Модельный кэмп что такое
Что такое кэмп: блестки, а не походные ботинки
6 мая в нью-йоркском музее Метрополитен пройдет ежегодный бал института костюма Met Gala — главная вечеринка мира моды, к которой селебрити начинают готовиться едва ли не за полгода. Тема вечера в этом году – кэмп. И нет, это не имеет отношения к отдыху на природе. Рассказываем, что это вообще такое и что из бьюти-отрасли вписывается в эту эстетику.
Что такое кэмп?
Популяризировала этот термин писательница Сьюзен Зонтаг, описасав сущность кэмпа в своем в эссе 1964 года как «любовь к к искусственному и преувеличенному». И обозвав само явление разновидностью извращения (но не самим извращением), очаровательной попыткой сделать что-либо необычное, и определенным видом эстетизма, отождествляемый духом экстравагантности.
Так что, если коротко и попроще: кэмп – это антоним классики, театральность и намеренный китч. Но все-еще что-то среднее между маргинальностью и изысканностью и предполагающее двойную интерпретацию и самоиронию. То есть так плохо, что уже даже и хорошо.
Если еще проще, то вроде бы Зонтаг пыталась выяснить, почему люди с, казалось бы, с безупречным вкусом и глубокими познаниями в сфере искусства и литературы, западают на что-то «низкое». Это примерно как изучать, можно ли критиковать Лободу только за то, что она не Бах и почему она вообще людям интересна (и, да, Лобода это кэмп).
Сама Сьюзан в качестве примеров кэмпа упоминала витражные лампы Тиффани, «Лебединое Озеро», Саломею в экранизации Лукино Висконти, архитектуру Гауди и кубанскую певицу Ла Лупе – вещи и явления, которые сейчас если не стали классикой, то по крайней мере своим существованием не вызывают никаких вопросов. Что наталкивает на мысль, что все мы живем в мире пост-пост-модернизма. И современный кэмп, будь то нарочито уродливые свитера Gucci или высокая прическа Лены Лениной, однажды может стать классикой – и наоборот, как французский маникюр стал китчем.
В моде кэмп – эстетское увлечение всем тем, что раньше называли вульгарным
Если тема очередной выставки Института костюма нью-йоркского Музея Метрополитен «Camp: Notes on Fashion» вызывает у вас острый приступ стыда, потому что вы понятия не имеете, что это такое, – расслабьтесь. Большинство из тех, кто употребляет это слово последние лет двадцать, тоже путаются в показаниях.
Джаред Лето в Gucci на гала-вечере в Метрополитен-музее
В попытках объяснить самим себе и окружающим что же такое кэмп, все в конце концов обращаются к первоисточнику – статье Сьюзан Зонтаг «Заметки о кэмпе», опубликованной в 1964 году.
По ее версии, кэмп – это все преувеличенное, чрезмерное, неестественное, вульгарное, но именно тем и хорошее.
Если китч – это вполне серьезная подмена высокого искусства, превращение его в понятное массам, то кэмп – это высший снобизм, то, чем сегодня интеллектуалы позволяют себе восхищаться, потому что уверены в своем эстетском вкусе.
Леди Гага на ужине перед предстоящим приемом в Метрополитен-музее
Кэмп не просто не терпит деления на хороший и плохой вкус: он находит хороший вкус в плохом и этим освобождает нас от излишне серьезного отношения к предмету, освобождает от страха дурновкусия, и таким образом, возвращает радость жизни. По версии Зонтаг, «Лебединое озеро», светильники от Тиффани, архитектура Гауди, фильмы Штернберга с Марлен Дитрих, Кинг Конг и женские платья 1920-х годов – все это кэмп.
Куратор выставки Эндрю Болтон считает, что и Трамп с его желтыми волосами, морковным загаром и красным галстуком – это тоже кэмп.
Кэмп, несомненно, и вошедшие в моду спортивные костюмы – с лампасами и розовые плюшевые, которые раньше считались не иначе как признаком дурного вкуса.
Шарлотта Казираги, Аня Рубик, Энтони Вакарелло, Деми Мур и Амбер Валетта
Кэмпу безразлична половая принадлежность его героев и в этом смысле он, конечно, очень современен – в отличие, скажем, от агрессивно-серьезного панка и грустно-романтического гранжа, которые, как сказала недавно Рэй Кавакубо, изжили себя. Свою последнюю коллекцию, полностью состоящую из гигантских слоящихся оборок и кринолинов, опереточного кружева и розового тюля, Кавакубо запросто отнесла именно к кэмпу.
