Мемуары что это такое простыми словами
Значение слова «мемуары»
1. Записи людей о событиях прошлого, которые они наблюдали или в которых участвовали.
2. Литературное произведение в форме личных воспоминаний о событиях прошлого. Иные пишут свои мемуары потому, что в них много интересного в историческом отношении; другие потому, что им еще раз хочется пережить счастливые молодые годы. Гаршин, Надежда Николаевна.
Источник (печатная версия): Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований; Под ред. А. П. Евгеньевой. — 4-е изд., стер. — М.: Рус. яз.; Полиграфресурсы, 1999; (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека
Мемуары не тождественны автобиографии и хронике событий, хотя в обиходе эти понятия могут использоваться как синонимы. Мемуарист пытается осмыслить исторический контекст собственной жизни, описывает свои действия как часть общего исторического процесса. В автобиографии же (например, «Исповедь курильщика опиума», «Исповедь» Руссо) упор сделан на внутренней жизни автора и на развитии его личности. От хроник современных событий мемуары отличаются субъективностью — тем, что описываемые события преломляются через призму сознания автора со своими сочувствиями и нерасположениями, со своими стремлениями и видами.
Многие мемуары написаны лицами, игравшими видную роль в истории (Уинстон Черчилль, Шарль де Голль, Екатерина II). Они могут охватывать значительный период времени, иногда всю жизнь автора, соединяя важные события с мелкими подробностями повседневной жизни. В этом отношении мемуары служат историческим источником первостепенной важности. Однако мемуаристы, не всегда осознанно, стараются представить себя перед потомками в выгодном свете, оправдать свои неудачи, что неизбежно ставит перед историком вопрос о достоверности изложенного. К примеру, расхожие представления о Челлини как о редкостном ловкаче и о Казанове как о неотразимом повесе восходят исключительно к их мемуарным запискам и другими историческими источниками не подтверждаются.
МЕМУА’РЫ, ов, ед. нет, м. [фр. mémoires]. 1. Литературное произведение в форме записок о прошлых событиях, современником или участником к-рых был автор (лит.). 2. Одно из названий печатных трудов ученых учреждений (устар.).
Источник: «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (1935-1940); (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека
мемуа́ры
Делаем Карту слов лучше вместе
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я обязательно научусь отличать широко распространённые слова от узкоспециальных.
Насколько понятно значение слова скакательный (прилагательное):
Мемуары
Из Википедии — свободной энциклопедии
Мемуа́рная литерату́ра, мемуа́ры (от фр. mémoires — воспоминания) — записки современников, повествующие о событиях, в которых автор принимал участие или которые известны ему от очевидцев, и о людях, с которыми автор был знаком. Важная особенность мемуаров заключается в претензии на достоверность воссоздаваемого прошлого и, соответственно, на документальный характер текста, хотя в действительности не все мемуары являются правдивыми и точными.
Мемуары не тождественны автобиографии и хронике событий, хотя в обиходе эти понятия могут использоваться как синонимы. Мемуарист пытается осмыслить исторический контекст собственной жизни, описывает свои действия как часть общего исторического процесса. В автобиографии же (например, «Исповедь курильщика опиума», «Исповедь» Руссо) упор сделан на внутренней жизни автора и на развитии его личности. От хроник современных событий мемуары отличаются субъективностью — тем, что описываемые события преломляются через призму сознания автора со своими сочувствиями и нерасположениями, со своими стремлениями и видами.
Многие мемуары написаны лицами, игравшими видную роль в истории (Уинстон Черчилль, Шарль де Голль, Екатерина II). Они могут охватывать значительный период времени, иногда всю жизнь автора, соединяя важные события с мелкими подробностями повседневной жизни. В этом отношении мемуары служат историческим источником первостепенной важности. Однако мемуаристы, не всегда осознанно, стараются представить себя перед потомками в выгодном свете, оправдать свои неудачи, что неизбежно ставит перед историком вопрос о достоверности изложенного. К примеру, расхожие представления о Челлини как о редкостном ловкаче и о Казанове как о неотразимом повесе восходят исключительно к их мемуарным запискам и другими историческими источниками не подтверждаются.
