Место заключения договора на что влияет
Энциклопедия решений. Дата и место заключения гражданско-правового договора
Дата и место заключения гражданско-правового договора
Место и дата заключения договора относятся к обстоятельствам заключения договора, а не к его условиям. Поэтому неуказание в тексте соглашения соответствующих реквизитов не может влечь вывод о незаключенности либо недействительности договора (см., например, постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 17.05.2007 N А78-2708/2006-С1-7/122-Ф02-2282/2007).
В то же время содержание этих реквизитов может иметь существенное практическое значение.
В частности, от места заключения договора зависит решение вопроса о подсудности (ч. 7 ст. 29 ГПК РФ), о применимом праве в отношениях, осложненных иностранным элементом (см., например, п. 11 Соглашения о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности (Киев, 20 марта 1992 г.).
Непосредственное указание в документе, содержащем условия договора, даты и места его заключения существенно упростит процесс доказывания этих обстоятельств в судебном порядке, поскольку для их опровержения заинтересованной стороне необходимо будет представить доказательства, свидетельствующие об иных месте и времени заключения договора.
В то же время дата и место заключения договора определяются в соответствии с правилами, установленными ГК РФ. Поэтому указание в договоре данных о времени и месте договора, не соответствующих этим правилам, не лишит заинтересованную сторону возможности доказывать иные обстоятельства заключения договора.
Так, датой заключения договора в соответствии с правилами ГК РФ признается момент получения лицом, направившим оферту, ее акцепта (ст. 433 ГК РФ). Исключения из этого правила составляют:
— реальные договоры, когда договор начинает действовать с момента передачи имущества (например, договор займа, п. 1 ст. 807 ГК РФ);
Из п. 1 ст. 433 ГК РФ следует, что для заключения договора недостаточно самого акцепта, а необходимо также, чтобы акцепт был получен оферентом. В частности, если договор заключается дистанционным способом (стороны в разных местах и в разное время выражают свою волю на его заключение), необходимо, чтобы акцептант не просто подписал договор, но и отправил оференту подтверждение принятия его предложения (к примеру, экземпляр подписанного договора).
Если договор заключается в присутствии всех его сторон, временем заключения будет считаться момент его подписания всеми сторонами или соответственно последней из подписавших его сторон. Как правило, дата подписания договора указывается рядом с подписью. Соответственно, если наряду с датой подписания договора в договоре указывается дата составления проекта договора, которая зачастую располагается в верхней части договора рядом с номером договора, такая дата не может считаться днем заключения договора, если она не совпадает с датой подписания договора (при заключении договора в присутствии всех сторон) или датой получения оферентом ответа другой стороны о принятии предложения (в случае заключения договора дистанционным способом).
Место заключения договора определяется в соответствии со ст. 444 ГК РФ. Если в договоре не указано место его заключения, договор признается заключенным в месте жительства гражданина или месте нахождения юридического лица, направившего оферту. Это правило логически вытекает из правила п. 1 ст. 433 ГК РФ, по которому договор считается заключенным в момент получения лицом, направившим оферту, ее акцепта.
Итак, для определения даты и места заключения договора имеет значение место нахождения оферента и момент получения им акцепта.
Бизнесу
Место составления договора
Стоимость юридической услуги: 3 000 рублей за составление договора на одной странице.
Каждая дополнительная страница договора 500 рублей.
БЕСПЛАТНЫЙ многоканальный телефон: 8 800 333 55 80
1. Общие положения
При заключении договора, мы должны обязательно указать стороны соглашения, их реквизиты, обязательные условия, при наступлении которых у сторон договора возникают или прекращаются права и обязанности.
Также в договоре можно указать место его заключения. В случае, если стороны не укажут место составления договора, действует общий принцип определения места заключения договора, изложенный в ст. 444 Гражданского кодекса РФ: «Если в договоре не указано место его заключения, договор признается заключенным в месте жительства гражданина или месте нахождения юридического лица, направившего оферту».
2. Зачем нужно указывать место заключения договора?
Место составления договора может совпадать с местом исполнения договора, что в свою очередь является основанием для выбора истцом подсудности. Так, в соответствии с Гражданско-процессуальным кодексом РФ, истец может подать иск в суд по месту исполнения договора, если иное не указано в самом договоре.
На самом деле, указание места составления договора наиболее актуально для внешне-экономических контрактов. Место заключения договора во внешне-экономической деятельности определяет право, которое будет регулировать не оговоренные в договоре отношения.