Рита Ора, Марк Джейкобс, Кейт Мосс
Певцом кэмпа на всех этапах своей карьеры был и остается, безусловно, Марк Джейкобс. А в самом современном выражении вождь этого племени – Алессандро Микеле, дизайнер Gucci, который, собственно, и председательствовал на последнем Met Gala.
О чем будет Met Gala 2019 и причем тут Сьюзен Зонтаг
5 основных идей эссе писательницы, которые помогут понять тему следующего бала Met Gala
Сегодня ночью стала известна тема следующего бала Met Gala. Она звучит как «Camp: Notes on Fashion» и посвящена эстетике кэмпа. В анонсе тут же уточняется, что выбранная тема отсылает к эссе критика и писательницы Сьюзен Зонтаг, оно так и называется — «Заметки о кэмпе», вы без труда найдете его в интернете. Мы выделили пять основных идей Зонтаг, которые объясняют, что же такое кэмп.
Кэмп — это форма, которая победила содержание
Под кэмпом Зонтаг подразумевает победу формы над содержанием. Это не значит, что кэмп приравнивается к красоте, и не значит, что за формой нет содержания. Кэмп — это особый взгляд, который фокусируется именно на эстетической оболочке вещей, не придавая содержанию никакого значения. Если говорить об искусстве, кино, моде или дизайне, то кэмп чаще всего декоративен и очищен от какой-либо серьезной смысловой нагрузки. В этом плане кэмп максимально маргинален.
Кэмп — это преувеличение и искусственность
Кэмп восхваляет искусственность — причем во многих смыслах. Он должен существовать в отрыве от природы, он должен быть «слишком», он должен быть театрален. Стиль в кэмп-объектах включен на такую громкость, что объекты в какой-то степени перестают быть тем, чем они изначально должны быть, — мы начинаем видеть и ценить в них их гипертрофированную декоративность. Да, кэмп — это преувеличение, но это не равно плохому вкусу. Кэмп вообще, как говорит Зонтаг, «предлагает для искусства (а также и жизни) некий иной — дополнительный — набор стандартов», где нет деления на «хорошее» и «плохое». Более того, «кэмп утверждает: в плохом вкусе есть свой хороший».
Наиболее полный кэмп-образ — андрогин
Кэмп стирает границы между полами и превозносит женственное в мужественном и мужественное в женственном. Для кэмпа бóльшую ценность, чем стандартизированная половая принадлежность, имеет утонченная сексуальность и утонченные удовольствия. Поэтому кэмповским идеалом Зонтаг называет андрогина. Одновременно с этим кэмп — это и стереотипная, кипящая сексуальность.
Серьезность, трагедия и злобный цинизм — это не про кэмп
Кэмп противопоставляет себя всему серьезному — кэмп любит беспечность и легкомысленность. Кэмп не имеет ничего общего ни с высоким искусством с его ценностями и моралью, ни с авангардом, в котором острее всего ощущается напряжение, отрицание высокого искусства, зашкаливающая страсть и неразрешимые проблемы человечества. Кэмп, пусть иногда кажется серьезным и даже пафосным, выбирает иронию и игру. Чистый кэмп всегда наивен и невинен, а идеальная среда для него — поп-культура и искусство для масс.
Кэмп тесно связан с гомосексуальностью
Кэмп не существует строго в рамках гомосексуального сообщества, но именно в нем он расцветает особенно пышно. Зонтаг пишет, что «гомосексуалисты в основном составляют авангард и одновременно самую чуткую аудиторию – кэмпа». Почему? Потому что это сообщество особенно чутко в своем мировосприятии и обладает огромным творческим потенциалом. А когда дело доходит до желания социальной справедливости, признания и интеграции в мейнстрим, кэмп разряжает обстановку и превращает все в легкость и игру. Наконец, не забываем, что кэмп — это страсть к театральности, декоративности и переодеваниям, то есть всем эстетическим слагаемым большой части квир-комьюнити.
Что же такое кэмп?
