Мне ни к чему одические
Ахматова: «Мне ни к чему одические рати»
Анна Ахматова: Мне ни к чему одические рати
Мне ни к чему одические рати
И прелесть элегических затей.
По мне, в стихах все быть должно некстати,
Не так, как у людей.
Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как желтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда.
Сердитый окрик, дегтя запах свежий,
Таинственная плесень на стене…
И стих уже звучит, задорен, нежен,
На радость вам и мне.
Анализ стиха «Мне ни к чему одические рати» Ахматовой
Стихотворение «Мне ни к чему одические рати…» входит в многолетний стихотворный цикл Ахматовой «Тайны ремесла». Оно было создано в 1940 г. и стало одним из определяющих во всем цикле.
Произведение описывает принципы, которыми руководствуется поэтесса в своем творчестве. Она сразу же заявляет, что процесс написания стихотворений для нее является естественным и необходимым. Вдохновение посещает ее внезапно, подобно мимолетному озарению.
Она не прикладывает усилий для поиска и отбора необходимых стихотворных форм и выразительных средств. «Одические рати» и «элегические затеи» — удел поэтов, считающих себя великими и постоянно стремящихся подчеркнуть свое величие и достоинство.
Излишний «эстетизм» поэтов, находящихся на вершине славы, способен лишь дискредитировать их творчество, сделать его непонятным обычному читателю.
Ахматова утверждает, что стихотворение способно появиться из никому не нужного «сора». Она не сковывает себя употреблением высоких слов и красивых фраз. «Одуванчик», «лопухи и лебеда» — вот те невзрачные предметы, которые могут быть положены в основу любого произведения.
Стихотворения ценны сами по себе, они «не ведают стыда» и никому не обязаны давать отчета. Поэзия настолько выше примитивных человеческих представлений о прекрасном, что способна любую вещь превратить в настоящую жемчужину. «Окрик», «запах дегтя», даже «плесень» могут послужить источниками для нового произведения, которое вызовет у человека радость и доставит счастье.
Главная мысль Ахматовой заключается не только в том, что поэт может воспеть все что угодно. Этим она хочет сказать, что поэзия не обязана служить какой-то высокой идее. В советское время эта мысль была особенно актуальной.
В соцреализме утверждался главный принцип, согласно которому творчество должно быть обязательно идеологически верным и направленным в нужную сторону. «Безыдейные» произведения вообще не имели права на существование и объявлялись враждебными советской власти и народу.
Поэтесса отвергала этот принцип. Она считала, что поэт или писатель должны быть абсолютно свободными в своем творчестве, иначе оно потеряет всю свою художественную ценность. Даже «безыдейное» произведение может быть просто хорошим, если пробуждает в людях какие-нибудь чувства или эмоции.
Читать стих «Мне ни к чему одические рати» Ахматовой.
«Мне ни к чему одические рати…», анализ стихотворения Ахматовой
История создания
Стихотворение написано в 1940 году, включено в цикл «Тайны ремесла». Помимо него туда входят еще девять лирических произведений, каждое из которых посвящено теме поэта и поэзии. Стихотворение «Мне ни к чему одические рати…» впервые напечатал журнал «Звезда» в номере 3/4 за 1940 год. Период написания этого произведения – относительно светлое время в жизни Ахматовой. В конце 1939 года советская власть начала благоволить ей. Поэтессе поступило предложение о подготовке к печати книг для двух издательств. Кроме того, ее приняли в Союз писателей, опубликовали сборник «Из шести книг», стихотворения Анны Андреевны стали появляться в журналах «Звезда», «Ленинград» и «Литературный современник».
Лирический герой
В стихотворении «Мне не нужны одические рати…» лирический герой – поэт, рассуждающий на тему творчества. Он провозглашает отказ от написания произведений, имеющих к реальной жизни опосредованное отношение. Его не прельщает перспектива создавать оды и элегии. «Сор» обыденности – вот материал, из которого должны рождаться стихотворения. При этом в готовых произведениях нет места ничему лишнему, их отличает изысканная простота. Важный момент – от занятий творчеством лирический герой получает неподдельное удовольствие, о чем свидетельствуют последние строки. В них говорится, что стих звучит на радость не только читателю, но и самому поэту.
Тематика и сюжет
У стихотворения нет сюжета. В центре внимания – мысли лирического героя. Основная тема произведения – тема поэта и поэзии. Нередко стихотворение «Мне не нужны одические рати…» воспринимается как манифест Ахматовой. В первую очередь вторая его строфа, где говорится о растущей из сора лирике. В качестве главного источника вдохновения поэта здесь заявлена простая жизнь, природа. Чтобы в обыденности заметить поэзию, разглядеть красоту, необходим настоящий талант.
Размер, рифмы и тропы
Стихотворение написано ямбом. Рифмовка использована перекрестная, рифмы встречаются как мужские, так и женские. В произведении много аллитераций на звонкие согласные. Среди них – «р», «з», «б». В числе остальных средств художественной выразительности – сравнения (стихи растут, словно лопухи и лебеда), метафоры («одические рати»), эпитеты (стих «нежен» и «задорен»). Благодаря выбранным тропам и отсутствию темных красок, стихотворение получилось ярким, светлым, жизнерадостным.
Литературное направление
20. Анализ стихотворения Мне ни к чему одические рати Ахматовой. Русский язык, литература
Анализ стихотворения — Мне ни к чему одические рати. Русский язык и литература
Мне ни к чему одические рати.. – стихотворения из зрелой части творчества Ахматовой. Поэтесса включила данное произведение в цикл под названием Тайны ремесла, суть содержания которого, пожалуй, не следует разъяснять, оно соответствует своему названию. Анна Андреевна делится своими мыслями относительно творческого процесса, собственного положения в поэтическом мире и других аспектов.
Есть такое выражение о розах для которых требуется навоз чтобы вырасти. На самом деле в этом заключается не только биологический факт, но и довольно красивая метафора, которая применима ко многим феноменам этого мира, в том числе и к созданию стихов. Ведь художнику, как известно, нужно страдать, художнику нужно увидеть грязь, чтобы иметь возможность создать чистую красоту.
Об этом пишет и поэтесса «когда б вы знали, из какого сора», рассказывая о возникновении стихов, которые тоже появляются на почве совершенно непривлекательных феноменов. Тем не менее, стихи растут вопреки всему и «не ведая стыда», то есть в каком-то смысле они беспристрастны и настоящие стихи, по мнению Ахматовой, вероятно чужды таким чувствам как стыд, они появятся всегда также естественно как растения на земле.
