Меня могут спросить а для чего оно нужно такое пристальное
Меня могут спросить: а для чего оно нужно, такое пристальное внимание к давнему, во многом исчезнувшему укладу народной жизни? По моему глубокому убеждению, зн
Главная > Документ
| Информация о документе | |
| Дата добавления: | |
| Размер: | |
| Доступные форматы для скачивания: |
«Шагнуть вперед можно лишь тогда, когда нога отталкивается от чего-то, движение от ничего или из ничего невозможно»- именно этой фразой из предложенного мне текста В.И.Белова я хотела бы начать свое сочинение-рассуждение. В ней – ответ на вопрос, который волнует автора: «Возможен ли прогресс общества, которое не уделяет должного внимания культурному опыту, народному быту своих предков? Проблема сохранения исторической памяти находится в центре внимания известного публициста.(. )
Нравственная проблема, которая находится в центре внимания автора, волнует многих, ведь движение вперед невозможно без опоры на историческую память. Известный русский писатель, В.И.Белов, анализирует проблему на примере современного общества. Автор убежден, что движение без опоры на опыт не возможно, поэтому необходимо знать то, что было до нас и нужно интересоваться культурой и бытом наших предшественников, для того чтобы мы могли полноценно и всесторонне развиваться. В завершении В.И.Белов отмечает, что наши потомки будут нуждаться в нашем нравственном и культурном опыте.
В тексте позиция автора выражена явно. Русский писатель убежден, что «знание того, что было до нас, не только желательно, но и необходимо», потому что без опоры на него невозможно развиваться. В.Белов обращается с призывом уделять внимание прошлому и не забывать, что и на наш опыт когда-нибудь будут опираться. Автор не сомневается в том, что полноценного и всестороннего развития необходимо знать то, что было до нас и интересоваться культурой и бытом наших предшественников,
Безусловно, я согласна с мнением автора: «… движение от ничего или из ничего невозможно…». В качестве первого аргумента в подтверждении своей позиции могу привести пример из повести Эрнеста Хемингуэя «Старик и море». В этом произведении старый (когда-то очень талантливый и везучий) кубинский рыбак Сантьяго надеется, что его мастерство в ловли рыбы сохранится на века, но самое главное — оно может быть передано как самое дорогое наследство следующим поколениям. Поэтому он учит мальчика всем премудростям не только ремесла, но и жизни.
В качестве второго аргумента мне бы хотелось привести пример романа Ч.Айтматова «Буранный полустанок или И дольше века длится день». «Легенда о манкуртах». Можно ли сказать о человеке, который потерял память, разум, воспоминания об отчем доме и культуре, что он счастлив и что его жизнь полноценна? Я считаю, что нет! Такой человек он не живет, он существует, в нем нет духовности, нравственности. Прочитав это произведение, понимаешь: люди, потерявшие память и рассудок обречены навсегда быть забытыми. Поэтому так важно помнить и сохранять опыт, культуру и историю своих предков.
«Кто не помнит своего прошлого, обречен пережить его вновь». Это чьё? Получается, что прошлое важно не только как кладезь опыта наших предков, но и как предостережение от их ошибок.
Меня могут спросить а для чего оно нужно такое пристальное
Стихия народной жизни необъятна и ни с чем не соизмерима. Постичь ее до конца никому не удавалось и, будем надеяться, никогда не удастся.
В неутолимой жажде познания главное свойство науки — ее величие и бессилие. Но для всех народов Земли жажда прекрасного не менее традиционна. Как не похожи друг на друга две эти человеческие потребности, одинаковые по своему могуществу и происхождению! И если мир состоит действительно лишь из времени и пространства, то, думается, наука взаимодействует больше с пространством, а искусство со временем…
Народная жизнь в ее идеальном, всеобъемлющем смысле и знать не знала подобного или какого-либо другого разделения. Мир для человека был единое целое. Столетия гранили и шлифовали жизненный уклад, сформированный еще в пору язычества. Все, что было лишним, или громоздким, или не подходящим здравому смыслу, национальному характеру, климатическим условиям, — все это отсеивалось временем. А то, чего недоставало в этом всегда стремившемся к совершенству укладе, частью постепенно рождалось в глубинах народной жизни, частью заимствовалось у других народов и довольно быстро утверждалось по всему государству.
Подобную упорядоченность и устойчивость легко назвать статичностью, неподвижностью, что и делается некоторыми «исследователями» народного быта. При этом они намеренно игнорируют ритм и цикличность, исключающие бытовую статичность и неподвижность.
