Лучше учить чем переучивать смысл
Лучше научить, чем переучивать: почему стоит нанимать малоквалифицированных сотрудников
Каждый руководитель мечтает создать в своем коллективе благоприятную атмосферу. К тому же, необходимо позаботиться о том, чтобы работники четко выполняли свои обязанности и были заинтересованы в высоких показателях качества. Вопрос подбора кадров по-прежнему остается острым, поскольку имеет приоритетное значение. Генеральный директор Lastline, Джон Дилулло, готов поделиться опытом и объяснить, почему выбрать работника, у которого мало опыта, бывает более выигрышным, чем наем квалифицированного специалиста.
Стандартный поиск
HR-организации, менеджеры по найму и владельцы бизнеса тратят массу времени и энергии на подбор, проведение собеседований и отбор кандидатов. Они анализируют, запрашивают, обнаруживают навыки, проверяют ссылки, проводят проверку данных и даже сканируют сообщения кандидатов в социальных сетях. Иногда они заставляют соискателей проходить всевозможные тесты (или какую-либо другую оценку личности, которая может помочь им оценить «культурную принадлежность»). Во многих случаях, никогда не было так легко определить, есть ли у кандидата «правильные вещи». Но у работодателей нет достаточного количества доказательств того, что эти инструменты и ресурсы помогают им нанимать лучших людей, чем они делали до этих нововведений.
Открытие Джона Диллуло
Несколько лет назад предприниматель резко изменил свой подход и начал искать менее квалифицированных кандидатов. Это были люди, у которых не было опыта, и в их резюме были некоторое «неправильные вещи». Через некоторое время Джон отметил, что это дало кардинально улучшенные результаты.
Когда Дилулло размышлял о карьере найма, кандидаты, которые всегда казались лучшими, редко были на 100% квалифицированными. Вместо этого, это были люди с меньшими профессиональными навыками, но горячим желанием что-то доказать миру, и это имело огромное значение. Возможно, им была нужна перезагрузка, они хотели занять новую должность или были полны решимости преодолеть неудачу или справиться с инвалидностью.
Наглядный пример
Джон вспоминает показательную историю: «Сначала я был поражен результатами, но вскоре понял повторяемость этой стратегии. У женщины, которую я нанял для управления нашим глобальным бизнесом по каналам, отсутствовали несколько документов. Во-первых, у нее не было действительного паспорта. Но она была одаренным слушателем, и этот навык ей очень помог, в то время как она изучала обычаи и деловую практику более чем в шестидесяти странах. Сегодня она старший вице-президент компании Fortune 100.
Идеальной кандидатурой является соискатель, который на семьдесят процентов квалифицирован и на тридцать процентов напуган. Испуганный провалом, ужас человека, который долгое время не работал или испуганный тем, что подвел менеджера по найму, тренера или спонсора, который дал им шанс. Одним словом, это кандидат, который ценит окно возможностей или шанс раздвинуть собственные границы.
Почему это так? Проще говоря, люди, которые имеют глубокую эмоциональную привязанность к успеху и боятся неудачи, как правило, работают усерднее и ведут себя смелее. Они обращают внимание на мелочи, принимают активное участи в разных встречах, проводят свои выходные на работе, готовясь к предстоящей неделе. Все это они делают потому, что дорожать этим рабочим местом и хотят на нем подольше задержаться.
Преимущества неквалифицированных работников
Люди, которые на тридцать процентов не квалифицированы, становятся одержимыми сокращением разрыва в своих навыках и стремлений, необходимых для достижения успеха. Поскольку они чувствуют, что за ними пристально наблюдают, они часто стараются изо всех сил оценивать свой прогресс и спрашивают своих коллег и наставников о конструктивной обратной связи, к которой они относятся серьезно. Они скромны, умеют строить прекрасные отношения. Эти работники знают о своих недостатках, и, в отличие от своих стопроцентных квалифицированных сотрудников, им все еще нужно проявить себя. Они знают, что навыки, которые принесли им нынешнюю должность, не приведут их к следующей карьере. Поэтому не возмущены тем фактом, что им нужно развивать дополнительные навыки, которые позволят им преуспеть на новой работе.