В заключительной строчке поэтесса указывает на возможный вариант создания стиха. Существенного значения детали тут не имеют «окрик», «дегтя запах свежий» и расположившаяся на стене «таинственная плесень» — только часть мира, невольные детальки, из которых поэт складывает свою очередную мозаику. При этом поэт пользуется, так сказать, подручными средствами, то есть миром, который ему дан.
Как известно, бренный мир далек от идеала, во многих смыслах и художнику ничего не остается, кроме как пользоваться этой данностью, не задумываясь «из какого сора» он сочиняет очередное свидетельство красоты и гармонии. Хотя, если смотреть на слова самой Ахматовой, то она придерживается оригинального мнения, в буквальном смысле. Поэтесса считает нужным писать такие стихи, где все «не так, как у людей» и предлагает отказаться от каких-то закостенелых шаблонов и форм в пользу создания чего-то действительно ценного.
Вариант 2
В жизни любого творческого человека наступает момент, когда ему необходимо переосмыслить все свое творчество и ответить на вопрос “для чего и кого все это нужно”. Анна Ахматова не стала исключением, и тема назначения поэта и поэзии стала одной из центральных в ее творчестве. Доказательством этого служит создание целого сборника стихотворений на данную тематику “Тайны ремесла”. Эти стихи, создавались Ахматовой на протяжении многих лет. Некоторые из них были посвящены Музе и Мандельштаму, остальные же были написаны для простого читателя.
Стихотворение “Мне ни к чему одические рати” было написано в 1940 году. Впервые оно было опубликовано в этом же году в журнале “Звезда”. Этот период был очень удачным в жизни поэтессы. Советская власть разрешила ей опубликовать сборник “Из шести книг”. Вскоре Ахматову приняли в Союз писателей.
В стихотворении “Мне не нужны одические рати” поэтесса рассуждает о принципах, которым следует во время создания произведения. Она подчеркивает, что не нужно следовать общепринятым канонам, создание стихотворения лучше всего делать максимально естественно. Автору чужд высокий стиль, оды и элегии. Возможно, это связано с тем, что Ахматова желает подчеркнуть своеобразность женской поэзии, которой по ее мнению свойственна сильная чувствительность и отсутствие в речи заезженных фраз и оборотов. Также не менее важным для Ахматовой является возникновение стихотворения из повседневных вещей, которые она называет сором. Важно уделять большое внимание мелочам, и тогда результатом творения станет истинный шедевр, который принесет радость читателю. Стихи должны отражать внутренний мир автора, поэтому его жизнь должна быть насыщенной и духовно богатой.
Лирическим героем является сама поэтесса, которая рассуждает на тему своего творчества. Стихотворение написано ямбом. Рифмовка — перекрестная с сочетание мужской и женской рифмы. В стихотворении используется множество средств художественной выразительности: метафоры( одические рати, элегических затей), эпитеты( стих задорен, нежен), сравнения( как желтый одуванчик у забора, как лопухи и лебеда).
Анализ стихотворения Мне ни к чему одические рати по плану
Анализ стихотворения Мне ни к чему одические рати Ахматовой
История создания
Стихотворение написано в 1940 году, включено в цикл «Тайны ремесла». Помимо него туда входят еще девять лирических произведений, каждое из которых посвящено теме поэта и поэзии. Стихотворение «Мне ни к чему одические рати…» впервые напечатал журнал «Звезда» в номере 3/4 за 1940 год. Период написания этого произведения – относительно светлое время в жизни Ахматовой. В конце 1939 года советская власть начала благоволить ей. Поэтессе поступило предложение о подготовке к печати книг для двух издательств. Кроме того, ее приняли в Союз писателей, опубликовали сборник «Из шести книг», стихотворения Анны Андреевны стали появляться в журналах «Звезда», «Ленинград» и «Литературный современник».
Вариант 2
В жизни любого творческого человека наступает момент, когда ему необходимо переосмыслить все свое творчество и ответить на вопрос “для чего и кого все это нужно”. Анна Ахматова не стала исключением, и тема назначения поэта и поэзии стала одной из центральных в ее творчестве. Доказательством этого служит создание целого сборника стихотворений на данную тематику “Тайны ремесла”. Эти стихи, создавались Ахматовой на протяжении многих лет. Некоторые из них были посвящены Музе и Мандельштаму, остальные же были написаны для простого читателя.
Стихотворение “Мне ни к чему одические рати” было написано в 1940 году. Впервые оно было опубликовано в этом же году в журнале “Звезда”. Этот период был очень удачным в жизни поэтессы. Советская власть разрешила ей опубликовать сборник “Из шести книг”. Вскоре Ахматову приняли в Союз писателей.
В стихотворении “Мне не нужны одические рати” поэтесса рассуждает о принципах, которым следует во время создания произведения. Она подчеркивает, что не нужно следовать общепринятым канонам, создание стихотворения лучше всего делать максимально естественно. Автору чужд высокий стиль, оды и элегии. Возможно, это связано с тем, что Ахматова желает подчеркнуть своеобразность женской поэзии, которой по ее мнению свойственна сильная чувствительность и отсутствие в речи заезженных фраз и оборотов. Также не менее важным для Ахматовой является возникновение стихотворения из повседневных вещей, которые она называет сором. Важно уделять большое внимание мелочам, и тогда результатом творения станет истинный шедевр, который принесет радость читателю. Стихи должны отражать внутренний мир автора, поэтому его жизнь должна быть насыщенной и духовно богатой.
Лирическим героем является сама поэтесса, которая рассуждает на тему своего творчества. Стихотворение написано ямбом. Рифмовка — перекрестная с сочетание мужской и женской рифмы. В стихотворении используется множество средств художественной выразительности: метафоры( одические рати, элегических затей), эпитеты( стих задорен, нежен), сравнения( как желтый одуванчик у забора, как лопухи и лебеда).
Анализ стихотворения Мне ни к чему одические рати по плану
Лирический герой
В стихотворении «Мне не нужны одические рати…» лирический герой – поэт, рассуждающий на тему творчества. Он провозглашает отказ от написания произведений, имеющих к реальной жизни опосредованное отношение. Его не прельщает перспектива создавать оды и элегии. «Сор» обыденности – вот материал, из которого должны рождаться стихотворения. При этом в готовых произведениях нет места ничему лишнему, их отличает изысканная простота. Важный момент – от занятий творчеством лирический герой получает неподдельное удовольствие, о чем свидетельствуют последние строки. В них говорится, что стих звучит на радость не только читателю, но и самому поэту.