Таким образом, помимо указания в договоре подсудности, в случае возникновения спора между сторонами, следует указать место заключения договора. При этом необходимо учитывать, что судебное решение, принятое в одном государстве, может не приниматься в другом.
В соответствии с Нью-Йоркской конвенцией 1958 года о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений, «Каждое Договаривающееся Государство признает арбитражные решения как обязательные и приводит их в исполнение в соответствии с процессуальными нормами той территории, где испрашивается признание и приведение в исполнение этих решений, на условиях, изложенных в нижеследующих статьях. К признанию и приведению в исполнение арбитражных решений, к которым применяется настоящая Конвенция, не должны применяться существенно более обременительные условия или более высокие пошлины или сборы, чем те, которые существуют для признания и приведения в исполнение внутренних арбитражных решений».
Статья 444 ГК РФ. Место заключения договора
Если в договоре не указано место его заключения, договор признается заключенным в месте жительства гражданина или месте нахождения юридического лица, направившего оферту.
Комментарии к ст. 444 ГК РФ
1. Место заключения договора имеет значение прежде всего для определения применимого к договору права: актов совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов, если субъектами Федерации предусмотрено различное регулирование, а также локальных обычаев, которые в определенных регионах Российской Федерации могут иметь особенности.
Место заключения договора существенно и для решения некоторых других вопросов, например установления цены в возмездном договоре, если она не была предусмотрена и должна определяться применительно к цене, которая при сравнимых обстоятельствах обычно взимается за аналогичные товары, работы и услуги (п. 3 ст. 424 ГК). Место заключения договора должно приниматься во внимание также при толковании условий договора (ст. 431 ГК и коммент. к ней). Если договор был заключен на ярмарке или выставке, при толковании его условий должны учитываться действующие на ярмарке (выставке) правила и обычаи ее проведения.
2. Статья допускает определение места заключения в самом договоре. Оно чаще всего совпадает с местом нахождения одного из участников договора. Однако им может быть названо, например, место ведения переговоров о заключении договора (ярмарка, выставка), место нахождения имущества, являющегося предметом договора.
4. Правила ст. 444 не охватывают всех возможных на практике ситуаций, ибо договор может быть заключен как единая сделка, когда выделить стадию оферты практически невозможно. В этом случае местом заключения договора следует считать место его совершения (подписания его текста или достижения устной договоренности).
Практические проблемы составления и заключения договоров
1.Название договора
2.Момент заключения договора
3.Место заключения договора
4.Форма договора
5.Реквизиты сторон договора
6.Печать и подпись
7.Заявления и гарантии
Название договора
Впечатление о договоре начинает формироваться с названия. Конечно, суд внимательно смотрит на содержание и фактические обстоятельства, которые окружают исполнение договора. Но в случае, если предметом рассмотрения является большой и сложный контракт, со смешанной структурой, указав в названии конкретный тип или вид договора, вы поможете суду, заложить нужную основу.
Название договора оказывает определенный эффект не только на суд, но и на контрагента, который готовясь к спору просчитывает возможности. Есть шанс, что он возьмет характеристику договора из названия и где-то ошибется. Например, мы прекрасно знаем, что в случае, если «договором гражданско-правового характера фактически регулируются трудовые отношения между работником и работодателем, к таким отношениям применяются положения трудового законодательства» (ст. 11 Трудового Кодекса РФ). Тем не менее, обозначив договор на оказание регулярных услуг (который, по сути, может являться трудовым) как гражданско-правовой договор, у вас появится дополнительный аргумент в споре с контрагентом на досудебном этапе, что может позволить решить дело куда быстрее.
Если ведется потоковая договорная работа, следует ставить в названии номер договора, чтобы впоследствии было удобно идентифицировать данный документ и ссылаться на него в платежных и процессуальных документах. Возможны ситуации, когда дату заранее указать не представляется возможным и без номера такой договор очень сложно идентифицировать.
Момент заключения договора
С датой заключения договора нужно быть крайне внимательным. В некоторых случаях момент заключения имеет определяющее значение: например, для определения сроков исполнения договора. Рассмотрим две ситуации: с присутствующим контрагентом и с отсутствующим контрагентом.
Чтобы избежать проблем, если договор распечатывается заранее, оставляйте прочерки и в момент подписания ставьте актуальную дату.
Но это сравнительно простая ситуация, куда сложнее, если контрагент находится в другом городе. В этом случае вы подписываете два экземпляра договора, отсылаете контрагенту, он подписывает и один возвращает.
Таким образом, контрагенту, возвращающему подписанный экземпляр договора, следует продумать этот момент и не забыть отправить письмо с описью вложения и уведомлением о вручении. Иначе как доказывать, что отправляющая сторона получила акцепт.