Относительные недостатки
Выбор правильного необходимого кандидата
Итак, как можно проверить, что у кандидата, сидящего напротив вас, достаточно опыта, квалификации и стремления к росту? Это довольно просто, поскольку большинство людей не решаются вдруг стать самоотверженными в работе. А люди с менталитетом роста стремятся искать возможности для развития в каждом аспекте своей жизни.
Попросите вашего кандидата указать в своем резюме другие вакансии, где они были не менее чем на тридцать процентов неквалифицированными, и попросите их подробно описать меры, которые они предприняли для преодоления этого препятствия. Спросите их, что они сделали для самообразования, какие ошибки они совершили, какие жертвы они перенесли и какие еще усилия они предприняли для достижения успеха. Были ли они поглощены собственным развитием? Как они относятся к рабочему и свободному времени? Это контрольные признаки людей, которые вам нужны, поэтому можете смело их нанимать.
Учить легче, чем переучивать
Уважаемый защитник чужих детей, вы и вам подобные — задолбали. Больше всего вы вредите именно этим подрабатывающим школьникам. Почему? Потому что из-за таких вот сердобольных защитников им все сходит с рук. И они, перестав быть детьми, остаются паршивыми работниками, у которых вместо результата постоянно косяки и оправдания.
— Ах, наша кассирша вам нахамила, но поймите, она беременна, будьте добрее! Ох, наш оператор перепутал ваш заказ, но поймите, он разводится, войдите в положение! Ой, это же школьник, он учится, а если бы это был ваш сын!
Хватит уже давить на жалость! Если человек пришел на работу, то он должен ее работать. Качественно. Как клиент, заказчик или руководитель, за свои деньги я хочу результат! И не собираюсь выслушивать все ваши обстоятельства, входить в каждое ваше положение и «улыбаться миру». Своим временем и средствами я не собираюсь оплачивать душевный покой чьих-то детей, равно как неуравновешенных беременных и прочих «ах-поймите-там-такие-обстоятельства». Я не хочу слушать разговоры о том, что у вас маленькая зарплата. Не хочу вникать в ваше состояние здоровья. Вам плохо? Берите больничный. У вас маленькая зарплата? Ищите другую работу. Ни один клиент, который пользуется вашими услугами, не обязан вас жалеть, понимать и прощать. Особенно если вместо извинений с него нагло требуют это понимание и прощение.
Вместо того чтобы гладить сыночка по головке и утешать его словами, что все вокруг идиоты, лучше расскажите ему, что такое ответственность и объясните, сколько людей может пострадать из-за его безалаберности, раз уж он взялся за выполнение какой-то работы. Хватит требовать особого отношения! Его, по-хорошему, надо заслужить чем-то бо́льшим, нежели статус чьего-то ребенка. Все мы чьи-то дети. Только никто не хочет за свои деньги и свое время получать лекцию о доброте и улыбках миру. Задолбали!
«Научить легче, чем переучить» или выбор тренера.
Почему при выборе тренера следует в целом отдавать предпочтение шахматистам более высокой квалификации? Вопрос, казалось бы, элементарный. На взгляд шахматиста-профессионала, может показаться непонятным, зачем вдруг потребовалось объяснять людям подобные прописные истины. Однако, как показывает практика, многие полагают, что шахматная сила педагога значения не имеет, и часто обращаются к первому попавшемуся тренеру (например, тому, кто быстрее предложил свои услуги, чья внешность понравилась больше, школа расположена удобнее и т.д.), считая, что вопрос решен. Добавлю, что нынешняя жизнь насыщена разнообразной информацией и протекает в быстром ритме, поэтому время и возможность понять, кто сильный шахматист, а кто слабый, имеются далеко не у всех.
Прежде всего разберемся, зачем вообще нужно учить детей шахматам. Во-первых, польза от этой мудрой древней игры неоднократно подчеркивалась великими – соответствующие цитаты при желании находятся легко. Во-вторых, известно, что шахматы дисциплинируют мышление, развивают способность рассуждать логически, просчитывать в уме последствия и отвечать за свои поступки, воспитывают ответственность и концентрацию внимания, учат понимать логическую красоту. Не зря образ шахмат столь часто используется в современной рекламе, где он призван вызывать ассоциации с интеллектом, глубиной и продуманностью.