Тематика и сюжет
У стихотворения нет сюжета. В центре внимания – мысли лирического героя. Основная тема произведения – тема поэта и поэзии. Нередко стихотворение «Мне не нужны одические рати…» воспринимается как манифест Ахматовой. В первую очередь вторая его строфа, где говорится о растущей из сора лирике. В качестве главного источника вдохновения поэта здесь заявлена простая жизнь, природа. Чтобы в обыденности заметить поэзию, разглядеть красоту, необходим настоящий талант.
Некоторые исследователи склонны по-другому трактовать стихотворение Ахматовой. По их мнению, смысловая оригинальность произведения заключается в том, что с помощью него Анна Андреевна декларирует не возвращение к природе и не поиск вдохновения в повседневности, а предлагает обратиться к культуре. Например, литературовед Роман Тименчик указывает на то, что пассаж про «таинственную плесень на стене», — отсылка к Леонардо да Винчи. Итальянский гений эпохи Возрождения призывал рассматривать «стены, запачканные разными пятнами» с целью увидеть там «подобие различных пейзажей». Кроме того, другие исследователи находили в стихотворении «Мне не нужны одические рати…» отсылки к творчеству Пушкина и Кузмина.
Анализ стихотворения «Мне ни к чему одические рати» Ахматовой
«Златоустая Анна Всея Руси» стала не только поэтическим, но и этическим, нравственным знамением своего века. «Меня, как реку, суровая эпоха повернула», — писала Ахматова, имея в виду и жизненный свой путь и — неотделимый от него — путь литературный. Поэзия Ахматовой стала своего рода мостом, проложенным от классики девятнадцатого столетия к нашим дням.
Ахматова — одна из немногих поэтесс, потому что почти все считали, что «быть поэтом женщине нелепость». Этой точки зрения придерживался и муж Ахматовой Николай Гумилев. Но ведь талант не смотрит, кто ты — мужчина или женщина, — а просто находит себе «приют» у человека, который сможет донести до читателя все переживания, свои и всей страны, чувства, человека, который сможет осознать предназначение этого дара.
Пала седьмая завеса тумана, — Та, за которой приходит весна. —
Учитель проверяет на плагиат? Закажи уникальную работу у нас за 250 рублей! Более 700 выполненных заказов! Напишем в день заказа!
Связаться с нами:
— это эпиграф к циклу «Тайны ремесла». Этот цикл показал, что для Ахматовой творчество неотделимо от жизни: без жизни, важным проявлением которой является любовь, не было бы и поэзии. Любовь — чувство, рожденное самой жизнью. В свою очередь процесс творчества приравнивается к процессам, что происходит в жизни, в природе. Обязанность поэта не выдумывать, а просто, расслышав песню времени, записать ее. Стихотворение «Мне ни к чему одические рати» помогает разобраться в том, что делается и сделано жизнью:
Когда б вы знали, из какого сора Растут стихи, не ведая стыда, Как желтый одуванчик у забора, Как лопухи и лебеда.
Этот «сор» становится благотворной почвой для «созревания» истиной поэзии, которая поднимает с собой человека…
Не знаю почему, но, когда я читала это стихотворение, то представила старый покосившийся домик, вокруг которого стоит такой же ветхий заборчик. Но он, забор, мало виден из-за лопухов. Рядом с домом, громко смеясь, бегают веселые дети. Родители окрикивают их, просят не шуметь, а ребята не слушают, смеясь все громче. Как не странно, дети среди этого «захолустья» там, где все так ветхо, но мило сердцу, вырастут замечательными людьми. То же происходит и со стихами: они рождены из сора, но выращены на свежем запахе дегтя:
Сердитый окрик, дегтя запах свежий Таинственная плесень на стене… И сих уже звучит, задорен, нежен, На радость вам и мне.
Изобразительно-выразительные средства-тропы увеличивают эстетическое воздействие на читателя, подчеркивают великолепие языка. С помощью олицетворений Ахматова наиболее точно смогла показать, как рождаются, «растут стихи»: их не надо выдумывать, а надо только, расслышав, записать, и только тогда они будут песней литься для людей ( «стих звучит» ). Понять, что Ахматовой дороже стихи, рожденные хоть и из сора, но радующие сердце, потому что и запах дегтя, и плесень на стене напоминают о чем-то личном, таинственном, помогают эпитеты (одические рати, элегические затеи, сердитый окрик, запах свежий, таинственная плесень).
Мелодичность, выразительность стихотворению придает перекрестная рифма:
Мне ни к чему одические рати И прелесть элегических затей По мне, в стихах все быть должно некстати Не так, как у людей.
Характерной стилистической фигурой такой, как бессоюзие, которое присутствует в третьей строфе, Ахматова показывает мимолетный миг рождения стиха. Этот миг можно утратить, но если этого не случится, то стихотворение, навеянное самой жизнью, будет радовать задором и нежностью.
Голос Ахматовой стал голосом всего русского народа, голосом его совести, его веры, его правды. Всей своей жизненной и творческой судьбой она оправдывала строки стихотворения, написанные еще в 1922 году:
Я — голос ваш, жар вашего дыханья, Я — отраженье вашего лица. Напрасных крыл напрасны трепетанья, Ведь все равно я с вами до конца.
Литературное направление
В воспоминаниях Ахматова писала, что «в 1910 году явно обозначился кризис символизма». Из-за этого начинающим поэтам приходилось выбирать другие пути. Некоторые из них примыкали к футуристам, некоторые – к акмеистам. Анна Андреевна предпочла второй вариант. Акмеизм противопоставлял себя символизму. В качестве основных целей его создатели обозначали изображение предметного мира, использование ярких и точных слов, а также отчетливых образов. С течением времени Ахматовой стало тесно в акмеистических рамках. Ее лирика начала развиваться в русле русской классической поэзии. Так как стихотворение «Мне ни к чему одические рати…» — образец зрелого творчества Анны Андреевны, то ни к какому литературному направлению оно не относится.