Возможна ситуация, когда контрагент вообще не прислал экземпляр договора. В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ N 6, Пленума ВАС РФ N 8 от 01.07.1996 суды отметили, что «акцептом, наряду с ответом о полном и безоговорочном принятии условий оферты, признается совершение лицом, получившим оферту, в срок, установленный для ее акцепта, действий по выполнению указанных в ней условий договора». Таким образом, если контрагент не вернул подписанный экземпляр договора, но уже начал исполнять его, договор считается заключенным.
В итоге, в случае с отсутствующим контрагентом, ни одна из сторон не может заранее предугадать момент заключения договора. Указание в тексте такого договора даты только отвлекает и запутывает стороны и суд. Поэтому советуем вообще не ставить дату в договоре, который заключен с отсутствующим контрагентом.
Место заключения договора
Напротив даты обычно стоит место заключения договора. Для чего это делается? В большинстве случаев это дань уважения обычаям делового оборота. Но в некоторых случаях это может иметь значение. Например, для определения применимого к договору права. Причем это относится не только к внешнеэкономическим сделкам, но имеет значение и в случае, если субъектами Российской Федерации предусмотрено различное регулирование.
Иногда место заключения договора определяет порядок исчисления цены. Так, если стороны не укажут в договоре цену, то товары, работы или услуги должны быть оплачены по той цене, которая установлена для них в месте заключения договора (п. 3 ст. 424 ГК РФ). Кроме того, от места заключения договора зависит, где будет рассматривать спор, возникший из договора.
Форма договора
Законодатель знает две категории сделок: устные и письменные. Письменные в свою очередь могут быть составленные в форме единого документа, заверенные или не заверенные нотариусом, зарегистрированные или не зарегистрированные Федеральной Регистрационной Службой, кроме того, договор можно заключить путем обмена документами, выражающими волю сторон.
В соответствии с п. 2 ст. 434 ГК РФ «договор в письменной форме может быть заключен также путем обмена документами». Это могут быть любые документы, подписанные и явно выражающие волю сторон в части обязательных условий сделки. Например, выставление счета одной стороной и оплата другой, является заключением договора.
Кроме того, обмен документами предполагает не только обмен почтовой корреспонденцией, но и «посредством телеграфной, телетайпной, телефонной, электронной или иной связи, позволяющей достоверно установить, что документ исходит от стороны по договору».
Международная практика аналогична: из содержания статьи 13 Конвенции о договорах международной купли-продажи товаров от 11.04.1980 следует, что для целей заключения договора купли-продажи под «письменной формой» понимаются также сообщения по телеграфу и телетайпу.
Очень часто в контракте имеется оговорка о том, что для оперативного согласования вопросов заключения, исполнения, изменения и расторжения контракта стороны вправе использовать электронные и факсимильные средства связи. На факсимильных копиях контрактов должны быть указаны именно те номера телефонов (факсов), которые оговорены между сторонами в контрактах.
Таким образом, обмен контрактами посредством факсимильной связи свидетельствует о соблюдении сторонами письменной формы сделок.
Судебная практика подтверждает данную позицию: в Постановлении ФАС Западно-Сибирского округа от 10 мая 2007 года по Делу №Ф04-2412/2007(33624-А45-10) отмечено, что «договор поставки заключен сторонами посредством обмена факсимильными копиями, содержащими подписи сторон, скрепленные печатями, и позволяющими установить, что документы исходили от контрагентов. Данные действия не противоречат названным нормам гражданского законодательства».
Впрочем, надо быть крайне осторожным с такой «электронной» письменной формой договора. Не подкрепленный бумажными документами, договор, заключенный в электронной форме крайне рискованная и нестабильная основа для серьезных правоотношений.
Таким образом, недобросовестный контрагент может настроить один свой факс так, чтобы он показывал ваш номер и определенное время, и отправить с этого аппарата на другой свой факс договор, якобы от вашего имени. Затем он звонит вам в указанное на факсе время, вы что-то обсуждаете столько времени, сколько требуется, чтобы отправить факс и, завершаете разговор. В результате у него на руках очень серьезные доказательства заключения договора. И в чью пользу в такой ситуации решит суд никому не известно. Поэтому большие и серьезные договоры крайне не рекомендуется заключать по факсу или электронной почте.
Важно помнить, что дополнительные соглашения об изменении или расторжении договора совершаются в той же форме, что и договор (ст. 452 ГК РФ). Таким образом, если договор аренды заключен на длительный срок и подлежит обязательной государственной регистрации, то и вносимые в него изменения по правилам также подлежат государственной регистрации.