Все это – задачи, служащие общему развитию личности. Однако если рассматривать шахматы только лишь как «интеллектуальный тренажер», то вовсе не обязательно ставить перед учениками высокие спортивные цели – уровня первого разряда будет вполне достаточно. Более того, слишком серьезное увлечение шахматами при недостатке способностей может даже пойти во вред, сужая кругозор личности. Под «способностями» имеются в виду специфические, а не общие, т.к. недостаток шахматного таланта вовсе не подразумевает ни отсутствие других талантов, ни тем более слабость интеллекта. Лишь очень немногие великие мыслители были по-настоящему сильными шахматистами, хотя при этом подавляющее большинство из них как минимум знало правила и имело общее представление об игре.
Итак, мы видим, что существуют два подхода к обучению шахматам: один связан с общим развитием личности, другой – со стремлением к высшим спортивным достижениям и карьерой шахматного профессионала.
Рынок шахматных уроков находится сегодня в довольно хаотичном состоянии – уроки предлагают (и дают) все, кому не лень, от второразрядниц до гроссмейстеров. При этом довольно слабые шахматисты, не стесняясь, уверяют, что уж они-то, обладающие «тренерским опытом и уникальной методикой», научат шахматам «как надо», и просят за обучение почти столь же высокую цену, как и гроссмейстеры. Последние не могут реагировать адекватно и слишком уж завышать планку – как по объективным рыночным причинам, так и ввиду экономических реалий нашей страны. Справедливо ли это?
Разумеется, практическая шахматная сила тренера является важным, но отнюдь не единственным компонентом тренерского мастерства. В идеале Учитель должны обладать еще и такими качествами, как педагогический талант (в том числе терпение, умение объяснять и снизойти в объяснениях до уровня ученика), любовь к игре, энтузиазм, способность мотивировать учеников, общая культура/воспитание, методические способности и т.д. Впрочем, это уже отдельная тема.
Если речь идет о том, чтобы научить ребенка правилам шахмат и показать пару-тройку стандартных комбинаций, то это может сделать любой студент-перворазрядник или дедушка-любитель в парке. Однако если родители поставили перед собой цель воспитать действительно сильного шахматиста, то при прочих равных условиях им следует предпочесть тренера более высокой шахматной квалификации. Дедушка-любитель или студентка-перворазрядница не в состоянии научить подопечного играть сильно и понимать глубокие закономерности шахмат – по той элементарной причине, что сами они играют слабо и плохо понимают эти закономерности.
Более того, если вдуматься, то станет очевидным, что стать более сильными шахматистами этим горе-тренерам в свое время помешали собственные весьма серьезные пробелы в шахматном понимании, или недостаточная шахматная культура – называйте, как хотите. Это может быть, например, непонимание стратегии, эндшпиля, неумение считать варианты, приверженность к чрезвычайно сомнительным дебютам. Последнее, пожалуй, важнее всего – увы, широко распространена ситуация, когда сильные шахматисты не реализовывали свой потенциал именно потому, что первый тренер «поставил» им «кривые» схемы, привил неправильное понимание дебюта. Как известно, первое впечатление – самое сильное. Первые уроки обычно запоминаются на всю жизнь. Переучиваться же обычно крайне сложно – порой это даже хуже, чем изучение дебюта с нуля. В результате столь «блестящей» начальной подготовки ученик такого педагога будет всю жизнь, например, недооценивать важность борьбы за центр или не очень хорошо чувствовать нюансы пешечного расположения, что может стать непреодолимым препятствием на пути к высшему мастерству. Восполнение элементарных пробелов в области эндшпиля, тактики или стратегии в старшем возрасте – также весьма болезненное занятие. Изучением «азов» необходимо заниматься в том возрасте, когда информация лучше всего усваивается и когда в жизни, кроме собственно обучения, еще нет других проблем, когда еще не навалились со всей полнотой жизненные стрессы, а именно – в школьном. Известна история о том, как к Моцарту обратились с просьбой научить ребенка музыке, и когда выяснилось, что тот уже брал уроки у другого, посредственного музыканта, великий композитор потребовал за занятия двойную плату.