По произведению: «Мне ни к чему одические рати…»
По писателю: Ахматова Анна Андреевна
Творчество А. Ахматовой – уникальное явление в русской поэзии. И хотя история знала немало поэтесс и до Ахматовой, но только ей удалось стать голосом своей эпохи, а затем перешагнуть через все временные рубежи. Лаконичные и внешне простые, ахматовские стихи предельно насыщены поэтической мыслью и отличаются глубиной и силой чувства. После первой же книжки стихов Ахматова стала восприниматься как гениальный художник женской любви во всех ее проявлениях. Позднее в ее лирике зазвучали и другие традиционные темы и мотивы русской поэзии, и зазвучали они во многом тоже традиционно, поскольку истоки творчества Ахматовой – в классической русской литературе, и прежде всего в творчестве Державина и Некрасова, Пушкина и Лермонтова. Как и всякий поэт, А. Ахматова не редко обращается к теме поэтического ремесла. Однако, несмотря на очевидную в ее стихах перекличку с классической поэзией, взгляд поэтессы во многом оригинален. Рассмотрим в этой связи стихотворение А. Ахматовой «Мне ни к чему одические рати …» Это небольшое стихотворение написано в 1940 году и входит в цикл под названием «Тайны ремесла», создававшийся на протяжении нескольких лет. Первая же строфа придает поэтическому повествованию интонацию искренности. Признание лирической героини звучит весьма субъективно: «Мне ни к чему …», «по мне …» Вообще первая строфа побуждает нас к размышлению, особенно ее последние две строчки:
По мне, в стихах все быть должно некстати, Не так, как у людей.
«Некстати» – это значит «не вовремя», «не в подходящий момент». Другими словами, стихи, по мысли автора, должны удивлять нас неожиданностью, свежестью мысли.
А потом мы как будто «слышим» что-то похожее на вздох лирической героини:
Когда б вы знали, из какого сора Растут стихи, не ведая стыда …
Трудно однозначно сказать, что здесь метафорически употреблено «сору». Мысли поэта, жизненные впечатления, а может быть, сама жизнь? однако более нас завораживает строчка: «Растут стихи, не ведая стыда …» В ней и одушевленность поэтического творения и некая независимость процесса творчества от воли создателя. И далее такие неожиданные и в то же время логически оправданные сравнения:
Как желтый одуванчик у забора, Как лопухи и лебеда.
Вообще Ахматова обладала удивительной способностью видеть необычное в окружающем ее мире обыденной жизни. В ее стихах все превращалось в поэзию, иными словами, все было достойно поэтического слова, даже «таинственная плесень на стене». Многоточие в конце этой строки воспринимается как пауза, заполняющаяся процессом творчества. А далее идут строчки, начинающиеся уж очень по — пушкински: «И стих уже звучит …» В стихотворении Пушкина «Осень» мы находим похожие слова: «Минута – и стихи свободно потекут». Это сходство не случайно. Ахматова явно разделяла мнение Александра Сергеевича по поводу свободного в своей основе творчества. К моменту создания этих стихов их авторы уже были давно признанными мастерами слова, а потому мы не можем не разделять их мнения.
Заключительные строки ахматовского стихотворения, заряженные энергией автора, звучат особенно эмоционально. Вообще поэтическое повествование Ахматовой проникнуто настроением бодрости и оптимизма. Этому во многом способствует выбранный поэтессой стихотворный размер ямб (кстати, самый популярный размер в русском стихосложении). А встречающиеся в каждой строке пропуски ударения придают стихотворению оттенок размышления, поэтического раздумья.
Нельзя не сказать о том, что ахматовские стихи не отличаются богатством используемых автором средств выразительности. Поэтесса явно предпочитала небольшой объем и простоту поэтической речи. И вместе с тем ее стихи, говоря словами Пушкина, «пленяли прелестью нагой простоты». Причем за этой обыденностью художественной речи Ахматовой скрывается глубокий смысл, чему не в последнюю очередь способствует композиционная стройность ахматовского стихотворения, начинающегося и заканчивающегося одним и тем же словом «мне». Эта стройность придает поэтической мысли особую цельность, законченность.
Удивительно то, что бедность глагольной лексики не лишает стихотворение ощущения полноты бытия. В поэтическом тексте явно чувствуется весеннее дыхание жизни. Мы видим «желтый одуванчик у забора», мы «вдыхаем» «дегтя запах свежий». И вообще рождение нового мы чаще всего связываем с весенней порой («растут стихи»).
Однако главная мысль стихотворения звучит в его финальных строчках:
И стих уже звучит, задорен, нежен, На радость вам и мне.
Таким образом, главное назначение поэзии, по мысли автора, – это способность дарить людям радость, радость от соприкосновения с творениями высокого искусства.
Урбан А. А.: А. Ахматова «Мне ни к чему одические рати. «
Поэтический строй русской лирики.
Л.: Наука, 1973. С. 254-273
А. Ахматова
«Мне ни к чему одические рати. «
Авторитет Ахматовой для критики установился рано. О ней писали такие талантливые литературоведы, как Б. М. Эйхенбаум, В. В. Виноградов, В. М. Жирмунский, Ю. Н. Тынянов, К. И. Чуковский. Ахматовой посвящены блистательные страницы критической прозы. Но тут случилось неожиданное. Ее творческий портрет, создаваемый общими усилиями, очень уж скоро оказался законченным. Все, что написала Ахматова к началу двадцатых годов, было внимательно прочитано и проанализировано. Острота и тонкость интерпретаций ее ранних книг создали определенный литературоведческий канон, в ключе которого рассматривалось и позднейшее ее творчество, в то время как и в раннем не все было оценено по достоинству.
Б. М. Эйхенбаум не ограничился только формальным уподоблением лирики Ахматовой роману. Стилистические парадоксы вызваны парадоксами психологическими. Возникает общая «динамика психологического романа». В статье «Роман-лирика» он еще дальше проведет эту аналогию с прозой, «вплоть до соотношения отдельных персонажей» и чувства «интереса к сюжету» при переходе от одного сборника к другому3.
Этот роман жизненно конкретен. В стихах записана не сама эмоция, а то, что произошло. Ахматова обращается ко второму лицу. Вступает в диалог. Ее речь полна разговорных интонаций. Иные стихи похожи на дружеские письма. Набросан яркий зрительный портрет героини. Бегло даны биографические сведения. Передаются жесты, мимика, обстановка, все то, что составляет среду в повествовательных жанрах.
В. М. Жирмунский подробно пишет о синатаксисе Ахматовой, сближающем ее поэзию с разговорной речью, о точности наблюдений. Он тоже считает, что «целый ряд стихотворений Ахматовой может быть назван маленькими повестями, новеллами»4, хотя его обобщающие формулировки менее категоричны и не столь универсальны.