Ритм проявлялся во всем, формируя цикличность. Можно говорить о дневном цикле и о недельном, для отдельного человека и для целой семьи, о летнем или о весеннем цикле, о годовом, наконец, о всей жизни: от зачатья до могильной травы…
Все было взаимосвязано, и ничто не могло жить отдельно или друг без друга, всему предназначалось свое место и время. Ничто не могло существовать вне целого или появиться вне очереди. При этом единство и цельность вовсе не противоречили красоте и многообразию. Красоту нельзя было отделить от пользы, пользу — от красоты. Мастер назывался художником, художник — мастером. Иными словами, красота находилась в растворенном, а не в кристаллическом, как теперь, состоянии.
Меня могут спросить: а для чего оно нужно, такое пристальное внимание к давнему, во многом исчезнувшему укладу народной жизни? По моему глубокому убеждению, знание того, что было до нас, не только желательно, но и необходимо.
Меня могут спросить а для чего оно нужно такое пристальное
Стихия народной жизни необъятна и ни с чем не соизмерима. Постичь ее до конца никому не удавалось и, будем надеяться, никогда не удастся.
В неутолимой жажде познания главное свойство науки — ее величие и бессилие. Но для всех народов Земли жажда прекрасного не менее традиционна. Как не похожи друг на друга две эти человеческие потребности, одинаковые по своему могуществу и происхождению! И если мир состоит действительно лишь из времени и пространства, то, думается, наука взаимодействует больше с пространством, а искусство со временем…
Народная жизнь в ее идеальном, всеобъемлющем смысле и знать не знала подобного или какого-либо другого разделения. Мир для человека был единое целое. Столетия гранили и шлифовали жизненный уклад, сформированный еще в пору язычества. Все, что было лишним, или громоздким, или не подходящим здравому смыслу, национальному характеру, климатическим условиям, — все это отсеивалось временем. А то, чего недоставало в этом всегда стремившемся к совершенству укладе, частью постепенно рождалось в глубинах народной жизни, частью заимствовалось у других народов и довольно быстро утверждалось по всему государству.
Подобную упорядоченность и устойчивость легко назвать статичностью, неподвижностью, что и делается некоторыми «исследователями» народного быта. При этом они намеренно игнорируют ритм и цикличность, исключающие бытовую статичность и неподвижность.
Ритм проявлялся во всем, формируя цикличность. Можно говорить о дневном цикле и о недельном, для отдельного человека и для целой семьи, о летнем или о весеннем цикле, о годовом, наконец, о всей жизни: от зачатья до могильной травы…
Все было взаимосвязано, и ничто не могло жить отдельно или друг без друга, всему предназначалось свое место и время. Ничто не могло существовать вне целого или появиться вне очереди. При этом единство и цельность вовсе не противоречили красоте и многообразию. Красоту нельзя было отделить от пользы, пользу — от красоты. Мастер назывался художником, художник — мастером. Иными словами, красота находилась в растворенном, а не в кристаллическом, как теперь, состоянии.
Меня могут спросить: а для чего оно нужно, такое пристальное внимание к давнему, во многом исчезнувшему укладу народной жизни? По моему глубокому убеждению, знание того, что было до нас, не только желательно, но и необходимо.
Газета «Правда» о творчестве русского писателя В.И. Белова
Лучший способ отметить юбилей писателя — перечитать его книги. Надеемся, многие последуют этому, окунувшись в завораживающий и прекрасный мир Василия Ивановича Белова. Обратитесь ещё и ещё раз к его «Канунам», насладитесь «Привычным делом», откройте заново рассказы, которые более всего вам по душе. А ещё есть у него неповторимый, чудесный «Лад» — книга о русском народном быте, вышедшая в начале 80-х годов прошлого века и остающаяся в отечественном сознании навсегда. Публикуем сегодня авторское предисловие к ней, рассчитывая, что эта удивительная книга тоже будет перечитана вами. И давайте все вместе поздравим волшебника русского слова со знаменательной датой!
СТИХИЯ народной жизни необъятна и ни с чем не соизмерима. Постичь её до конца никому не удавалось и, будем надеяться, никогда не удастся.
В неутолимой жажде познания главное свойство науки — её величие и бессилие. Но для всех народов Земли жажда прекрасного не менее традиционна. Как не похожи друг на друга две эти человеческие потребности, одинаковые по своему могуществу и происхождению! И если мир состоит действительно лишь из времени и пространства, то, думается, наука взаимодействует больше с пространством, а искусство со временем.
Народная жизнь в её идеальном, всеобъемлющем смысле и знать не знала подобного или какого-либо другого разделения. Мир для человека был единое целое. Столетия гранили и шлифовали жизненный уклад, сформированный ещё в пору язычества. Всё, что было лишним, или громоздким, или не подходящим здравому смыслу, национальному характеру, климатическим условиям, — всё это отсеивалось временем. А то, чего недоставало в этом всегда стремившемся к совершенству укладе, частью постепенно рождалось в глубинах народной жизни, частью заимствовалось у других народов и довольно быстро утверждалось по всему государству.