Столь же очевидно и то, что гроссмейстера от перворазрядника или КМС-а отличает именно всестороннее шахматное развитие. Невозможно достичь высшего шахматного звания (речь, разумеется, о честных способах достижения, но об этом см. ниже), если присутствуют явные пробелы в какой-либо шахматной области. У перворазрядников же и кандидатов в мастера такая ситуация встречается сплошь и рядом.
Разряды и звания (для тех, кто не знает, перечислю последние в иерархическом порядке – это мастер ФИДЕ, международный мастер и гроссмейстер) – довольно объективный показатель силы игры шахматистов-практиков. Еще более объективен рейтинг Эло, позволяющий отличить, например, классного гроссмейстера от среднего. Здесь, увы, приходится сделать грустную оговорку: к сожалению, всепроникающая коррупция добралась и до шахмат, и звание при большом желании можно попросту купить. (Так же, как и многое другое в нашей стране: результаты экзаменационных сессий [а то и дипломы ВУЗ-ов], водительские права, всевозможные справки и т.д. Убедиться в этом несложно – достаточно спуститься в московское метро и поизучать объявления в любом вагоне.) С рейтингом дело обстоит чуть сложнее, хотя, как показывает практика, и это можно сделать. В странах СНГ есть умельцы, которые, используя хорошие отношения с руководством федераций, подтасовывают результаты закрытых нормативных турниров, а то и вовсе «рисуют» таблицы несуществующих соревнований, помогая таким образом выполнить звание или нарастить рейтинг «кому надо» (возможно, даже себе). Смысл очень часто состоит именно в том, чтобы легче было, хвастаясь регалиями, зарабатывать на хлеб тренерской деятельностью. Подобные «организаторы» неплохо известны в шахматном сообществе, однако ввиду его традиционной закрытости, нежелания шахматистов выносить сор из избы, а также того факта, что привести четкие доказательства без проведения серьезного расследования довольно сложно, информация о них практически не выходит за узкие рамки шахматных кругов. Не буду преувеличивать масштаб проблемы (честных игроков все же явно больше), но закрывать глаза на нее нельзя.
Учитывая сказанное выше, имеет смысл обратить внимание еще на один, дополнительный (и в то же время крайне важный) показатель силы игрока – это результаты в официальных календарных (т.е. не закрытых или коммерческих) турнирах высокого уровня. Дело в том, что итоги подобных соревнований подтасовать крайне сложно, если вообще возможно. К таким турнирам в первую очередь относятся (по нисходящей) матч на первенство мира, матчи претендентов, Кубок мира, чемпионат Европы, национальные чемпионаты, первенства городов – крупных шахматных центров, а также соответствующие командные соревнования.
Разумеется, если шахматист полностью или почти полностью переключился на тренерскую работу, его результаты в редких выступлениях могут снизиться, однако даже при этом прошлые достижения (а, следовательно, и глубину понимания шахмат) не отнимешь. Нужно лишь отметить, что прекращение выступлений не равнозначно полному отрыву от современных шахматных реалий – вряд ли наставник, до сих пор имеющий отдаленное представление о компьютерных шахматных программах, способен вырастить по-настоящему сильного профессионала.
Конечно, и среди сильных, и среди слабых игроков, предлагающих уроки шахмат, хватает (по аналогии с любой другой деятельностью) как грамотных, сильных, одаренных, так и посредственных педагогов, а то и откровенных бездарей или халтурщиков. У тренеров, в отличие от шахматистов-практиков, нет ни своего рейтинг-листа, ни других четких критериев для определения профессионального мастерства. Всевозможные регалии типа звания «заслуженный тренер России» или «сеньор-тренер ФИДЕ» не всегда показательны, т.к. принципы их присвоения довольно туманны, и существует немало примеров, когда об успехах подопечных того или иного «заслуженного» тренера не известно ровным счетом ничего. Это же относится и к наставникам, которых часто характеризуют словами «опытнейший» или «известный». Как гласит английская пословица, «actions speak louder than words» – судят по делам, а не по словам. Есть и библейский вариант – «по плодам их узнаете их».