Но попытка выбрать и проанализировать стихотворение из поздней лирики Ахматовой приводит к неожиданным результатам. Возьмем одно из центральных ее стихотворений (№ 2), очень важное для программного цикла «Тайны ремесла». Написано оно в 1940 году зрелым поэтом, обдумывающим свой художественный опыт:
Мне ни к чему одические рати
И прелесть элегических затей.
Не так, как у людей.
Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как желтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда.
Сердитый окрик, дегтя запах свежий,
Таинственная плесень на стене.
И стих уже звучит, задорен, нежен;
На радость вам и мне. 5
Это стихотворение, как и большинство в поздней лирике Ахматовой, начисто лишено сюжетных признаков. Здесь нет противостояния героев («я» и «он»). Нет описания случая, конкретной ситуации, действия, нет психологически взаимосвязанных деталей, выстраивающихся в картину реального душевного движения, неповторимого жизненного конфликта.
В самом деле, такие ранние стихотворения, как «Сжала руки под темной вуалью. «, «Дверь полуоткрыта. «, «Песня последней встречи», «Муж хлестал меня узорчатым. «, «Меня покинул в новолунье. «, «Как велит простая учтивость. «, «Гость» и некоторые другие могут еще рассматриваться и как своеобразные психологические новеллы. Но если принимать за доминанту раннего творчества Ахматовой «стремление к лаконизму и энергии выражения»6, то скорее следовало б их сопоставлять не с прозой вообще, а с поэтической новеллой Чехова и Бунина. Поэзия Некрасова, например, тоже сопоставима с прозой его времени. Однако путь от прозы натуральной школы к прозе Чехова не менее велик, чем путь от поэзии Некрасова к поэзии Блока и Ахматовой. Поэтика прозы так же, как и лирики, должна рассматриваться в динамике исторического развития. И тогда, вероятно, можно было б обнаружить не только внешнее подобие: герои «я» и «он», диалог, наличие сюжета.
Как забуду? Он вышел, шатаясь,
Искривился мучительно рот.
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.
Задыхаясь, я крикнула: «Шутка
Все, что было. Уйдешь, я умру».
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: «Но стой на ветру»
Легко мыслящиеся многоточия в начале и конце стихотворения, конкретность и сиюминутность переживания. Использование на первый взгляд незначительного диалога с глубоким и насыщенным подтекстом. Тут все до предела динамично, взаимосвязано, полно неразрешимой напряженности. И вопрос: «Как забуду?». И головокружительный, «перил не касаясь», бег, чтобы погасить обиду, вернуть счастье, раскаяться. И крик: «Уйдешь, я умру». И глубокий разрыв, невозможность прощения, отчужденность в заключительной, такой, казалось бы, пустячной фразе: «Не стой на ветру». Скупые и точные слова, столь властно и в то же время изящно и многосложно организованные, передают мучительную ситуацию, драматический конфликт, доведенный до кульминации и оборванный, нерешенный, безысходный. По логике психологического романа разрешения его нужно ждать от последующих стихотворений, в новых ситуациях, в иных чувствах героини. Хотя бы в этом:
Мне даже легче стало без любви.
Высоко небо, горный ветер веет,
И непорочны помыслы мои.
Любовь кончена, сердце успокоилось, ум открыт высоким и чистым мыслям. Но это не преемственная ситуация и не развитие прежнего чувства. Там «он» был обижен злой шуткой. Здесь «она» говорит «все прощу», вспоминая измену или ссору, в которой виноват «он». Оба стихотворения исчерпаны тем настроением, которое в данный момент владеет его героиней.
Заманчивое желание даже в ранней лирике Ахматовой видеть род интимного дневника или романа, в котором одно чувство сменяет другое, наследуя психологические проблемы, развивая единый сюжет, не оправдывает себя. Для этого «дневник» слишком противоречив. Ситуации в нем слишком разные и нередко исключающие друг друга. Попытки же связать разного рода признания ссылками на достоверные биографические факты и того менее основательны7.
Пытаясь сцепить разные ситуации разных стихотворений, мы вынуждены произвольно конструировать сюжет, примиряя, унифицировать разные конфликты, придавать монотонность настроениям, которые нисколько не монотонны, домысливать характеры. Примечательно, что прозаик А. Платонов по одной фразе «Не стой на ветру» попытался воссоздать образ персонажа, ее произнесшего: «Вопль любящей женщины заглушается пошлым бесчеловечием любимого; убивая, он заботится о ее здоровье: «не стой на ветру». Это образец того, как интимное человеческое, обычное в сущности, превращается в факт трагической поэзии.
В лице персонажа «любимого» в стихотворении присутствует распространенный, «мировой» житель, столь часто испытующий сердце женщины своей «мужественной» беспощадностью, сохраняя при этом вежливую рассудочность»8.
Трактовка интересная, но едва ли основательная. Фразу мог произнести и трагически несчастный, глубоко уязвленный, отчаявшийся человек. Ведь это она «терпкой печалью напоила его допьяна». Сам текст не дает материала читать фразу так или иначе, оттого что характера в общем нет. И нет потому, что это не страница романа, а лирическое стихотворение.
Как это и свойственно лирике, жизненные наблюдения поэта, его опыт, знание мира, освоенные эмоционально, оформились в неповторимую психологическую ситуацию, в драматическую картину, преисполненную динамики, напряжения, страсти. Ахматова умела видеть и запоминать, умела ставить себя в разные жизненные ситуации, в которых оказывались люди ее круга, возраста, стремлений, и переживать их как свои. Объективный опыт она удивительным образом соединяла с непосредственностью личного чувства.
Кипение этого чувства, его горечь, его нарастание и спады, общее настроение и составляют суть стихотворения. Отчасти это приближало ее лирику к новелле XX века, но не в большей степени, чем сама русская новелла становилась поэтической, новеллой настроения. Что касается психологизма, то он в разной степени и в разных формах всегда был свойствен лирике, и «внутри» поэзии психологическая традиция имеет столь же древнюю историю, как и в прозе.
Ахматова подчинялась общей динамике литературного процесса, приводившей к стиранию границ между жанрами, к разрушению канонических форм, к обмену опытом между разными видами искусств. Однако лирика ее никогда не трансформировалась настолько, чтобы аналогия с романом или даже новеллой могла означать нечто большее, нежели выразительную метафору, для описания только одного из рядов даже ее ранней лирики.
Избранное нами для анализа стихотворение уже вовсе непохоже на ранние стихотворения этого интимно-психологического ряда. В нем наращивается не психологическое движение, сцепляются не детали, выявляющие душевное состояние. Здесь мысль подталкивается образом, одновременно конкретным и символичным, и образ рождает мысль, чтобы к концу она обрела единственную и проясненную форму.