Статьей 452 ГК РФ также отмечено, что если законом, иными правовыми актами, договором или обычаем делового оборота установлены иные правила заключения дополнительных соглашений, регистрация не требуется. Суды крайне неохотно применяют это положение. Например, в Постановлении Суда Дальневосточного округа от 19 декабря 2006 года по делу № Ф03-А51/06-1/4823 «При рассмотрении спора арбитражный суд, применив положения п. 1 ст. 453 ГК РФ, правильно указал, что изменение сторонами размера арендной платы, указанного ими в договоре аренды недвижимого имущества, подлежащего государственной регистрации, также подлежит обязательной государственной регистрации, поскольку является неотъемлемой частью договора аренды и изменяет содержание и условия обременения, порождаемого договором аренды».
В Постановлении Суда Дальневосточного округа от 01 марта 2006 года по делу № Ф03-А51/05-1/5059 «Суд первой инстанции ошибочно пришел к выводу о тождественности понятий формы и порядка изменений договора, вследствие чего неправильно применил п. 1 ст. 452 ГК РФ и необоснованно признал, что изменение арендной платы со стороны арендодателя совершено в надлежащей форме».
Таким образом, с важными и крупными договорами нужно быть крайне осторожными и регистрировать все изменения в органах Федеральной Регистрационной Службы.
Реквизиты сторон договора
Но реквизиты могут меняться, поэтому дополнительно следует в договоре прописывать:
Печать и подпись
К сожалению, этот крайне важный элемент разработан в законодательстве, практике и литературе очень слабо и поверхностно. Что в понимании делового оборота понимается под подписью? Некое графическое изображение, основанное на индивидуальном письменно-двигательном навыке, характерное для конкретного лица.
Отдельно стоит отметить положение статьи 7 Федерального закона «О бухгалтерском учете»: «Без подписи главного бухгалтера денежные и расчетные документы, финансовые и кредитные обязательства считаются недействительными и не должны приниматься к исполнению».
Довод стороны об отсутствии подписи главного бухгалтера на договоре суды однозначно считают необоснованным: «В соответствии с гражданским законодательством главный бухгалтер не является органом юридического лица. Статья 53 Гражданского кодекса Российской Федерации не устанавливает в качестве обязательного требования к договорам наличие подписи главного бухгалтера. Таким образом, отсутствие подписи главного бухгалтера в договорах гражданско-правового характера, подписанных от имени юридического лица, не влечет ничтожности таких договоров в силу статьи 168 Гражданского кодекса Российской Федерации как не соответствующих части 3 пункта 3 статьи 7 Федерального закона «О бухгалтерском учете» (Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 23 марта 2009 г. по делу N А53-8780/2008-С1-33).
Заявления и гарантии
Что значит «долен был знать»? С одной стороны добросовестный контрагент должен был изучить правоустанавливающие документов: свидетельство о государственной регистрации, устав, заказать выписку. С другой стороны в российском гражданском праве нет императивной нормы, обязывающей при вступлении в договорные отношения с юридическим лицом всякий раз знакомиться с содержанием его учредительных документов.
Чтобы предотвратить признание сделки недействительной в договоре следует прямо указывать:
[Сторона] обладает всеми необходимыми полномочиями и компетенцией для подписания и исполнения настоящего договора
Это не идентично ссылки на то, что сторона действует на основании устава. Такая оговорка делается автоматически, без придания ей какого-либо смысла, в силу стереотипности деловой практики заключения договоров (Сарбаш С.В.).
В настоящее время данную позицию занял и Пленум Высшего Арбитражного Суда РФ. В п. 5 Постановления Пленума ВАС РФ от 14 мая 1998 г. N 9 указано, что «ссылка в договоре, заключенном от имени организации, на то, что лицо, заключающее сделку, действует на основании устава данного юридического лица, должна оцениваться с учетом конкретных обстоятельств и в совокупности с другими доказательствами по делу. Такое доказательство, как и любое другое, не может иметь для арбитражного суда заранее установленной силы и свидетельствовать о том, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об указанных ограничениях».
Отличие признания сделки недействительной вследствие обмана от общих правил недействительности в том, что обманувшая сторона возмещает контрагенту все реальные убытки. Казалось бы, намного лучше, чем реституция, но, что характерно, практика применения признания сделок недействительными вследствие обмана крайне малочисленна (в среднем в пределах 10 дел в год).