Расцветом кэмпа можно считать конец XVII — начало XVIII века, эпоху барокко и рококо, золотой век Версаля и образа жизни, который вели его обитатели. В XIX веке все это уступило место строгости и сдержанности, а потом кэмп вернулся в гипертрофированной декоративности ар-нуво и Соборе Саграда Фамилия, андрогинных и хрупких персонажах художников-прерафаэлитов, первых звездах кино и популяризации «плохих» фильмов, несовершенной актрисе с искупляющей все бесполой красотой Грете Гарбо и культуре болл-румов 80-х.
Пожалуй, теперь вы понимаете, почему в числе сопредседателей Met Gala 2019 будут Леди Гага, Гарри Стайлз и — внимание — креативный директор Gucci Алессандро Микеле.
Присоединяйся офлайн к аудиовизуальной инсталляции «Портрет поколения» по случаю 10-летия BURO. — получи иммерсивный опыт.
Кэмп от А до Я
Неестественное, преувеличенное, театральное — следующие три недели эстетика кэмпа станет одной из самых обсуждаемых модных тем: именно ей посвятили главную выставку в Институте костюма и ежегодный бал Met Gala. Накануне мероприятия мы составили исчерпывающий ликбез по кэмпу — форме, которая победила содержание, в моде и за её пределами.
В кэмп-эстетике стерта граница между полами. Кэмп превозносит женственное в мужественном и мужественное в женственном. Кэмповским идеалом критик Сьюзен Зонтаг называет андрогина. Самые утончённые формы привлекательности, по её словам, нужно искать там, где нарушается половая принадлежность. То же самое, на наш взгляд, происходит в современной моде — всё самое интересное сегодня предлагают марки, которые гибко подходят к гендерному вопросу.
Человек, который вряд ли нуждается в представлении, но все же: Болтон — главный куратор Института костюма. Именно он ответственен за выбор и разработку темы ежегодной выставки и бала Met Gala. Название экспозиции этого года — «Camp: Notes on Fashion» — отсылает к эссе Сьюзен Зонтаг. Кэмп, считает Болтон, сегодня правит в поп-культуре, квир-культуре и в политике. А современная мода, по мнению куратора, вся в каком-то смысле кэмп.
Ещё в «Тайной истории» Донна Тартт приравнивала Gucci к кэмпу. Восхищаясь маркой, которая выпускает «дорогое и уродливое», герой её книги Генри говорил, что люди всё равно будут покупать вещи Gucci — просто потому, что «приучены благоговеть перед всем извращённым». А на вопрос, в чём великолепие Gucci, персонаж отвечал, что «великолепие есть во всём, что сделано с размахом». Заметьте, книга Тартт вышла в 1992 году, и до эпохи Микеле было ещё далеко.
Сегодня Gucci — первая марка, которая приходит на ум при слове кэмп. Микеле мастерски стирает границы между гендерами, а также миксует low и high: поп-культура в коллекциях дизайнера идёт вместе с античной, мультяшки соседствуют с высокими философскими идеями, а картины Кранаха — с граффити. Андрогинность, театральность, декоративность, страсть к преувеличениям — в этих вопросах эстетика кэмпа и Gucci совпадают. Логично, что Gucci стал спонсором выставки, а Микеле — одним из председателей Met Gala вместе с Леди Гагой.
По определению Зонтаг, кэмп искусственен — ничто в природе не может быть кэмповским. При этом кэмп может смело цитировать элементы природы. Показательный пример — платье-лебедь, в котором Бьорк появилась на «Оскаре» в 2001 году. Тогда певицу заклеймили «провинциалкой» и включили в списки наихудших нарядов в истории красных дорожек — сегодня грандиозный наряд дизайнера Марьян Пежоски становится символом кэмпа. И центральным экспонатом выставки в Метрополитен-музее.
Людовик XIV, он же Король-Солнце, — безоговорочный трендсеттер кэмпа. Версаль во время его правления подразумевал роскошь, театральность, утрированность: «Там ценят только то, что услаждает взор», как подмечал Мольер. Костюмы Людовика щедро расшивали алмазами, на спектакли и балетные постановки, в которых участвовал сам король, тратили баснословные суммы (в основном на наряды), чёрный цвет при дворе не признавался, а самой популярной деталью в образах был бант (подражая королю, придворные крепили банты на плечи, рукава, перчатки, туфли и так далее). Кэмповской выходкой Короля-Солнца можно назвать и его указ об обязательном ношении придворными париков, оттого парикмахеры при дворе были важнее докторов: парики меняли трижды в день, а в самые причудливые варианты вплетали цветы и даже птицы. На выставке Института костюма представлять сумасбродство той эпохи будут вещи из кутюрной коллекции Chanel 1987 года — Карл Лагерфельд посвятил её Версалю. Кстати, термин camp вышел именно из французского языка и является производным от se camper (держаться вызывающе, неестественно позировать).