Если пересказывать эту мысль критической прозы, она примерно такова. Ни «одические рати», ни «элегические затеи» для поэта не могут быть самоцелью. Стихотворение возникает не из литературных намерений поэта, а из особого и единственного человеческого опыта. Поводом для стихотворения часто бывает не то, что на виду, что известно всем, а примета «некстати». Стихотворение замешивается не на дистиллированной воде общих мест, отборных афоризмов, искусственных красот, а возникает из прозы жизни, поэт преодолевает сопротивление этого «неэстетического» материала, чтобы оно зазвучало задорно, нежно и радостно, возвышая душу и поэта и читателя.
Но примечательно это стихотворение не только ярким интеллектуальным составом, строгим и глубинным сцеплением мыслей. Неожиданно и необычно его положение среди других стихотворений, посвященных ремеслу поэта. Вспомним торжественное и патетическое стихотворение «Муза» (1924):
Когда я ночью жду ее прихода,
Жизнь, кажется, висит на волоске.
Что почести, что юность, что свобода
Пред милой гостьей с дудочкой в руке.
И вот вошла. Откинув покрывало,
Ей говорю: «Ты ль Данту диктовала
Страницы Ада?» Отвечает: «Я».
«Одические рати», как видим, тоже не совсем были чужды Ахматовой.
В цикле «Тайны ремесла» десять стихотворений. И все они крайне различны. Единство их противоречиво, драматично, взрывчато. В «Творчество» (№ 1) рождение стиха представлено иначе, нежели в стихотворении «Мне ни к чему одические рати. «. Оно не столь прозаично, но и не столь торжественно-величаво, как в «Музе».
Бывает так: какая-то истома;
В ушах не умолкает бой часов;
Вдали раскат стихающего грома.
Неузнанных и пленных голосов
Мне чудятся и жалобы и стопы,
Сужается какой-то тайный круг,
Но в этой бездне шепотов и звонов
Встает один, все победивший звук.
Примечательно, что рядом в стихотворении «Муза» (№ 3) картина иная. От идиллии не осталось и следа. Поэтическая гармония, подобная возникновению Афродиты из пены морской, и изящество вдруг обернулись лицом Горгоны:
Говорят: «Ты с ней на лугу. »
Говорят: «Божественный лепет. »
Жестче, чем лихорадка, оттреплет,
И опять весь год ни гу-гу.
то по-женски болтливой, как в «Эпиграмме» (№ 7). В «Тайнах ремесла» есть стихи про читателя. (№ 6), стихи-воспоминания (№ 9), стихи-афоризмы (№ 7 и 8). Несмотря на объединение в цикл, каждое стихотворение в нем отдельно и нимало не похоже на страницу единого психологического романа.
Мы уже говорили, что у зрелой Ахматовой стихотворение не обрастает сюжетом. Изображению подъема и спада чувства в данной ситуации она предпочитает образно-интеллектуальное развитие темы, выявление оттенков и общего направления мысли. Оттого каждое стихотворение у нее отдельно даже в цикле, отмежевано от других особенностями данного подхода, жизненного момента, которые определяют его характер и его границы. Связи между ними нисколько не напоминают сюжетные. Они отражают более сложные законы поэтического характера, нежели захваченность любовным чувством, мгновенностью глубоко личных настроений, капризами рассеянного восприятия, варьирующимися от стихотворения к стихотворению, находящими общие точки соприкосновения.
Но вернемся к интересующему нас стихотворению. Мы попытались его выделить и из творчества Ахматовой вообще и из цикла, в который оно входит. Однако даже элементарное эстетическое чувство подскажет, что стихотворение это типично ахматовское, что оно очень характерно для ее творческой системы и что тем самым в своей основе глубоко родственно другим стихотворениям. Позволим себе эту тавтологию: как всякое стихотворение Ахматовой, оно похоже на ахматовское стихотворение. И это обязывает нас искать его единства не только с циклом, но и со всем, что вообще было ею написано.
Однако теперь уже ясно, что единство это лежит не на путях сближения ее поэзии с психологической прозой, либо с особого рода лирическим дневником, разворачивающимся от страницы к странице в целостное произведение со своими внутренними законами и конфликтами9.
Чувствовали это и первые ее исследователи, выдвинувшие мысль о близости поэзии Ахматовой к роману либо повести. Острая наблюдательность не позволяла Б. М. Эйхенбауму обойти молчанием сходство приемов Ахматовой с приемами Баратынского, Тютчева. Он указывал и на влияние И. Анненского, на фольклорные мотивы в ее лирике10. Оговорка, что сочетание разных стилей придает ее поззии «парадоксальный характер», «оксюморонность», ничего в сущности не объясняла. Архаическая лексика, одические интонации и контрастирующие им частушечные ритмы серьезно противоречили сближению ее лирики с одной лишь психологической прозой или дневником. Эти качества явно противоречили и придуманной для нее роли певца частной жизни. Ей было неуютно в черном платье и перчатках дамы полусвета, полубогемы, хотя нарисованный по первым книгам портрет надолго определил ей эту одежду.
«стихи выровнялись, исчезла угловатость; стих стал «красивее», обстоятельнее; интонации бледнее, язык выше; библия, лежавшая на столе, бывшая аксессуаром комнаты, стала источником образов»11.
Однако составленный впоследствии Ахматовой цикл «Библейские стихи» включает лишь три стихотворения. Библейские образы, которые встречались чаще, не сыграли для нее решающей роли. Правильно было лишь общее указание на торжественно-декламационные интонации, которые, впрочем, Ахматова не подчеркивала особо.
Большинство этих наблюдений относится к концу 1910-х либо к самому началу 1920-х годов. Количество, разноречивость и настойчивость оговорок уже тогда серьезно колебали первоначальную схему. Нам хотелось бы указать на еще один важный факт, который был известен уже в то время, но так и не нашел истолкования в критике. Он немаловажен для дальнейшего анализа.
В 1921 г. К. И. Чуковский предложил ряду известных литераторов, в том числе и Ахматовой, заполнить анкету «Некрасов и мы». На фоне разноречивых ответов ахматовские поражают своей конкретностью, обдуманностью и прямотой. Анкета эта в литературе об Ахматовой не воспроизводилась, и мы даем ее ответы целиком.
«- Любите ли вы стихотворения Некрасова?
— Какие стихотворения Некрасова вы считаете лучшими?