В противном случае, сторона, признавшая сделку недействительной обязана возместить другой стороне по ее требованию причиненный ей реальный ущерб, даже если заблуждение возникло по обстоятельствам, не зависящим от заблуждавшейся стороны.
Такое положение вещей не всегда может устроить обманутую сторону, поэтому для полной уверенности стороны, которая желает обезопасить себя не только от умышленного обмана, но от неосторожного введения в заблуждение, стоит предусмотреть обеспечение обязательства.
Обеспечение куда выгоднее, если контрагенту важнее исполнение договора, так как признавая договор недействительным, вследствие обмана, вы получаете только возмещение реальных убытков и прекращение договора. Предусмотрев обеспечение обязательства, можно взыскать с недобросовестного контрагента, например, штрафную неустойку и ждать надлежащее выполнение обязательства.
Младший юрист
Юридической фирмы «JBI Эксперт»
Хаустов Иван Александрович
Момент и место заключения договора в странах общего права и в МЧП
Классический пример хромающего правоотношения во всех мне известных текстах по МЧП: в случае подчинения его английскому (а также австралийскому и американскому) праву договор будет считаться заключённым в юрисдикции, откуда был отправлен акцепт, а при подчинении правовой системе континентальной семьи — в стране, где акцепт был получен.
При том, что МЧП не ищет ответы на вопрос о содержании положений национального права, а потому вопрос этот, самое большее, в задачах МЧП может выступать лишь вопросом факта, то есть спекулятивной величиной, определяющей инвариантность решений, мне бы хотелось навести здесь ясность.
Отметим практическое значение правильного разрешения вопроса о месте заключения договора в МЧП.
Это значение двояко.
Во-первых, lex loci contractus как коллизионная формула. Хотя значение её снижается и уступает в части договорного статута другим привязкам, сначала «характерному исполнению» (Римская Конвенция 1980, первая редакция ст. 1211 в российском ГК), а затем прямому указанию для большинства кауз на сторону с характерным исполнением (Директива 593/2008 Рим I, нынешняя редакция российского ГК), она применятся в несколькх важных для России актах коллизионной унификации. Минская Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г., в которой участвует страны СНГ, включая Россию, диспозитивно подчиняет формуле lex loci contractus договорный статут (ст. 41), возникновение права собственности и вещных прав, а также их прекращение (п. 4 ст. 38) и форму сделки (п. 1 ст. 39). То же правило содержится и в Киевском соглашении 1992 г. о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности (ст. 11). Коллизионная унификация для некоторых статутов по месту принятия обязательств проведена в так наз. Женевской конвенции, имеющей целью разрешение некоторых коллизий законов о простых и переводных векселях 1930 г. (с 25.11.1936 действует для СССР).
Далее, lex loci contractus принимается, например, по умолчанию важнейшим показателем связи с правопорядком при отсутствии автономии воли согласно п. 2 (а) § 188 Свода законов о международном частном праве США https://pravo.hse.ru/data/2016/02/28/1125591280/%D0%A1%D0%B2%D0%BE%D0%B4%20%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D1%84%D0%BB%D0%B8%D0%BA%D1%82%20%D0%A1%D0%A8%D0%90%20%D0%BF%D0%B0%D1%80%20187%20188.pdf
Таковы правила и в некоторых других странах англосаксонской традиции.
В некоторых законах об МЧП (Испания, Румыния) место заключения договора — субсидиарная привязка, если не срабатывает «характерное исполнение».
В ряде юрисдикций, включая английскую, возникновение и действие прав, основанных на чеках и векселях, которые возникают из сделки, определяются правом по месту заключения сделки, если иное право не определено по воле сторон.
Далее, стороны могут определять по месту заключения договора юрисдикцию рассмотрения спора. По месту заключения договора может определяться процессуальная компетенция английского суда (согласно Правилам судопроизводства 1999 г.).
В российском МЧП цензом соответствия lex loci actus (п. 2 ст. 1197 и п. 1 ст. 1209) ограничено применение lex nationalis к разрешению вопроса о дееспособности стороны и lex causa к форме сделки (см. также Регламенте Рим I (ст. 11). Причём это универсальный подход — в большинстве стран мира именно так, в интересах стабильности оборота, ограничивается личный закон.