Логично все же предположить, что коль скоро мы выделили две основные цели обучения шахматам – общее развитие личности и карьера шахматиста-профессионала, то критерием может служить умение тренеров способствовать достижению одной из этих (а при случае даже и обоих) целей. Тогда хорошим тренером будет такой, чьи ученики либо регулярно добиваются высоких спортивных результатов, либо уже в зрелом возрасте, когда личность сформирована, благодарны своему наставнику за положительный вклад в развитие их личности. Впрочем, как я уже говорил, педагогическое мастерство – это сложная тема, требующая отдельного разговора.
Подводя итоги, можно сказать следующее:
1) Выбор тренера во многом зависит от поставленной цели. Если это – общее развитие личности обучаемого, то можно позволить себе менее ответственный подход. В данном случае, вероятно, человеческие и педагогические качества наставника будут иметь большее значение, чем его шахматная сила. Однако если речь идет о ребенке, у которого обнаружился шахматный талант, и есть цель воспитать по-настоящему сильного игрока, то при прочих равных условиях предпочтение следует отдавать тренеру более высокой шахматной квалификации. В противном случае обучение может с самого начала пойти не в том направлении, и карьера шахматного профессионала рискует быть загубленной. Из этого следует, что обладающий тренерскими способностями гроссмейстер имеет право требовать гораздо более высокую плату за уроки, чем обладающий теми же способностями кандидат в мастера.
2) При наличии формальных доказательств высокого шахматного уровня тренера (рейтинг и звание) имеет смысл на всякий случай поинтересоваться его достижениями в официальных календарных соревнованиях. Конечно, наилучшей гарантией являются успехи в таких турнирах, как первенство страны или Европы (не говоря уже о чемпионатах мира, но претенденты на высший титул редко переходят на тренерскую работу).
3) При наличии у наставника регалий вроде звания «заслуженный тренер» резонно все же узнать, каковы же его реальные тренерские успехи, а именно – кого из сильных шахматистов он воспитал.
4) Хорошие и посредственные педагоги есть как среди сильных, так и среди слабых шахматистов, и сам по себе шахматный уровень еще ничего не доказывает. Однако если у наставника имеются и другие важные качества, именно шахматное мастерство становится важнейшим козырем. Косвенным же доказательством наличия таких качеств могут послужить успехи воспитанников.
Почему умение непрерывно учиться — ключевой навык человека будущего
Руководитель службы маркетинга и развития бизнеса PwC, профессор практики МШУ «Сколково» Светлана Миронюк уверена: такой сценарий нас ждет в самом ближайшем будущем, и к нему нужно быть готовым уже сейчас.
75 млн человек по всему миру потеряют работу к 2022 году из-за развития технологий и инноваций, предсказывает Всемирный экономический форум (ВЭФ). А в России, по оценкам Фонда развития интернет-инициатив (ФРИИ), в течение следующих десяти лет при активной модернизации отраслей могут быть сокращены до 6 млн человек, при этом для 25 млн могут радикально измениться требования и состав работы, что говорит о фактическом исчезновении и этих мест.
«Стабильные» профессии (как минимум, до 2022 года) — ученые, инженеры по робототехнике, управляющие и исполнительные директоры, специалисты по управлению рисками, преподаватели вузов, инженеры нефтегазовой области, специалисты по кибербезопасности и специалисты по базам данных.
Идея о непрерывном образовании появилась 100 лет назад — новой реальностью она становится только сейчас
Сама концепция непрерывного образования появилась в работе Эдуарда Линдемана «Значение образования для взрослых», опубликованной в США в 1926 году. Но воплощается она только сейчас, в жизни нашего поколения. Суть lifelong learning хорошо передает цитата американского футуролога:
«Безграмотными в 21 веке будут не те, кто не умеет читать и писать, а те, кто не умеет учиться, разучиваться и переучиваться».
Как и множество других идей в истории человечества, идея непрерывного образования прошла через стадии рождения, непринятия и хайпа вокруг нее.
Профессиональная жизнь раньше была устроена по одноколейному сценарию: «одна жизнь — одно образование — одна профессия — одна работа». Человек учился, долго и поэтапно шел по выбранному пути, достигал профессиональных и карьерных высот, а потом отправлялся на пенсию, в российских реалиях часто — на дачу, в огород.