— «Влас»», «Внимая ужасам войны», «Орина, мать солдатская».
— Как вы относитесь к стихотворной технике Некрасова?
— Не было ли в вашей жизни периода, когда его поэзия была для вас дороже поэзии Пушкина и Лермонтова?
— Как вы относились к Некрасову в юности?
— В некоторых стихотворениях.
— Как вы относитесь к известному утверждению Тургенева, будто в стихах Некрасова «поэзия и не ночевала»?
— Мне кажется, что Тургенев говорил это о тех стихах Некрасова, где действительно нет поэзии»13.
щемяще выразительны, печальны, трогательны. Ахматова всегда живо и непременно ставит своих героев на почву, где происходят их драматические диалоги. Изъяснению и переживанию чувств помогает природа. Ее картины возникают перед глазами в самые острые моменты: «У кладбища направо плыл пустырь, /А за ним голубела река»; «Иглы сосен густо и колко / Устилают низкие пни»; «На коленях в огороде / Лебеду полю»; «Все сильнее запах теплый / Мертвой лебеды»; «Между ягод сети-паутинки /, Гибких лоз стволы еще тонки, / Облака плывут как льдинки, / Льдинки в ярких водах голубой реки»; «Он весь сверкает и грустит / Обледенелый сад»; «И замирает острый крик / Отсталых журавлей».
На пригорке дремлет мельница.
Годы можно здесь молчать.
Над засохшей повиликою
Мягко плавает пчела;
Затянулся ржавой тиною
Пруд широкий, обмелел,
Над трепещущей осиною
Это только некоторые примеры из первой юношеской книги Ахматовой «Вечер» (1912). Зоркость ее поразительна. Все эти приметы далеко не один только фон для интимных переживаний. Они вполне самостоятельны и ценны сами по себе, эти пустыри и пруды, сосновые иглы и поросшие лебедою огороды, тонкая паутина и обледенелый сад, крики ворон и журавлей. Для фона слишком все подробно, внимательно, детально, любовно написано. Человек, занятый только собой и своим чувством, не может вместить столько богатств внешнего мира. Да ведь и сама Ахматова прямо говорит: «Я вижу все. Я все запоминаю, / Любовно-кротко в сердце берегу».
Ахматовская лирика природы, даже самая ранняя, открыто и твердо занимает место в ряду, означенном традицией Пушкина, Тютчева, Фета. В своей лирике природы Ахматова сочетает классическое наследие с удивительной неожиданностью точных деталей»15.
«Четках» природа не только выразительна сама по себе, но и являет нам тонко подмеченные черты народной жизни: «В доме, у дороги непроезжей, / Надо рано ставни запирать»; «конокрады / Зажигают под холмом костер»; «У грядок груды овощей / Лежат, пестры, на черноземе»; «Еще струится холодок, / Но с парников снята рогожа»; «Господь немилостив к жнецам и садоводам, / Звеня, косые падают дожди»; «На взбухших ветках лопаются сливы, / И травы легшие гниют»; «Иду по тропинке в поле / Вдоль серых сложенных бревен»; «яркий загорается огонь / На башенке озерной лесопильни»; «прорезывает тишь / Крик аиста, слетевшего на крышу»; «Все сильнее запах спелой ржи». А известные стихи о том, как «памятна до боли / Тверская скудная земля»!
Над ним, как кипень, облака,
В полях скрипучие воротца
И запах хлеба, и тоска.
Где даже голос ветра слаб,
И осуждающие взоры
Спокойных, загорелых баб.
В системе этих (примеров важно подчеркнуть, что у Ахматовой предметы, в традиционно-романтической поэзии «неэстетичные», занимают равноправное место. Природа ее лишена жеманства, хотя Ахматова и любит красивые города, храмы, памятники, сады, парки, цветы. Но она легко соединит «бензина запах и сирени». Оценит «едкий, душный запах дегтя», что приятен, как загар, «груды овощей», «листву растрепанной ольхи», «крепкий запах морского каната», гари («Пахнет гарью. Четыре недели / Торф сухой по болотам горит»), «резкий крик ворон», «дорожки, где улитки и полынь».
непритязательности, откровенности. Это он с такой настойчивостью и силой вводил в поэзию «зеленые леса и серые селенья», «картофель да кочни капусты», растущие на грядах, в «размашистую гриву» Пегаса «вплетал крапиву», с любовью и печалью следил, как «в воздухе кружится стая галок и ворон», а «запах сена с дегтем пополам» был ему изначально «приятен», «свежил» и «направлял мысль», устремленную к народу. В этих образах и наблюдениях проявился органический демократизм Некрасова.
У Анны Ахматовой и Некрасова можно было б выделить целые ряды почти совпадающих наблюдений и образов.
И отрывок вступления к поэме Некрасова «Мороз, Красный нос» посвященного сестре:
Буря воет в саду, буря ломится в дом,
Старый дуб, что посажен отцом,
И ту иву, что мать посадила,
Эту иву, которую ты
С нашей участью странно связала,
В ночь, как бедная мать умирала. 16
действительном продолжении традиций. Мы ограничимся здесь признанием самой Анны Ахматовой о ее любви к Некрасову, о влиянии его поэзии на некоторые ее стихотворения, а также общим указанием на проблему некрасовской традиции, для постановки которой есть вполне конкретный материал.
таким образам, то здесь все вместе они являют нам своего рода поэтическую концепцию. Стихотворение, приобретя необыкновенную образную плотность, почти перечислительное по характеру построения фразы, в подтексте очень свободно и многомысленно. Чувственно-пластическая его фактура, а она в стихотворении преобладает, не является только суммой знаков эмоционального восприятия. В стихотворении есть сильное интеллектуальное движение. В глубине оно строго организовано, осмыслено, его противоречия гармонизированы и приведены к единству.