Мемуары
Мемуары не тождественны ни автобиографии, ни хронике событий, хотя в обиходе эти понятия могут использоваться как синонимы. Мемуарист пытается осмыслить исторический контекст собственной жизни, описывает свои действия как часть общего исторического процесса. В автобиографии же («Исповедь курильщика опиума», «Исповедь» Руссо) упор сделан на внутренней жизни автора и на развитии его личности. От хроник современных событий мемуары отличаются субъективностью — тем, что описываемые события преломляются через призму сознания автора со своими сочувствиями и нерасположениями, со своими стремлениями и видами.
Многие мемуары написаны лицами, игравшими видную роль в истории (Уинстон Черчилль, Шарль де Голль, Екатерина II). Они могут обнимать значительный период времени (иногда всю жизнь автора), соединяя важные события с мелкими подробностями повседневной жизни. В этом отношении мемуары служат историческим источником первостепенной важности. Мемуаристы (не всегда осознанно) стараются представить себя перед потомством в выгодном свете, оправдать свои неудачи и похождения, что неизбежно ставит перед историком вопрос о достоверности изложенного. К примеру, расхожие представления о Челлини как о редкостном ловкаче и о Казанове как о неотразимом повесе восходят исключительно к их мемуарным запискам и другими историческими источниками не подтверждаются.
Содержание
Мемуары как литературный жанр
Отдельные мемуары обладают незаурядными литературными достоинствами. Беллетризованные записки С. Аксакова, Л. Толстого, А. Белого, Г. Иванова, В. Набокова и других крупных писателей более значимы с литературной точки зрения, чем с исторической. В автобиографической трилогии Толстого и у Достоевского в «Записках из Мёртвого дома», несмотря на очевидную перекличку описываемых событий с перипетиями жизни писателей, расстояние между автором и повествователем подчёркнуто тем, что рассказчику дана вымышленная фамилия. В то же время многотомные автобиографические сочинения таких писателей, как Шатобриан («Замогильные записки») и Герцен («Былое и думы»), претендуют на объективность. Эти авторы рисуют широкую панораму современной им частной и общественной жизни наподобие «романа-потока».
Для многих писателей первостепенны воспоминания о детстве как о периоде складывания личности. Иногда автор бывает настолько увлечён «жизнетворчеством», что его сочинение не может претендовать на историческую достоверность. К примеру, воспоминания В. Ходасевича о Серебряном веке, собранные в книге «Некрополь», считаются относительно достоверными, несмотря на шаржированность литературных портретов, тогда как повествующие о том же периоде «Петербургские зимы» Г. Иванова расцениваются в литературоведении как плод мифологизации реальных лиц, событий и фактов. Зыбкое равновесие между субъективным и объективным в мемуарной прозе превращает её в излюбленное поле для художественных экспериментов писателей-модернистов и постмодернистов (Жан Жене, Генри Миллер, Ален Роб-Грийе).
«Золотой век» мемуаров
Мода на мемуарные сочинения, как и само слово «мемуары», распространилась по Европе XVII-XVIII веков из Франции старого уклада. Предшественниками современных мемуаров считаются хроники средневековых французских историков Виллардуэна, Жуанвиля, Коммина, в которых сделан акцент на их собственном участии в описываемых событиях. Записки о своей жизни оставили многие высокопоставленные французы эпохи Возрождения, включая маршалов Флёранжа, Монлюка и Бассомпьера.
Следующую волну мемуарной литературы породила Фронда. Её ветераны, будучи удалены от версальского двора, пытались оправдаться перед потомками в записках, как правило, не предназначавшихся ими для публикации. Наиболее значительные сочинения этой группы принадлежат перу герцога Ларошфуко и кардинала де Ретца. В общей сложности написанием мемуаров озаботились свыше 260 деятелей двора Людовика XIV, не исключая его ближайших родственников. Наиболее развёрнутую хронику версальского двора «великого века» дал герцог Сен-Симон. Его мемуары были задуманы как опровержение на записки маркиза Данжо. Обладая даром едкой, остроиронической зарисовки, герцог задним числом расквитался на страницах своих записок со многими недругами, которых ныне помнят только благодаря тому, что они были упомянуты Сен-Симоном.