Теперь в этом многолетнем сценарии появились новые развилки, наполняющие жизнь новыми вызовами и непростыми задачами.
Сегодня непрерывное образование — осознанная повседневность современного человека и часть рабочего процесса компаний.
Жизнь в среднем стала гораздо длиннее, и карьера — длиннее вместе с ней
Каждые 10 лет продолжительность жизни увеличивается на 1–2 года. Статистические прогнозы говорят, что, к примеру, японцы, родившиеся в 2007 году, должны дожить до 2107 года.
На свет уже появилось поколение со средним ожидаемым сроком жизни в 100 лет, а британский геронтолог и инженер Обри ди Грей утверждает, что уже родился и первый человек, которому предстоит прожить целую тысячу лет. Значит, период активной экономической деятельности превысит привычные предыдущим поколениям 35–40 лет. Вероятно, нынешние 40-летние проработают до своих 70, а нынешние 20-летние проработают до своих 80 лет. Привычные последовательные этапы жизни — учеба, работа, пенсия — исчезают. Кто может адекватно планировать карьеру на 60 лет вперед?
Карьера длиной в 50–60 лет вряд ли может строиться на одном и том же стартовом образовательном багаже и проходить в одной и той же профессиональной колее. Развилки, возможные изменения профессионального сценария, конечно, привязаны к разным этапам карьерной и возрастной зрелости, к личным обстоятельствам. Но повороты на этих развилках невозможны без нового образования.
Что почитать по этой теме:
Пока непрерывное образование все еще воспринимается как надстройка — дополнительное обучение в тех случаях, когда не хватает основного. Но в новой экономике образование принципиально понимается как незавершаемое, и именно оно становится основным двигателем карьеры и предпосылкой возможности множественных профессиональных сценариев в течение всей жизни. Это определяет главное изменение сегодняшнего времени — запрос на индивидуализацию образовательных траекторий. Набор необходимых конкретно вам компетенций выбирает уже не образовательный институт, а каждый для себя самостоятельно.
Меняется и роль преподавателя — он уже не просто транслятор знаний, а исследователь, консультант, ментор, руководитель проектов. Сегодня среди популярных и востребованных преподавателей люди из самых разных сфер деятельности — науки, бизнеса, госуправления, СМИ. Эта профессия тоже становится высококонкурентной.
Как научиться учиться всю жизнь?
Взрослые люди учатся не так, как дети. Они не учатся через монопроцесс, когда в классе есть доминирующий авторитет — учитель — и внимающая ему аудитория, а поток знаний следует только в одном направлении — от учителя к ученику. Да и дети сейчас уже учатся понимать мир по-другому, через творчество и любопытство.
Видео-интервью с автором курса о том, как научиться учиться:
Взрослые лучше учатся через так называемые проектно-проблемные подходы. В процессе обучения проблемы рассматриваются и обсуждаются исходя из новых знаний и предыдущего опыта, который ни в коем случае не нужно отбрасывать, он — хорошая основа для дальнейшего развития.
Соответствуют ли университеты и бизнес-школы запросам на непрерывное образование? Смогут ли они ответить на потребность работодателей в новых кадрах? Кто будет учить профессиям, которых еще не существует? Похоже, выживут в новых условиях только адаптивные образовательные модели. Растет конкуренция, образовательный рынок открывается для новичков, которые выходят с новыми решениями.
Что почитать по этой теме:
Образовательные институты оказались не вполне готовы к социальным и экономическим сдвигам, к новым требованиям со стороны людей, государств, корпораций — запросам на индивидуализированное развитие, гибкую достройку и постоянный апгрейд необходимых компетенций наемного менеджера или чиновника. Само образование как индустрия переживает сейчас болезненный процесс цифровой трансформации, из которого выйдет сильно измененным.
Если классическое образование не изменится, оно погибнет, его затопчут неофиты. Если оно найдет в себе силы, инструменты, ресурсы быстро меняться вместе с меняющимся запросом студентов, особенно взрослых студентов, то оно имеет шанс на выживание.