Подобную упорядоченность и устойчивость легко назвать статичностью, неподвижностью, что и делается некоторыми «исследователями» народного быта. При этом они намеренно игнорируют ритм и цикличность, исключающие бытовую статичность и неподвижность.
Ритм проявлялся во всём, формируя цикличность. Можно говорить о дневном цикле и о недельном, для отдельного человека и для целой семьи, о летнем или о весеннем цикле, о годовом, наконец, о всей жизни: от зачатья до могильной травы.
Всё было взаимосвязано, и ничто не могло жить отдельно или друг без друга, всему предназначалось своё место и время. Ничто не могло существовать вне целого или появиться вне очереди. При этом единство и цельность вовсе не противоречили красоте и многообразию. Красоту нельзя было отделить от пользы, пользу — от красоты. Мастер назывался художником, художник — мастером. Иными словами, красота находилась в растворённом, а не в кристаллическом, как теперь, состоянии.
Меня могут спросить: а для чего оно нужно, такое пристальное внимание к давнему, во многом исчезнувшему укладу народной жизни? По моему глубокому убеждению, знание того, что было до нас, не только желательно, но и необходимо.
Молодёжь во все времена несёт на своих плечах главную тяжесть социального развития общества. Современные юноши и девушки не исключение из этого правила. Но где бы ни тратили они свою неуемную энергию: на таежной ли стройке, в полях ли Нечерноземья, в заводских ли цехах — повсюду молодому человеку необходимы прежде всего высокие нравственные критерии. Физическая закалка, уровень академических знаний и высокое профессиональное мастерство сами по себе, без этих нравственных критериев, ещё ничего не значат.
Но нельзя воспитать в себе эти высокие нравственные начала, не зная того, что было до нас. Ведь даже современные технические достижения не появились из ничего, а многие трудовые процессы ничуть не изменились по своей сути. Например, выращивание и обработка льна сохранили все древнейшие производственно-эстетические элементы так называемого льняного цикла. Всё лишь ускорено и механизировано, но лён надо так же трепать, прясть и ткать, как это делалось в новгородских сёлах и десять веков назад.
Культура и народный быт также обладают глубокой преемственностью. Шагнуть вперёд можно лишь тогда, когда нога отталкивается от чего-то, движение от ничего или из ничего невозможно. Именно поэтому так велик интерес у нашей молодёжи к тому, что волновало дедов и прадедов.
Так же точь-в-точь и будущие поколения не смогут обойтись без ныне живущих, то есть без нас с вами. Им так же будет необходим наш нравственный и культурный опыт, как нам необходим сейчас опыт людей, которые жили до нас.
Книга не случайно называется «Лад» и рассказывает о ладе, а не о разладе крестьянской жизни. Она была задумана как сборник зарисовок о северном быте и народной эстетике. При этом я старался рассказывать лишь о том, что знаю, пережил или видел сам либо знали и пережили близкие мне люди. Добрая половина материалов записана со слов моей матери Анфисы Ивановны Беловой. Воспоминаний, а также впечатлений сегодняшнего дня оказалось слишком много. Волей-неволей мне пришлось систематизировать материал, придавая рассказу какой-то, пусть и относительный, порядок, чем и продиктовано композиционное построение книги.
помогите найти проблему в текстеМеня могут спросить: а для чего оно
Помогите найти делему в тексте
Меня могут спросить: а для чего оно необходимо, такое пристальное внимание к давнешнему, во многом исчезнувшему укладу народной жизни? По моему глубочайшему убеждению, познание того, что было до нас, не только желательно, но и необходимо.
Молодежь во все времена несет на собственных плечах основную тяжесть общественного развития сообщества. Современные юноши и девицы не исключение из этого правила.
Физическая закалка, уровень академических познаний и высокое профессиональное мастерство сами по для себя, без этих высоконравственных критериев, еще ничего не означают.
Но нельзя воспитать в себе эти высочайшие высоконравственные начала, не зная того, что было до нас. Ведь даже современные технические заслуги не появились из ничего, а многие трудовые процессы ничуть не поменялись по собственной сущности. К примеру, выращивание и обработка льна сохранили все древние производственно-эстетические элементы так называемого льняного цикла. Все только ускорено и механизировано, но лен надобно так же трепать, прясть и ткать, как это делалось в новгородских селах и десять веков вспять.
Культура и народный быт также владеют глубочайшей преемственностью. Шагнуть вперед можно лишь тогда, когда нога отталкивается от чего-то, движение от ничего либо из ничего невероятно. Конкретно поэтому так велик энтузиазм у нашей молодежи к тому, что волновало дедов и прадедов.
Так же точь-в-точь и будущие поколения не сумеют обойтись без ныне живущих, то есть без нас с вами. Им так же будет необходим наш нравственный и культурный опыт, как нам необходим на данный момент опыт людей, которые жили до нас.