Дело в том, что образы сниженной природы сами по себе для Ахматовой никогда не были целью. Она не ставит каких-либо полемических задач. Не собирается специально эпатировать ни гладкописцев, ни эстетствующую публику. Грубая шероховатость природы не выделяется особо. Она уравновешена другими ее образами. Образы эти пленительны, прекрасны, даже изысканны. Разнообразны цветы и их запахи: «Сухо пахнут иммортели»; «Целый букет принесут / Роз из оранжереи»; «Нежный цветок маргаритку». То успокаивающе, то грустно, то радостно общение с цветами: «Подстригаю на кустах сирени / Ветки, те, что нынче отцвели»; «И белые нарциссы на столе, / И красное вино в бокале плоском / Я видела как бы в рассветной мгле»; «Хорошо здесь: и шелест и хруст. / С каждым утром сильнее мороз. / В белом пламени клонится куст / Ледяных ослепительных роз». Не менее прекрасны и разнообразны цвета и оттенки небес, лунного света, осенних и летних дней. Здесь целая радуга красок, ярких и скромных, нежных и звучных: «Над городом древним алмазные русские ночи / И серп поднебесный желтее, чем липовый мед»; «Казалось, небо сожжено / Червонно-дымною зарею»; «Я помню только сад, сквозной, осенний, нежный, / И крики журавлей, и черные поля»; «Осень смуглая в подоле / Красных листьев принесла»; «Широк и желт вечерний свет, / Нежна апрельская прохлада»; «Пустых небес прозрачное стекло»; «Тот август, как желтое пламя, / Пробившееся сквозь дым»; «Стоит на небе месяц чуть живой / Средь облаков струящихся и мелких». Живописная палитра Ахматовой поистине неисчерпаема.
Игн. Ивановский, знавший Ахматову в последнее десятилетие ее жизни, писал: «В колдовском котле постоянно кипело зелье из предчувствий, совпадений, собственных примет, роковых случайностей, тайных дат, невстрсч, трехсотлетних пустяков. Было там и многое другое.
В каждом ее стихотворении даже в неброских красках и сдержанных интонациях мы ощутим жар вдохновения, разлив чувств, прикосновение к тайне, без которых просто не может быть лирического сюжета, разных ступеней эмоциональной напряженности, движения мысли, поглощающих читательское внимание.
В стихотворении, избранном нами, тоже есть этот переход и эта тайна. Весь его «сор» и все выходки «некстати» оказываются как нельзя больше к месту и кстати. И запах дегтя, и трогательный одуванчик у забора, и «таинственная плесень на стене», которая ведет нас к совсем уже невыразимому и неявному, охвачены одним гармонизирующим жестом. И их неожиданное соседство оказывается содружеством, складывается в музыкальную фразу, в сладостный стих, что «задорен, нежен» звучит «на радость» всем.
Это заключение о радости типично для Ахматовой: оно продолжает один из главнейших мотивов ее поэзии и продолжается до конца дней. В ее лирике найдется немало страниц трагических и печальных. И, наверно, выстраивая ее драматические образы в один ряд, можно было б нарисовать образ поэта мрачного, скорбного, подавленного судьбой. Но Анна Ахматова не была таким поэтом. У ее трагизма всегда существует тайна перехода в жизнелюбие. А ее радость неполна без еле заметной горечи, без тонкого налета грусти, а порой и без кружения у бездны на краю. Вспомним, что стихотворение, начинающееся строчкой «Все расхищено, предано, продано. «, кончается совершенно неожиданно:
И так близко подходит чудесное
Никому, никому неизвестное,
Но от века желанное нам.
«Тот город, мной любимый с детства. «, наполненное сетованием на безвозвратные потери, сожалением, что «все унеслось прозрачным дымом», подводит к удивительно сильному финалу:
И дикой свежестью и силой
Как будто друг от века милый
Всходил со мною на крыльцо.
В грозных айсбергах Марсово поле,
Чья с моею сравняется доля,
Если в сердце веселье и страх.
И трепещет, как дивная птица,
Голос твой у меня над плечом.
Снежный прах так тепло серебрится.
Надо поистине любить жизнь, чтобы с такой естественностью соединить грозные айсберги и хрустальные льдинки, «веселье и страх», в холодную ночь последней годовщины прославить свою долю и «снежный прах» сравнить с теплом.
Но я предупреждаю вас,
Ни ласточкой, ни кленом,
Ни тростником и ни звездой,
Ни родниковою водой,
Не только в давних любовных стихах, принесших ей когда-то славу, оказалась Анна Ахматова. Хрупкая «красавица тринадцатого года», как назвала она одну из своих современниц, проявила незаурядную силу характера, стойкость и волю, осуществленную в искусстве поэзии. Ее диалог с природой, с жизнью, с людьми был напряженным, страстным и правдивым.
Примечания
2. Б. Эйхенбаум. Анна Ахматова. Опыт анализ. В кн.: Б. Эйхенбаум. О поэзии. Изд. «Советский писатель», Л., 1969, стр. 140.
3. Б. Эйхенбаум. Роман-лирика. «Вестник литературы», 1921, № 6-7, стр. 8.
4. В. Жирмунский. Вопросы теории литературы. Изд. «Academia». Л., 1928, стр. 301; ср.: В. М. Жирмунский. Творчество А. Ахматовой. Изд. «Наука», Л., 1973, стр. 58, 85.
7. Известно, что муж Ахматовой был шокирован стихотворением «Муж хлестал меня узорчатым. «, которое без всяких на то оснований выставило его в глазах неосведомленного читателя извергом. Поводом для «зряшних» толков служили и многочисленные любовные признания, не имевшие точного адреса.
8. А. Платонов. Размышления читателя. Статьи. Изд. «Советский писатель», М., 1970, стр. 93.
9. Характерно, кстати, что большинство циклов отражает не дневниковую последовательность, не близкую связь событий, происходящих друг за другом, а связи более существенные, выявляющиеся иногда целыми десятилетиями. Об этом свидетельствуют хронологические рамки входящих в них стихотворений: «Разрыв» (1934-1944), «Тайны ремесла» (1936-1960), «Шиповник цветет» (1946-1964), «Песенки» (1943-1964), «Три стихотворения» (1944-1960), «Северные элегии» (1943-1953).
10. О фольклорных источниках ее поэзии позже говорилось не раз, хотя и в общей форме (М. Шагинян, Л. Гинзбург, Л. Озеров, А. Павловский).
«Прибой», Л., 1929, стр. 551.
12. В. Жирмунский. Вопросы теории литературы, стр. 335, 336.
13. «Летопись дома литераторов», 1921, № 3, стр. 3.
17. Вот некоторые из них: «Пустых небес прозрачное стекло. «, «Молитва», «Думали: нищие мы, нету у нас ничего. «, «Памяти 19 июля 1914», «Мне голос был, он звал утешно. «, «Чем хуже этот век предшествующих. Разве. «, «Тот август, как желтое пламя. «, «Земной отрадой сердце не томи. «, «Не с теми я, кто бросил землю. «.
18. К. Чуковский. Читая Ахматову. «Москва», 1964, № 5, стр. 200.
19. Игн. Ивановский. О двух мастерах. «Север», 1969, № 6, стр. 114.