Сочинения придворных «короля-солнца» отличались злободневностью и злоязычием. По этой причине многие из записок впервые увидели свет за пределами Франции (например, в Соединённых провинциях). Подлинный наплыв старых мемуаров пришёлся на начало XIX века, когда были смягчены цензурные запреты. Тогда же выступили с мемуарами графиня де Жанлис и мадам Кампан — старые аристократки, блиставшие ещё при дворе Марии-Антуанетты и пережившие все злоключения революции, эмиграции и империи. Мода на мемуарную литературу породила и спрос на подделку воспоминаний известных личностей. Этим промышлял, в частности, Гасьен де Куртиль де Сандра, опубликовавший, среди прочего, апокрифические записки капитана мушкетёров д’Артаньяна, использованные Дюма-отцом при написании романа «Три мушкетёра».
Русские мемуары допетровского времени
В русской литературе ряд записок начинается «Историей князя великого Московского о делах, яже слышахом у достоверных мужей и яже видехом очима нашими» за авторством князя Курбского. Она носит характер скорее памфлета, чем объективного исторического сочинения.
Записки о пребывании в России XVI—XVII вв. оставили многие иностранцы, в особенности участники польского осадного сидения 1611-12 гг. Предвзятость с налётом публицистики не чужда двум крупнейшим повествованиям о Смутном времени — «Временнику» Ивана Тимофеева и «Сказанию о Троицкой осаде» Авраамия Палицына. В обоих трудах заметно желание обличить пороки общества и ими объяснить происхождение Смуты; этой задачей объясняется обилие отвлечённых рассуждений и нравоучений.
Позднейшие труды очевидцев Смуты, появившиеся при первых Романовых, отличаются от ранних большей объективностью и более фактическим изображением эпохи («Словеса» кн. И. А. Хворостинина, повесть кн. И. М. Катырёва-Ростовского, внесенная в хронограф Сергея Кубасова), но и в них изложение часто бывает подчинено условным риторическим приемам (записки кн. Семёна Шаховского, относящиеся к 1601—1649 гг.).
В правление Алексея Михайловича и его сыновей в русской литературе появляются собственно личные воспоминания, отступающие от литературного шаблона, — сочинения Котошихина и Шушерина, старообрядцев Семёна Денисова и Аввакума Петрова. «Житие протопопа Аввакума» — общепризнанная вершина русской литературы XVII века. Авторы этих записок — учёные люди допетровского времени: дьяки либо представители духовенства.
Русские мемуары XVIII—XIX веков
С распространением в Российской империи моды на всё французское русские дворяне, выйдя в отставку, стали поверять свои воспоминания бумаге, зачастую по-французски. Первые дворянские записки предназначались исключительно для чтения в домашнем кругу. Среди авторов мемуаров конца XVIII и начала XIX вв. велик процент женщин. Вслед за Екатериной II придворные дамы Е. Р. Дашкова, В. Н. Головина, Р. С. Эдлинг и др. оставили записки на французском. Среди записок XVIII века, составленных на русском языке, Д. С. Мирский отдаёт пальму первенства короткому, непосредственному мемуару Н. Б. Долгоруковой, одной из первых писательниц в России.
Из государственных деятелей XVIII века записки о своей карьере оставили кабинет-секретари Я. П. Шаховской, А. В. Храповицкий и А. М. Грибовский. В своих многотомных записках долгожитель А. Т. Болотов (1738—1833) представил подлинную энциклопедию жизни русского дворянства, как столичного, так и провинциального. И. М. Долгоруков, И. И. Дмитриев и другие литераторы, тяготевшие к сентиментализму, ностальгически воспевали в мемуарах «сердца сладкие обманы».
