Мракобесие что это в православии
Церковь – сплошное мракобесие (мифы о христианстве)
Мракобесие (обскурантизм) – враждебное отношение к просвещению, науке, прогрессу. С апостольских времен церковь занимала взвешенную и аргументированную позицию практически по всем вопросам, и никакого конфликта с наукой, изучающей Божье творение, никогда не было. Наоборот, в средние века монастыри всегда были отдельными очагами просвещения. В них были обширные библиотеки, там обучали грамоте и другим наукам.
Кирилл и Мефодий, создатели старославянской азбуки и языка, христианские проповедники
Большое количество известных ученых средних веков и нового времени были глубоко верующими. Среди них Исаак Ньютон, Георг Мендель (настоятель монастыря), Блез Паскаль, Рене Декарт, Михаил Ломоносов, Сэмюэл Морзе, Макс Планк, Луи Пастер, Жорж Леметр (католический священник), Павел Флоренский (православный священник). В России с начала 19-го века после создания Александром I министерства народного просвещения одноклассные (двухгодичные) и двуклассные (четырехгодичные) церковно-приходские школы получили официальный государственный статус, оставшись в подчинении Святейшего Синода. Они были бесплатными. В них преподавали грамоту, арифметику и, разумеется, Закон Божий. В двуклассных школах также преподавалась история. К 1861 году насчитывалось более 18 тысяч школ по всей России, в то время как государственные училища располагались лишь в нескольких крупных городах. В 1917 году церковно-приходские школы, коих тогда насчитывалось более 37 тысяч, были переданы от Священного Синода Министерству народного просвещения.
Запись опубликована 10.06.2015 автором dest в рубрике Мифы о христианстве с метками наука, церковь.
Заметки по теме:
Добавить комментарий Отменить ответ
Для отправки комментария вам необходимо авторизоваться.
Православная Жизнь
О подлинной вере, мракобесах и «попсе» – Андрей Музольф, преподаватель Киевской духовной семинарии.
Фото: © Наталья Горошкова/Православная жизнь
– Существует определенный негативный фон вокруг Православия в обществе. Православие говорит неприятные вещи: указывает на грех, рассказывает о наказании за нарушения, т. е. выступает моральным цензором. Эта роль раздражает общество. Но на самом деле Православие не ставит перед собой таких задач. Прокомментируйте, пожалуйста, и разъясните, какие глобальные цели и задачи у Православия?
– Говорить о том, что Православие создает вокруг себя какой-то негативный фон – то же самое, что утверждать, что больницы и прочие медицинские учреждения – это рассадник болезней и смерти, ведь именно в них, по большей мере, болеют и умирают люди. Но ведь подобное заявление – абсурд!
Православие не создает вокруг себя негатив. Оно свидетельствует лишь о том, что человечество болеет грехом и предупреждает, к каким последствиям подобная болезнь может привести. Если врач говорит нам, что у нас проблемы со здоровьем – мы же не будем его обвинять в том, что он сообщил нам нечто неприятное. Да, нам неприятно слышать о наших болезнях, но в противном случае, если мы о них не узнаем, мы не сможем их излечить.
Православие – это свидетельство о том, что человек болен, но получил надежду на исцеление от той болезни, которой он заразился еще в раю, на заре своего существования. Поддавшись искушению диавола – «человекоубийцы от начала», как его называет святой апостол и евангелист Иоанн Богослов, человек отпал от Бога как источника Вечной жизни и, как следствие, стал умирать. По словам святителя Григория Паламы, первозданный человек умирал дважды: первый раз – духовно – в момент совершения греха, и только спустя долгие годы жизни вдали от Бога человек умер во второй раз – физически. Но несмотря на то что человек сам, по своей свободной воле покинул Творца, Бог все же идет ему навстречу. Господь проявляет милость и безмерную любовь к человеческому роду: Он Сам становится одним из нас, чтобы спасти человечество от власти греха и смерти.
Исходя из этого, основная задача Православия, по словам одного современного христианского писателя, заключается в том, чтобы каждый христианин стал «маленьким Христом», смог воплотить в своей жизни тот идеал, к которому Адам был призван с момента своего сотворения – стать не только образом, но еще и подобием Божиим. А это возможно только в случае пребывания человека в Церкви Христовой, ведь только там возможно реальное воссоединение с Богом, то есть обожение.
– Люди с радостью находят, за что упрекнуть Православие. Указывают на «пятна» и говорят, мол, на себя посмотрите, а потом учите. Как здесь быть? Ведь Православие – это и святые и несвятые люди.
– Давайте приведем обычный жизненный пример: если человек не доверяет тому или иному врачу, он же не будет при этом отвергать значение всей медицины целиком. Подобный подход можно перенести и в церковную сферу: если нам не нравится тот или иной священник – это вовсе не повод отвергать важность Церкви и ставить под сомнение необходимость Ее существования.