«Недостаточно маргинально». Этим утверждением можно было пользоваться как «кэмпометром». В наши дни, по словам Болтона, кэмп вышел из маргинального сектора в мэйнстрим, из секретного языка геев викторианского Лондона — в реалити-шоу RuPaul’s Drag Race. Именно об этом пути становления должна рассказать выставка.
Невинность и наивность
Чистый кэмп, по Сьюзен Зонтаг, наивен и невинен, он не просчитывается заранее, а подается искренне и страстно.
Ещё одна современная марка, которая воплощает кэмп в чистом виде. Её дизайнер Алехандро Гомес Паломо делает мужскую одежду с откровенно женскими силуэтами. Кожаные платья, декольтированные топы, комбинезоны из перьев — одни встречают эти вещи с восторгом, другие презрительно фыркают. Впрочем, эта оживленная дискуссия только добавляет дизайнеру популярности — особенно после грандиозного выхода Олли Александра в Palomo Spain на церемонии Brit Awards (эта накидка из перьев будет представлена на выставке). Уверены, что и на красной дорожке Met Gala не обойдется без китчевых комплектов марки.
Вместе с Анной Винтур, Алессандро Микеле и Леди Гагой председательствовать на Met Gala будет Гарри Стайлз — музыкант One Direction, резко сменивший пресный дресскод бойзбенда с джинсами и футболками на роскошные костюмы в блестках, парчовые комплекты, рюши и броши. Новый стиль Стайлза оказался очень подходящим по духу Gucci — и вот уже музыкант снимается в рекламных кампаниях марки в окружении петухов, ягнят и поросенка.
«Трамп очень кэмповский персонаж», — обмолвился в интервью New York Times Эндрю Болтон. Также куратор Института костюма обратил внимание на галстук президента США: в начале двадцатого века красный галстук, как и туфли из коричневой замши или зелёная гвоздика в петлице, были секретными кодами гей-сообщества.
«Следует либо быть произведением искусства, либо одеваться в произведение искусства» — эта эпиграмма английского писателя выгравирована на корешке альбома выставки Camp: Notes on Fashion. Кэмпового персонажа в Уайльде выдавали бархатные береты, кружевные рубашки, бриджи из вельвета, а также зелёная гвоздика в петлице — последняя была роковой деталью, приблизившая писателя к суду и двум годам каторжных работ за гомосексуализм.
Две персонажа викторианской Англии, о которых также вспомнят на выставке в Метрополитен-музее. Стелла и Фанни — вторые имена Фредерика Парка и Эрнеста Болтона, как бы выразились сегодня, ЛГБТК-активистов викторианской Англии. Они наряжались в женские платья, выступали в театре исключительно в женских ролях, а в 1870 году за свои перевоплощения попали под суд. Этой истории трансгендерности второй половины XIX века дизайнер Эрдем Моралиоглу посвятил свою весенне-летнюю коллекцию, и вещи из неё как раз будут показаны на выставке.
Хоть форма в кэмп-эстетике побеждает содержание, характер шагает впереди, и только за ним уже идут все выкрутасы вроде накидки из перьев и платья-яичницы. Кэмп ценит силу личности, писала Зонтаг, приводя в пример Марту Грэм и Грету Гарбо.
Кэмп — признак элитарности. По словам Зонтаг, кэмп эзотеричен и представляет собой «что-то вроде частного кода, скорее даже знака отличия среди маленьких городских замкнутых сообществ».
Не бояться быть смешным, странным, где-то немного нелепым — это и есть кэмп. Теперь вас ценят не за количество перьев и блёсток, а за умение иронизировать с помощью стиля — над окружающими и над собой. «Если у тебя есть горб — присыпь его блёстками и иди танцевать», — золотой кэмповский совет из фильма Party Monster, который никогда не подводит.
Присоединяйся офлайн к аудиовизуальной инсталляции «Портрет поколения» по случаю 10-летия BURO. — получи иммерсивный опыт.