Наибольший литературный интерес среди произведений конца XVIII века представляют близкие к мемуарным путевые записки Д. И. Фонвизина и Н. М. Карамзина. Они преподносились читателям как непосредственные письма с чужбины, хотя на деле представляют собой плод кропотливого литературного труда. Ещё одна специфическая форма русской мемуарной литературы, — семейные хроники М. В. Данилова, Е. А. Сабанеевой, Л. А. Ростопчиной, в которых прослеживается жизнь нескольких поколений одной семьи (часто провинциальной).
Обособленный массив мемуарной литературы образуют записки о событиях 1812 года (Д. В. Давыдов, С. Н. Глинка, Н. А. Дурова и др.). Богатый материал по общественной жизни пушкинской эпохи дают мемуары Н. И. Греча и Ф. В. Булгарина, записные книжки С. П. Жихарева и П. А. Вяземского. Вся первая треть XIX века освещена в записках Е. Ф. Комаровского, А. М. Тургенева и Ф. Ф. Вигеля. Последние по изяществу слога и остроте характеристик некогда признавались за лучший образец мемуарной литературы своего времени. П. А. Плетнёв аттестовал их следующим образом:
Светские салоны середины XIX века описаны многочисленными мемуаристками, среди которых А. О. Смирнова, Е. А. Сушкова, А. Ф. Тютчева. Более сухим языком пишут государственные деятели из высшего чиновничества (М. А. Корф, К. И. Фишер). Панорама литературной жизни 1840-х гг. развёрнута в воспоминаниях В. А. Соллогуба, А. В. Никитенко, П. В. Анненкова, Д. В. Григоровича, А. А. Григорьева, А. А. Фета, Т. П. Пассек, П. А. Каратыгина, А. Я. Панаевой и её мужа И. И. Панаева.
О событиях в России конца XIX века оставили весьма обстоятельные записки многочисленные писатели и общественные деятели (П. А. Кропоткин, П. Д. Боборыкин, Б. Н. Чичерин, А. Ф. Кони), представители художественной интеллигенции (И. Е. Репин, К. С. Станиславский, А. Н. Бенуа, М. К. Тенишева), высшего чиновничества (В. П. Мещерский, С. Д. Урусов, В. Ф. Джунковский, С. Ю. Витте). Жизнь при дворе последнего царя охарактеризована в мемуарах, составленных уже в эмиграции Ф. Юсуповым и А. Вырубовой, а также перешедшим на советскую службу А. А. Игнатьевым.
Издания русских мемуаров
Осознание исторической ценности мемуаров частных лиц, в том числе описаний повседневной жизни русского дворянства екатерининской и пушкинской эпох, произошло не сразу. Собрание русских мемуаров впервые стал издавать украинец Ф. О. Туманский; затем И. П. Сахаров издавал «Записки русских людей. Сборник времен Петра Великого» (СПб, 1841).
Задаче систематической публикации мемуаров посвятили себя во второй половине XIX века журналы «Русская старина» М. Семевского, «Русский архив» П. Бартенева и «Исторический вестник» С. Шубинского. Семевский лично убедил многих очевидцев исторических событий поверить свои воспоминания бумаге. Основная часть записок, появившихся на страницах этих исторических журналов, в советское время не переиздавалась и стала библиографической редкостью.
Советских читателей с воспоминаниями о классиках русской литературы с 1948 года знакомила специализированная «Серия литературных мемуаров» (издательство «Художественная литература»). Первыми были изданы со вступлением К. Чуковского воспоминания А. Я. Панаевой. В 1959 г. «Воениздат» запустил серию «Военные мемуары». Воспоминания советских деятелей публиковались «Политиздатом» в серии «О жизни и о себе».
Мемуарные произведения Востока
Мемуарные произведения в целом характерны для западной литературной традиции со свойственным ей вниманием к конкретной человеческой личности, хотя можно отнести к мемуарам и автобиографические сочинения восточных авторов (например, «Бабур-наме»). Мемуарный тип повествования преобладает в автобиографической «Непрошенной повести» Нидзё — придворной дамы японского императорского дворца (вторая половина XIII века).