Впрочем, для этого поста, цель которого в выявлении доктрины «места заключения договора» в странах общего права, коллизионное значение места заключение договора будет иметь тогда, когда его применяет британский суд. Поскольку при применении своих коллизионных норм коллизионный вопрос перед судом не встаёт, то есть суд будет применять их исключительно в соответствии с положениями своего права, то коллизионная норма общего права, подчиняющая правоотношение месту заключения договора, будет применена в соответствии с выработанным именно доктриной общего права пониманием места заключения договора. В случае применения унифицированной коллизионной привязки к месту заключения договора суд общего права должен провести квалификацию понятий исходя из предписаний унифицирующего акта и подлежащей применению при его толковании доктрины. При толковании термина «место заключения договора» в соглашении о применимом праве суд, по моему мнению, должен исходить из принятого в своей юрисдикции правила об иерархии способов квалификации понятий, то есть опять-таки из английского права. Впрочем, вот этот вопрос снова является в МЧП дискуссионным (многие считают, что из lex causa).
Во-вторых, суд обратится к вопросу о месте заключения договора тогда, когда вопрос этот будет не коллизионный, а материально-правовой. Этот вопрос может возникнуть в миллионе случаев — скажем, по месту заключения договора в соответствии с его условиями должен быть совершён платёж, выставлен аккредитив, оставлены для выборки товары, переданы документы или пройти переговоры о внесений изменений в договор. Это материально-правовые вопросы, которые английский суд будет решать в соответствии со своим правом, но только тогда, когда придёт к выводу, что именно оно подлежит применению.
Завершая введение, напомню, что материальная унификация в Венской Конвенции 1980 г. режима места заключения договора отсутствует — вопреки утверждению в учебнике для магистрантов Гетьман-Павловой на стр. 450, ст. 18 Конвенции соответствующего правила нет, и никем из комментаторов не поддерживается мнение, будто бы оно следовало из неё имплицитно. В одном из судебных решений Федерального суда Австралии, впрочем, было признано, что место заключения договора всё же может пониматься исходя из текста Конвенции, а не из национального права: судом было применено законодательство Германии просто потому, что акцепт был получен в Германии, то есть австралийский суд определял место заключения договора НЕ на основании своей привязки, а полагал, что оно определяется из закона места акцепта. https://www.uncitral.org/pdf/russian/clout/Second_edition_russian.pdf
Впрочем, английский суд в любом случае не будет применять Венскую Конвенцию, так как Великобритания (в отличии от Австралии!) в ней не участвует: http://www.uncitral.org/uncitral/ru/uncitral_texts/sale_goods/1980CISG_status.html
Также обратим внимание на то, что в России место заключения договора не охвачено какой-либо привязкой и при этом не входит в объём обязательственного статута (ст. 1215). Это оставляет перед российскими судами поле для творческого осмысления доктрин МЧП при решении вопроса о коллизионном правиле всякий раз, когда в соглашении о выборе права место заключения договора также не привязывается к какому-либо правопорядку. Выбор, по-видимому, будет между lex causa, lex fori или proper law, хотя, как мы видели, нельзя исключить, что если отношение подчинено Венской Конвенции, суд посчитает возможным применить право страны, где акцепт получен.
Теперь посмотрим наконец на доктрину common law относительно места заключения договора. Вопреки приведённому в начале поста мнению, она исходит из того, что договор считается заключённым в момент и в месте отправки акцепта. Причём это не исключение — это как раз общее правило, из которого, особенно с появлением средств быстрой связи — телеграфной, телефонной, телексной, факсовой и теперь телекоммуникационной — делаются исключения. Может создаться впечатление, что как минимум технически, то есть если не объёму, то в таксономической иерархии, postal (posting) rule относится к правилу communication (сообщение акцента оференту) как частное к общему. В любом случае, это вопрос уже не юридический, а той области философии, которая ведает учением о таксономии; но так или иначе, принцип communication to the offeror — это не столько указание на дистанционную проходимость волевого акта, сколько общее правило заключения любого и всякого договора: его вообще никогда нельзя считать заключённым, если акцепт не «сообщён» оференту. Вопрос только в том, что считать сообщённым акцептом. Английское право исходит из того, что было бы разумно считать акцепт сообщённым оференту в тех случаях, когда он ему отправлен и должен быть им получен, если он предпринял для того должные приготовления — нет необходимости дожидаться момента, когда конверт с письмом об акцепте фактически перешёл в руки оферента.
Следует также обратить внимание на то, что обсуждаемое правило определяет и момент акцепта, и, путем определения этого момента, место акцепта — то есть место заключения договора. При этом важно помнить ещё об одном универсальном правиле договорного права— независимо от времени акцепта, для оферента он будет иметь юридическую силу в любом случае не раньше, чем момент, когда тот получил акцепт или должен был его получить. Другими словами, в английском праве договор обретёт юридическую силу для акцептанта хронометрически раньше, чем для оферента, хотя юридически для последнего он также обретёт её ретроактивно с момента отправления акцепта. В этом смысле postal rule можно считать менее благоволящим к акцептанту, чем противоположное, континентальное решение — акцепт, как и договор, вступает в силу в момент получения оферентом. В общем же праве акцептант становится юридически обязанной стороной ещё до того, как акцепт был получен оферентом.