Митрополит Сурожский Антоний однажды сказал о себе следующие слова: «Я не хороший человек, но то, что я говорю о Боге, – правда». Если человек искренне ищет Господа – он Его обязательно найдет. Если человек приходит в Церковь, чтобы обрести в ее стенах Истину, – Истина откроется ему, потому что Истина – это Сам Христос. Если же человек пытается уловить Церковь и ее служителей в чем-то нехорошем – значит такова главная его цель, а вовсе не духовные поиски.
Внешнее поведение человека – это некая лакмусовая бумажка, открывающая его внутренний мир. И потому изобилие сплетен и клеветы, обращенных в адрес Церкви, – это прежде всего свидетельство о том, что именно ложь наполняет сердце человека, ведь, по словам Священного Писания, «от избытка сердца говорят уста» (Мф. 12:34). Для православного христианина клевета никогда не была чем-то ужасающим. Один подвижник однажды сказал: «Мне совершенно не важно, что думают обо мне другие люди; для меня важно лишь то, что обо мне думает мой Бог».
А относительно того представления, что Церковь, которая проповедует высокий идеал святости, и сама должна состоять только из святых людей, избегая при этом всего нечистого и порочного, известный православный богослов Л. Успенский заметил: «Православная Церковь никогда не ставила знак равенства между святостью и непогрешимостью». Церковь свята не потому, что святы ее члены, а потому, что свят ее Глава – Господь Иисус Христос. Интересную характеристику Церкви дал христианский подвижник IV века преподобный Ефрем Сирин: «Вся Церковь есть Церковь кающихся… вся она есть Церковь погибающих…»
В отличие от сектантов православные никогда не утверждали, что они святы, так сказать, априори, только потому, что стали членом Церкви, а следовательно – «автоматически» избраны Богом для Вечности. Вечность не дается человеку просто так, подобно «клубной карте»: ее нужно заслужить, и дело это не из легких, ведь «Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11:12). И только Церковь может указать человеку тот путь, который приведет нас к вечной жизни во Христе.
– Почему Православие не модно? Почему оно не идет в ногу со временем? Протестанты, например, ходят по квартирам, агитируют, приглашают в кафе, устраивают вечеринки. Это модно и весело. Почему Православие не может стать немного «попсовым», народ ведь тогда повалит?
– Известный английский писатель прошлого века Г. К. Честертон писал: «Церковь всегда как бы отстает от времени, тогда как на самом деле она – вне времени». И главная причина, почему Церковь всегда была и будет вне времени, заключается в том, что Евангелие – та Благая Весть о спасении падшего человека Богом, которую открывает каждому из нас Церковь, – не имеет границ ни временных, ни пространственных. Евангелие предназначено для каждого человека вне зависимости от места его рождения, материального или социального статуса.
Если хочется что-либо изменить в Церкви, если нам в ней что-то не нравится, мы должны подумать об одной элементарной вещи: Церковь существует уже без малого две тысячи лет и в своей истории она видела уже не одну сотню подобных «реформаторов», которые пытались ее от чего-то освободить, как-то «улучшить», сделать ее более доступной для общественности. Нам следует помнить слова великого учителя Церкви, святителя Иоанна Златоуста, который в одной из своих проповедей сказал: «Человек приходит в Церковь не для того, чтобы что-то в нее привнести; человек приходит в Церковь, чтобы унести из нее с собой ни что иное и ни кого иного, как Самого Христа».
Исходя из этого, главная задача Церкви – освятить человека, а через человека – и весь видимый тварный мир благодатью Святого Духа. В этом – миссия Православной Церкви, в этом – ее соль. А, по словам Христа, «Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям» (Мф. 5:13).
– «Православные – это мракобесы, неучи, пришельцы из X века, в общем отсталые во всех отношениях люди». Как Вы можете прокомментировать подобные высказывания в адрес православных верующих, священников?
– Несмотря на подобные высказывания, Православная Церковь никогда не поощряла невежество. Святитель Московский Филарет говорил: «Вера Христова не во вражде с истинным знанием, потому что не в союзе с невежеством». Все мы хорошо знаем, что большинство великих ученых, таких как Коперник, Бэкон, Кеплер, Лейбниц, Декарт, Ньютон и многие-многие другие, всегда позиционировали себя как глубоко верующие люди. Так, например, основоположник квантовой физики, немецкий физик прошлого века М. Планк писал: «Куда бы и как далеко мы бы ни стали смотреть, мы не находим противоречий между религией и естественной наукой… Религия и естественная наука не исключают друг друга… эти две области дополняют друг друга и зависимы друг от друга».
Другой вопрос: что именно современное общество подразумевает под понятием «мракобесие» православных? Под «мракобесием» верующих имеется в виду, в первую очередь, то, что православные не хотят идти на уступки современному секулярному миру. Какие уступки? Прежде всего – признать грех нормой человеческой жизни.