В изменениях, которые сейчас переживает сфера образования для взрослых, самое главное слово — гибкость. Все слышали про agile в разработке софта и про agile в выстраивании бизнес-процессов. Образовательные институты сталкиваются с похожими вызовами: они должны научиться подстраивать свои программы и под индивидуальные треки каждого человека и под глобальные изменения на рынках труда одновременно.
Как может выглядеть образование будущего?
Американский предприниматель и визионер Питер Диамандис уверен: подход к обучению детей должен радикально измениться с учетом огромного потенциала технологий искусственного интеллекта, робототехники и виртуальной реальности.
При этом развитие некоторых личных качеств поможет ребенку достичь успеха во взрослой жизни.
Наиболее важные из них:
Увлеченность. Очень много людей сейчас не имеют цели в жизни. При этом самый ценный ресурс человечества — усидчивый и страстный ум, поэтому поощрение увлеченности у детей чрезвычайно важно.
Любопытство. Это то, чем дети обладают с рождения, но что с течением времени теряет большинство взрослых. В мире Google, роботов и ИИ нужны будут те, кто постоянно задается вопросом «а что, если?» и проводит эксперименты.
Воображение. Предприниматели и визионеры представляют мир и будущее, в котором хотят жить, и затем создают его. Очень важно показать ребенку, насколько раскрепощающим может быть воображение.
Критическое мышление. В мире противоречивых идей, необоснованных заявлений, негативных новостей и дезинформации обучение навыкам критического мышления помогает отделять правду от лжи и находить рациональное зерно в бессмысленной информационной шумихе.
Твердость характера и упорство. Это один из наиболее важных факторов, определяющих успех и способствующих ему.
Чему еще нужно учить человека?
Искать и развивать новые увлечения;
Развивать любопытство, задавать вопросы, проводить эксперименты;
Не терять настойчивость при неудачах и сложностях;
Понимать новые инструменты и технологии, то, как их можно использовать;
Развивать эмпатию (способность к сопереживанию);
Не забывать об этике и морали;
Творчески мыслить и импровизировать;
Понимать принципы предпринимательства и продаж;
Познавать новые языки.
Там, где не успевают традиционные институты, может помочь онлайн-образование: всевозможные обучающие интернет-ролики и курсы, а также целые онлайн-школы и университеты предлагают множество разнообразных материалов с возможностью учиться в своем темпе из любой точки мира. Дистанционные программы предлагают и некоторые классические институты. Но обучение только онлайн, вероятно, тоже не лучшее решение: будущее скорее за сочетанием онлайн- и офлайн-занятий.
Кто сегодня основной потребитель новых образовательных подходов?
По опыту МШУ «Сколково», самый активный запрос на получение новых компетенций сегодня идет, во-первых, от крупных корпораций, а во-вторых, от самих сотрудников, которые хотят развиваться и реализовываться дальше и масштабнее в рамках своей текущей карьеры, либо придумать для себя новые карьерные пути. Многие проактивно сами приходят за новыми компетенциями, получают подходы, видение, знания и инструменты, чтобы соответствовать новому цифровому времени.
Результатом нового образования сегодня является не объем усвоенного и запомненного материала, а развитие когнитивных способностей: умения анализировать, работать с информацией, критически мыслить, решать проблемы, реализовывать творческие и инновационные идеи.
Современное образование — не вопрос диплома на стене в кабинете: «корочки» больше не добавляют востребованности ни в корпорации, ни в отрасли. Навыки, умение развивать себя непрерывно и новый, более широкий круг общения — именно эти составляющие вместе служат мультипликатором возврата личных инвестиций в собственное образование. Инвестиции в саморазвитие — необходимость, а не эксклюзив, который одни могут себе позволить, а другие — нет.
Современное образование — это еще и включение в новые профессиональные круги, наработка новых контактов, нового социального капитала — отличного от того, которым человек обладал, когда долго варился в одной и той же профессиональной или отраслевой нише. Чем шире и разнообразнее социальный капитал и круг контактов, тем больше новых возможностей для развития открывается перед человеком. Непрерывное образование, общение в самых разных профессиональных группах дает возможность человеку на любом карьерном или возрастном этапе расширить свои горизонты, придумать и реализовать новый трек, зачастую найти себя.