СтильБезбоязненный
и весёлый гедонизм:
Как кэмп стал темой Met Gala — 2019
Как Сьюзен Зонтаг предсказала современную моду
6 мая в нью-йоркском Метрополитен-музее в очередной раз пройдёт бал Met Gala, предшествующий открытию выставки Института костюма. Мероприятие стало одним из главных околомодных событий года — попасть на него просто так нельзя. Как пишет New York Times, в 2018 году билеты на вечер стоили 30 тысяч долларов, а место за столиком — около 275 тысяч. Все деньги идут на счёт самого Института костюма — это единственный филиал Метрополитен-музея в Нью-Йорке, который не финансируется из общего бюджета. Несмотря на это некоторые гости оказываются на мероприятии по приглашению — их одобряет сама Анна Винтур, которая остаётся хозяйкой вечера с 1999 года.
Каждый год экспозиция посвящена новой теме, которую должны отразить гости Met Gala в своих нарядах. Так, в 2016 году выставка рассказывала о моде в эру технологий, в 2017-м — о японском дизайнере Рэй Кавакубо, а в 2018-м — о связи моды и «католического воображения». В этом году темой выбран кэмп — эстетика вычурности и гротеска, близкая многим ведущим брендам сегодня.
Представлять Met Gala в этот раз, помимо самой Винтур, будут певица и актриса Леди Гага, дизайнер Алессандро Микеле (Gucci, в котором он числится креативным дизайнером, — спонсор мероприятия), музыкант Гарри Стайлз и теннисистка Серена Уильямс. Разбираемся, что такое кэмп, как он появился и в чём находит отражение сегодня.
Текст: Анна Елисеева
Что такое кэмп
Куратор Института костюма Эндрю Болтон взял за основу новой выставки эссе писательницы Сьюзан Зонтаг «Заметки о кэмпе» 1964 года, которое, по его мнению, во многом предсказало современную моду. Писательница называет кэмп даже не стилем или направлением, а вкусом или видом эстетизма, который можно найти где угодно — от целых жанров искусства до отдельных произведений и модных нарядов. Самое, пожалуй, цитируемое высказывание Зонтаг лаконично поясняет суть явления: «Это любовь к неестественному: искусственному и преувеличенному».
В эссе она погружается во множество нюансов, балансируя между представлениями об этом вкусе: как дополняющими друг друга, так и взаимоисключающими. Примеры кэмпа, по мнению Зонтаг, скорее всего, назовут китчем, потому что он тяготеет ко всему театральному, декоративному, эффектному и при этом якобы бессодержательному. В то же время она отказывается считать его «дурновкусием»: адепты кэмпа относятся к китчу совершенно серьёзно. Так плохо, что уже хорошо, — ещё более ёмкая характеристика кэмпа.
Зонтаг утверждает: «Открытие хорошего вкуса в плохом имеет огромный освободительный эффект. Суть кэмпа — безбоязненный и весёлый гедонизм». Считается, что она написала своё эссе «в то время, когда граница между элитарным искусством и массовой культурой разрушалась». Писательница мастерски противопоставляла адептов кэмпа классическим денди, по-снобски относившимся ко всему «вульгарному» и посвящавшим себя воспитанию «хорошего вкуса». Вторые были символом отмиравшего прошлого, в то время как любители кэмпа — символом бурлящего настоящего. «Денди носил надушенный платок как галстук и был подвержен обморокам; ценитель кэмпа вдыхает зловоние и гордится своими крепкими нервами. Знаток кэмпа находит наслаждения не в латинских стихах, редких винах и бархатных куртках, но в грубейшем, распространённейшем наслаждении, в искусстве для масс. Кэмп — дендизм в век массовой культуры — не различает вещей уникальных и вещей, поставленных на поток. Кэмп преодолевает отвращение к копиям», — пишет Зонтаг.
Тема заимствования как никогда актуальна и в 2019 году, хотя Болтон видит связь с современностью не только в ней. В интервью New York Times он отмечает, что сегодня кэмп «может быть сложным и мощным политическим инструментом, особенно для маргинальных культур», имея в виду Дональда Трампа. Бывший бизнесмен, стремившийся к медийной известности, окружавший себя вычурным богатством, знаменитыми друзьями и обществом моделей, сегодня славится своим противоречивым и манерным поведением. Вопрос, воспринимать ли его всерьёз, остаётся открытым, но характерно, что именно он занимает пост президента США сегодня.