Литература
Ссылки
В Интернете существует несколько достаточно подробных полнотекстовых собраний русской мемуарной литературы:
Значение слова мемуары
Словарь Ушакова
мему а ры, мемуаров, ед. нет, муж. (франц. mémoires).
1. Литературное произведение в форме записок о прошлых событиях, современником или участником которых был автор (лит.).
2. Одно из названий печатных трудов ученых учреждений (устар.).
Гаспаров. Записи и выписки
♦ «Секрет истины: кто дольше живет, кто кого перемемуарит» (В. Шаламов). Это он пересказывает Ф. Сологуба, который говорил: поэт в России должен жить долго, чтобы пережить всех мемуаристов. Иногда кажется, что именно ради этого долго жила Ахматова.
♦ Из писем помещицы Коробочки к Ф. А. Петровскому. «Г-н Гольденвейзер на двух фортепъянах играл «Эй, ухнем«, а г-жа Яблочкина исполняла стриптиз. Прочитав эти мемуары, одобрила все, кроме того, что о ней«.
♦ Вечер был чудный, мягкий, теплый, душистый. Полная луна кидала свой свет блестящей полосой по морю, и поверхность воды искрилась жемчужными чешуйками. Воздух был весь насыщен запахом цветущих лимонов, роз и жасмина (Е. Матвеева. «Восп. о гр. А. К. Толстом и его жене». ИВ 1916, 1, 168).
Толковый словарь русского языка (Алабугина)
Записки о прошлых событиях, сделанные свидетелем этих событий.
Тезаурус русской деловой лексики
Syn: воспоминания, записки
Энциклопедический словарь
Словарь Ожегова
МЕМУАРЫ, ов. Записки, литературные воспоминания о прошлых событиях, сделанные современником или участником этих событий. Военные м.
| прил. мемуарный, ая, ое. М. жанр.
Словарь Ефремовой
Энциклопедия Брокгауза и Ефрона
(франц. M émoires), записки современников — повествования о событиях, в которых автор М. принимал участие или которые известны ему от очевидцев. От хроник современных событий М. отличаются тем, что в них на первый план выступает лицо автора, со своими сочувствиями и нерасположениями, со своими стремлениями и видами. Очень часто принадлежа лицам, игравшим видную роль в истории, иногда обнимая значительный период времени, например — всю жизнь автора, нередко соединяя важные события с мелочами повседневной жизни, М. являются историческим материалом первостепенной важности. Многое, не нашедшее себе места в официальных актах, может быть замечено и передано потомству в записках современника и очевидца. Нередко мелкая черта проливает много света на цели и побуждения главных двигателей великих событий: по замечанию К. Н. Бестужева-Рюмина, в одной строке М. разъясняется иногда то, что остается темным в целых фолиантах дипломатических нот и официальных бумаг. Сообщая сведения о воспитании и первых впечатлениях того или другого исторического лица, М. иногда дают ключ к пониманию его характера. М. различных веков, особенно не предназначавшиеся к печати, остаются памятниками разговорного языка данной эпохи (русские М. XVIII в.). М. и воспоминания литературных деятелей указывают пути, какими шло литературное развитие, и особенно ценны для истории литературы той эпохи, когда печать не пользовалась достаточной свободой: в таких М. выступает то, что вовсе не высказывалось в свое время в печати, а только думалось и чувствовалось. Наконец, всякого рода М. представляют живую разностороннюю картину общественного быта, освещают умственный и нравственный склад общества и выясняют отношение общественного мнения к событиям, происходившим в описываемое М. время. С другой стороны, пользование М. представляет и много опасностей: современник пристрастен к тому или другому лицу, принадлежит к той или другой партии; он может быть человеком лживым, иногда даже и без явной и определенной цели. Необходимо поэтому выяснить личность автора М. и степень доверия, которого заслуживают его сообщения. Но и записки самые пристрастные могут служить драгоценнейшим материалом, раскрывая причины пристрастия или искажения истины и этим самым проливая свет на характеры, побуждения, отношения. Так, например, мемуары Лафайета, Дюмурье и Наполеона I, в сравнении с их собственными депешами и письмами, представляют как бы умышленное искажение истины. М. маршала Мармона часто опровергаются приложениями к ним. Известный деятель французской революции, Бертран Барер, в своих М. совершенно отрицает свое участие в процессе Марии-Антуанетты, а осуждение жирондистов называет «страшной несправедливостью», тогда как из официального «Монитора», на который он сам ссылается, видно, что и в том, и в другом процессе Барер произносил обвинительные речи, и что от него исходило даже само предложение о предании суду Марии-Антуанетты. Наконец, существуют М., имеющие характер анекдотов (например, мемуары Катта о Фридрихе II, рассказы Штелина о Петре I) и прямо рассчитывающие на занимательность и даже пикантность. Что касается формы М., то дневник имеет несомненные преимущества перед записками, составленными спустя определенный срок и потому нередко смешивающими события, лица и время.