Правило о равнозначности понятия «сообщение акцепта» (communication of acceptance) и почтового отправления для договоров, которые заключается путём обмена документами, возникло в XIX в. на основании прецедентов в деле Adams v. Lindsell (1818) 1 B & Ald 681, где оно было впервые выработано, и в Dunlop v. Higgins (1848) 1 HLC 381). Другие важные прецеденты —- это Household Fire and Carriage Accident Insurance Co Ltd v Grant (1879) 4 Ex D 216 and Henthorn v Fraser [1892] 2 Ch 27. Благодаря решению по делу Dunlop, вынесенному Палатой лордов, правило postal rule прочно закрепилось в английском праве. Несмотря на то, что оно может показаться кому-то неудобным, речи о его пересмотре нет, однако устанавливаются изъятия благодаря применению технике исключений —в частности, для так называемых instantaneous contracts (договоров, заключаемых путем моментального обмена сообщениями), о чём я скажу ниже.
Postal rule, как говорилось, подразумевает, что лицо, направившее оферту, должно было сделать необходимые приготовления, чтобы иметь возможность получить ответ на своё предложение. Однако тогда, когда из существа оферты следовало, что оферент не будет или не сможет делать такие приготовления, в частности когда он сделал ясным, что будет ожидать ответ в другом месте, нежели то, в которое направлен акцепт, postal rule применяться не может. На это, в частности, указывалось в деле Holwell Securities Ltd v. Hughes. Решением по делу Byrne v Van Tienhoven (1880) закреплено правило, что надлежащим образом отправленный акцепт образует заключение договора даже в тех случаях, когда письмо с акцептом потеряно; но это правило не действует, если акцептант знал или должен был знать, что отправленный им акцепт не сможет быть доставлен оференту (например, на его глазах сгорело отделение связи, через которое он отправлял акцепт).
Для того, чтобы postal rule применялось, необходимо, чтобы сообщение об акцепте было передано так наз. universal service provider — что-то вроде «гарантированного поставщика» в российском законодательстве об электроэнергетике. В Великобритании таковым является компания Royal Mail, которая в соответствии с законом обязана за фиксированную плату осуществить доставку корреспонденции, причём в пределах Великобритании — независимо от расстояния. При этом будет считаться такой передачей почтовой компании, а следовательно и отправлением по почте в целях применения postal rule, помещение письма в почтовый ящик или передача его сотрудникам почтового отделения, но не почтальону (Re London & Re Northern Bank). В этом же деле это правило было отнесено и к телеграммам и вообще любым сообщениям, если только они, опять-таки, не образуют instantaneous contracts. Отправка оферты почтой создаёт презумпцию того, что акцепт должен быть также отправлен почтой и как следствие вступит в силу после в момент отправки. Но, конечно, оферент может включать в оговорку о другом способе направления акцепта. Однако, как показывает решение по делу Yates Building Co v RJ Pulleyn (1975), в Англии такая оговорка должна подразумевать ясный и недвусмысленный отказ считать отправку акцепта почтой надлежащим сообщением акцепта. Между тем, в Австралии действует более ограничительное понимание последнего правила: из решения по делу Tallerman & Co Pty Ltd v Nathan’s Merchandise (1957) 98 CLR 93, 111-112 можно сделать вывод, что postal rule в Австралии должно действовать не по умолчанию в случае отправления оферты почтой, а лишь тогда, когда это следовало из намерений оферента.
Из postal rule закономерно вытекает правило, которое было выработано относительно отмены оферты оферентом в деле Byrne v Van Tienhoven (1880): оферта может быть отменена им только до того, как акцептантом почтой был отправлен акцепт, причём из дела Stevenson, Jacques & Co v McLean (1880) 5 QBD 346 следует, что письмо с отменой оферты должно быть фактически доставлено акцептанту до момент отправки последним акцепта — только тогда отмена будет иметь силу. В пресечении оппортунизма оферента, направляющего сообщение об отмене оферты, которая не является безотзывной, в период её действия, но после того, как акцептант уже её принял, усматривается, в дополнение к дисциплинирующему воздействию на оферента, ценность postal rule. Вот почему в common law countries разбираемое правило никогда не применяется к опционным договорам или к безотзывным офертам — в этом просто нет смысла, и проще руководствоваться правилом «доставки акцепта», у которого конечно верификационный потенциал выше. Но эффективность postal rule в части пресечения оппортунизма оферента была воспринята даже Венской Конвенцией, которая, хотя и оставаясь верной континентальной традиции в части определения момента заключения договора (в ст. 18 (2)), тем не менее предусматривает в ст. 16 (1), что «пока договор не заключен, оферта может быть отозвана оферентом, если сообщение об отзыве будет получено адресатом оферты до отправки им акцепта». В российском праве такой защиты акцептанта не предусмотрено: если оферта не была, в силу своих условий или существа, безотзывной, то она может быть отозвана и после того, как акцепт направлен оференту и ещё не получен им: ведь договор заключённым не будет считаться до того, как акцепт получен оферентом.