Откуда он взялся
Сама Зонтаг считала кэмп аполитичным, хотя признавала, что его примеры можно найти в целых жанрах искусства и отдельных произведениях «морально-политического толка». Писательница находит истоки этого вкуса ещё в конце XVII — начале XVIII века, когда в моде были причудливость и живописность. Кэмпом она считает церкви рококо в Мюнхене, композиции Моцарта, произведения деятелей Викторианской эпохи (живописца Бёрн-Джонса, писателя Рескина, поэта Теннисона и других). Особое место в её списке занимает личность Оскара Уайльда, который был парадоксалистом не только в литературе, но и моде. Писатель сочетал кейпы, бархатные пиджаки, широкополые шляпы и шёлковые платки в одном образе, что по тем временам выглядело экстравагантно — а это ещё один способ определять кэмп.
Однако, по мнению Зонтаг, лучше всего этот эстетизм иллюстрирует ар-нуво, которое «превращает любую вещь во что-то иное»: подставки светильников Tiffany создавали в форме цветущих растений, жилая комната представала в виде грота, а парижский вход в метро, выполненный Эктором Гимаром в конце 1890-х, выглядел как чугунный стебель орхидеи. Это ли не чрезмерность?
Кэмп найдётся и в совсем неожиданных вещах: в списке Зонтаг фигурируют, например, балет «Лебединое озеро», старые комиксы о Флэше Гордоне, «Кинг-Конг» и порнофильмы, «увиденные без вожделения». Даже такие разные по содержанию произведения писательница объединяет под флагом кэмпа, ведь все они созданы с немалой долей фантазии, страсти и наивности. В то же время ни опера, ни балет, не могут «без натуги воздать должное всей сложности человеческой природы», а значит, декоративность в них, как и в произведениях поп-культуры, берёт верх.
В моде принципы этого вкуса особенно заметны. Слова Зонтаг живо рисуют в воображении типичный кэмповый образ: «Это женщина, закутанная в платье из трёх миллионов перьев». Не зря в числе кураторов Met Gala этого года фигурирует Леди Гага: манерность, ирония, преувеличение, чувственность — всё это можно найти в кэмпе от мира моды.
Зонтаг признаёт, что иногда понять, что кэмп, а что нет, можно лишь по прошествии времени. Так, наряды 20-х — платья с бахромой и расшитым декольте, боа, широкополые шляпы, длинные перчатки — смотрятся вычурно на фоне грядущих судьбоносных событий: Великой депрессии и войны. В 60-х на смену консервативной моде пришли субкультуры, представив всё многообразие стилей — и кэмп не мог не найти в них отражение. Безупречные скульптурные наряды в духе Paco Rabanne, которые предпочитали посетители модных выставок, смотрятся сегодня так же кэмпово, как и обилие джинсов, бахромы и замшевых жилетов у хиппи, отрывающихся на фестивалях под открытым небом. В своих мемуарах 1980 года «POPism» Энди Уорхол писал: «Было забавно видеть людей из Музея современного искусства рядом с модными подростками, амфетаминовых королев рядом с редакторами моды».
В 70–80-х кэмповые фигуры одевались, согласно Зонтаг: Шер — в полупрозрачные платья с перьями и блёстками, дополняя образ париками и эффектными украшениями на голову, а Элтон Джон — в костюмы и блузки, расшитые стразами и мехом, огромные очки и шляпы, перевоплощаясь то в гвардейца в парадной форме, то в вельможу с напудренным лицом. Мадонна выступала в тугих корсетах с конусообразными чашками лифа — экстравагантный наряд создал яркий экспериментатор того времени Жан-Поль Готье. Интересно, что выставку в Метрополитен-музее должен разработать театральный художник Ян Версвейвельд, работавший над клипом «Lazarus» Дэвида Боуи — ещё одной кэмповой фигуры, выделяющейся среди рок-музыкантов в том числе своим гротескным ярким стилем.
Зонтаг считала кэмп прерогативой самопровозглашённой аристократии стиля, которая состояла, по её мнению, из геев. Её точка зрения не удивительна — в 60-х о гомосексуальности было не принято говорить открыто, более того, она считалась заболеванием. Так, авторы Quartzy признают, что кэмп мог стать для гей-сообщества своеобразным способом заявить о себе. Однако связывать этот термин лишь с гей-культурой — значит упрощать его.