Классическая древность знала только двух авторов М.: Ксенофонта и Цезаря. Истинная родина М. — Франция. Первые опыты в этой области относятся здесь к XIII в. Наивные записки Вильгардуэна о латинской империи стоят еще на рубеже между М. и хроникой, тогда как «Histoire de St. Louis» (около 1310 г.) по праву считается образцом исторических М. Труд Фруассара, обнимающий 1322—1400 гг., часто принимает характер М., хотя автор и дал ему форму хроники. Воспоминания Филиппа де Комина об эпохе Людовика XI и Карла VIII принадлежат к числу образцовых произведений по вопросам практической политики и в то же время представляют собой памятник художественный. Весьма важны мемуары XVI века, проливающие больше света на политическую и религиозную борьбу той эпохи, чем официальные акты. Сюда относятся: мемуары Мишеля де Кастельно, Агриппы д’Oбинье, Блеза де Монлюка (1521—1572), Гаспара де Со-Таванна (Saulx-Tavannes, 1530—73), Маргариты де Валуа, первой жены Генриха IV, записки которой не выходят из сферы придворной жизни, затем «Memoriae nost r ae libri VI» Гильома Парадэна и также по-латыни написанное повествование де Ту. Со стороны протестантов оставили мемуары Лану, Дюплесси-Морне (1572—1623) и Жан Мержи. Заслуживают еще внимания записки Вильруа (1567—1604), герцога де Невер (1574—1610), герцога де Бульон (1560—86) и принца Людовика де Конде (1559—66) Мемуары Брантома отличаются фривольностью, доходящей до цинизма, тогда как в «Economies royales» Сюлли, служащих одним из важнейших источников для истории Генриха IV, отражается благородно-чистый характер их автора. При Людовиках XIII и XIV М. писали герцог де Роган (1610—29), граф де Поншартрен (1610—20), маркиз де Бово, Бассомпьер, Обери, Ришелье, Ларошфуко, кардинал Рец, Сен-Симон, Ноайлль и др. К эпохе регентства и Людовика XV относятся мемуары Дюкло, аббата Монтиона, герцога Шуазеля. Особенно возросло число М. в эпоху революции (мемуары Неккера, Безанваля, Феррьера, Александра Ламета, Лафайета, мадам де Сталь, Кампан, Барбару, Бидьо-Варенна, Дюмурье, мадам Ролан, Мирабо, Мунье, Барера, Камилла Демулена). Даже палачи, например Самсон, писали тогда М. Многие из М. той эпохи, появившиеся с именами знаменитых деятелей, подложны. Такого рода подделки в широких размерах практиковал Сулави (Soulavie), сборники которого вытеснены, поэтому, «Collection des mémoires relatifs à la révolution franç aise» (30 т., П., 1820—30) и некоторыми другими. Еще многочисленнее М., относящиеся к наполеоновской эпохе. Почти все генералы Наполеона и многие др. лица оставили записки; особенно большое значение имеют мемуары Биньона, O’Меары, Констана, Лавалетта, Савари, герцогини д’Абрантес, Мармона, Евгения Богарне, мадам де Ремюза и недавно опубликованные мемуары Талейрана. В новейшее время писали М. Карно, Брольи, Шатобриан, Жорж Санд, Гизо, Мармье, Гонкуры. Богата М. и английская литература, в которой они, впрочем, приобретают значение лишь с эпохи королевы Елизаветы и еще более со времени внутренних войн XVII в. Для царствования Карла I особое значение имеют мемуары Джемса Мельвилля и шотландца Давида Крафорда. Важнейшие из произведений этого рода собраны в