Теперь, как я и обещал, несколько слов про заключение договоров путем мгновенного обмена сообщениями (instantaneous contracts), на которые postal rule не распространяется. В целом, правило об instantaneous contracts как договорах, которые могут считаться заключёнными только по получению акцепта оферентом, было выработано в решении по делу Entores Ltd v Miles Far East Corporation [1955] 2 QB 327, которое вынес Апелляционный суд. Решение касалось только телекса (что-то вроде телефонного телеграфа), но ratio decidendi лорда Деннинга явно основывалось на более широкой общей посылке, которую следует считать охватывающей все случаи мгновенного обмена сообщениями. Суть этой доктрины в том, что если способ передачи сообщений, которым заключается договор, таков, что эти сообщения моментально доставляются (без осязаемого органами чувств перерыва между отправлением и получением адресатом), то следует считать, что каждая из сторон исходит из предположения о том, что отправленное ей или отправляемое ею сообщение будет ею получено и понято адресатом; поэтому, если что-либо помешало доставке сообщения, нельзя считать, что акцепт, если он таким сообщением отправлялся, имеет юридическую силу с момента отправки, ибо ожидания сторон, в силу описанного выше интерактивно возникшего между ними понимания сущности их коммуникации, связывают эффект сообщения не с моментом его отправления, но безусловно с моментом восприятия адресатом. Лорд Деннинг (к слову, великий судья того времени, решениями которого я наслаждался ещё при работе над переводом и комментариями к Intellectual Property Law Бентли и Шермана) пояснил эту мысль примерами (их я процитирую недословно, по памяти). Представим, что вы заключаете договор с кем-либо, находясь на разных берегах реки путём обмена устными сообщениями. Расстояние между вами и вашим контрагентом достаточно большое, вам приходится повышать голос, чтобы вас услышали. В решающий момент переговоров, когда от вашего контрагента ожидался акцепт, над вами неожиданно пролетел самолёт, и вы не услышали его слова. В такой ситуации нельзя считать, что акцепт состоялся, коль скоро он был отправлен акцептантом, поскольку обе стороны взаимодействуют исходя из предположения, что любое сообщение сразу после отправки будет воспринято адресатом. Другой пример, приведённый лордом Деннингом, — это заключение договора путем телефонного разговора. Если разрыв связи помешал оференту услышать слова, которыми другая сторона акцептовала его предложение, нельзя возлагать риски неполучения акцепта на оферента, как это произошло бы при применении postal rule.
Что касается заключения договора путем обмена сообщениями по электронной почте, то суды общего права, насколько я понимаю, так и не определились пока с тем, распространять ли изъятие из postal rule для instantaneous contracts на такой способ заключения договоров. Ситуация неоднозначная и, с моей точки зрения, скорее неподпадающая под это изъятие: ведь несмотря на то, что электронное письмо почти моментально доставляется адресату, интерактивный контекст заключения договора совсем необязательно таков, каков он при обмене сообщениями в приведённых выше примерах, где предполагался незамедлительный отклик на предложение контрагента: стороны могут переписываться по электронной почте очень долго и при этом чаще всего не подразумевают, что они остаются у компьютера в ожидании ответа контрагента. При таких обстоятельствах даже моментальность доставки сообщения, на мой взгляд, не даёт оснований для выведения такого способа обмена сообщения из-под действия postal rule. Однако проблема так и не решена, и она усугубляется тем, что Model Law on Electronic Commerce, принятый ЮНСИТРАЛ, на основании которого многие страны общего права приняли свои законы о заключении договоров путём обмена электронными сообщениями (electronic transactions acts и т.п.), по-разному трактуется среди юристов стран общего права: не вполне ясно, предполагал ли модельный закон выделение самостоятельного правового режима, на который postal rule вообще не должно распространяться.