издании Гизо: «Collection des m émoires relatifs à la ré volution d’Angleterre» (33 т., П., 1823 и сл.). Из М. позднейшего времени наиболее выдаются записки Болингброка и Гораса Вальполя. В Англии, как и во Франции, литература М. приняла в новейшие годы размеры, едва доступные для обозрения. В Германии эпоха реформации вызвала на короткое время расцвет литературы политических М. Карл V оставил на испанском языке записки о своей жизни, но они сохранились лишь во французской обработке португальского перевода. К эпохе реформации относятся еще мемуары Гёца фон Берлихингена, журнал Шмалькальденской войны, веденный Виглиусом ван Цвихемом, записки Себастиана Шертлина фон Буртенбах. Для второй половины XVI века особое значение имеют мемуары Ганса фон Швейнихена. Возрождение литературы М. замечается в эпоху Фридриха II, когда появились написанные по-французски, не всегда достоверные записки маркграфини Вильгельмины Байрейтской, а также М. барона фон Пёллница и самого короля. К XIX в. относятся мемуары Генца, герцога Евгения Вюртембергского, графини фон Фосс, Варнгагена фон Энзе, Меттерниха, Гагерна, Арндта, фон Ланга, Гормайра, Бейста и др. В последние годы большое внимание обратили на себя записки герцога саксен-кобург-готского Эрнста II. Интересен и дневник принцессы Алисы, матери ныне благополучно царствующей императрицы Александры Феодоровны («Исторический Вестник», 1894 г., №№ 6 и 7). Литературные M. оставили в XVIII столетии Христиан Вольф, И. Я. Мозер, а в XIX в. — Фаллерслебен, Г. Лео, Густав Фрейтаг, Боденштедт, Гамерлинг, граф Шак, А. Шпрингер. Несравненный образец в этом роде дал Гёте в «Wahrheit und Dichtung». В Польше литература М. начинается при Сигизмунде III, записками Ерлича. Лучшим польским мемуаристом XVII в. является блещущий юмором Хриз. В том же веке писали М. макароническим языком, обильно уснащенным латинскими выражениями, Пасек, Е. Отвиновский, Денболенцкий и др. В XVIII в. оставили мемуары Китович, Выбицкий, Немцевич, Карпинский, С. Букар, М. Роговский, Чацкий, Охоцкий и др. Многие из них собрал в своем издании Zupań ski, «Pami ętniki z. XVIII w.» (Познань, 1860 и сл.), а также J. J. Kraszewski, в «Biblijotece pamię tników i podro ży po dawnej Polsce» (1870). В XIX в. одно из первых мест в польской литературе М. занял Руфин Пиотровский; затем писали М. еще Дмоховский, Чаплицкий, Л. Потоцкий, М. Чайковский (Садык-паша), Мохнацкий, Одынец, Ад. Чарторыжский.
Сказания иностранцев о России (см.) во многом имеют характер М., но обыкновенно основываются и на печатных материалах.
Ср. Пекарский, «Русские М. XVIII в.» («Современник», 1855 г., т. L—LII); Геннади, указатель М. русских людей («Чтения в обществе истории и древностей российских», 1861 г., кн. IV); Бестужев-Рюмин, «Русская история» (т. I, СПб., 1872); H. Чечулин, «М., их значение и место в ряду исторических источников» (СПб., 1891 — из «Библиографа»). Обработку содержания М. XVIII в. дают В. Гольцев, «Законодательство и нравы в России XVIII в.» (М., 1886); Н. Чечулин, «Русское провинциальное общество во 2-й половине XVIII в.» (СПб., 1889); E. Щепкина, «Старинные помещики на службе и дома» (СПб., 1890).