Сегодня практически во всех средствах массовой информации превозносится то, что еще полвека тому назад считалось чем-то постыдным и противоестественным. Еще святой апостол Иоанн Богослов писал, что все ценности мира сводятся к трем основным факторам: похоти очей, похоти плоти и гордости житейской (см. 1 Ин. 2:16). Именно поэтому, по словам другого апостола, «дружба с миром есть вражда против Бога» (Иак. 4:4).
Следовательно, современный мир и Церковь указывают человеку на совершенно противоположные ценности: если мир требует брать от этой жизни все, стремиться к честолюбию и пороку, то Церковь, наоборот, призывает своих чад к смирению, кротости и благочестию. И вот в таком благочестии современное общество, к сожалению, и усматривает «мракобесие».
– Говорят: «Православие тяжело понять. В нем все сложно и непонятно для современного человека. Все это не актуально сегодня». Скажите, пожалуйста, доступно ли православное учение среднестатистическому человеку? Как он может постичь непостижимую истину, которую философы и богословы постигали всю жизнь?
– Понять Православие невозможно хотя бы только потому, что это вовсе не философская концепция. Православие можно только прочувствовать на себе, точнее, в себе. Православие – это не теория, это не сумма неких знаний или философских умозаключений. Православие – это прежде всего жизнь во Христе. И потому Его актуальность не зависит от тех или иных хронологических границ. Православие будет актуальным всегда, пока еще существует этот мир и пока человек не достигнет своей высшей цели – всеобщего воскресения мертвых и Страшного суда Христова.
В отличие от постижения той или иной философской системы, которое требует некой предварительной интеллектуальной подготовки, для восприятия Православия не важен общеобразовательный уровень, ведь Бог смотрит не на интеллект человека, а на его сердце: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5:8).
Философы языческого мира пытались постичь истину бытия, пренебрегая Творцом этого бытия. И вполне понятно, почему они никогда не могли достичь желанной цели. Ни одна философская система не могла дать человеку то, что он смог получить в Церкви, а именно – Самого Бога. Потому упомянутый уже нами выше английский писатель Г. К. Честертон и говорит, что если бы такие светочи античной философии, как Платон, Пифагор или Аристотель, постояли хоть минуту в том свете, который исходит от Христа, они бы поняли, что свет их собственных учений – полумрак.
Церковная мафия погружает Россию в зловонное, черное болото религиозного мракобесия
Еще 15 лет назад пропаганда религии и РПЦ вызывала недоумение и смех, а сейчас тех, кто особенно активно «недоумевает-смеётся» могут посадить за это самое «недоумение» в зону по новой статье РФ за «оскорбление чувств верующих», а Президент на церковных службах воспринимается как должное! Критика РПЦ практически полностью запрещена, а жуткий, отвратительный пиар и беспардонную пропаганду значимости РПЦ мы слышим из каждого утюга!
И отправилось Чудо, т.с., в массы :
В общем, конституционная декларация : «церковь в России отделена от государства» в текущий политический момент превратилась в ничего не значащие буквы на бумаге, поскольку фактически Россия, отбросив курс на просвещение и образование, стремительно погружается в зловонное, черное болото государственного религиозного мракобесия самого низкого разбора, и это очень грустно.
Вот такой у нас получается уроборос.
Продолжение:
в Питере прошли многотысячные митинги против передачи Собора алчным попам,
петиция против передачи собора попам собрала более 200 000 подписей,
против передачи выступили ученые и искусствоведы,
Вот типичный пример такого пасквиля, кой скопипостила (самостоятельно эта необразованная, косноязычная баба-яга и двух слов без ошибок написать не может!) давно и бесповоротно сбрендившая Прихожанка, просто классика :
А вот сморчку по кличке «Прихожанка» я хочу сказать отдельное «спасибо» :
PPS. Крымская и Симферопольская епархия РПЦ попросила передать им в безвозмездное пользование 24 объекта музея-заповедника «Херсонес Таврический», которые находятся в Севастополе. Заявка была подана в Росимущество еще в ноябре прошлого года (об этом стало известно только сейчас), но ведомство ее отклонило «в связи с некомплектностью документов». Сейчас представители РПЦ собираются подать еще одну заявку.
Вот такие дела, малята.
Более подробную и разнообразную информацию о событиях, происходящих в России, на Украине и в других странах нашей прекрасной планеты, можно получить на Интернет-Конференциях, постоянно проводящихся на сайте «Ключи познания». Все Конференции – открытые и совершенно безплатные. Приглашаем всех просыпающихся и интересующихся…
Про «православное мракобесие» как продукт путинской эпохи
В некоторых кругах общим местом стало утверждение, что сегодня Россия переживает всплеск мракобесия и лукового черносотенства. Тянет от страны ладанным душком: клерикализация обгоняет архаизацию. Вот-вот будут за атеизм сжигать. Патетика не новая и не очень интересная. Пользователи, рассуждающие об этой маловажной теме, как правило, допускают ряд неточностей, которые, в свою очередь, важны.
Государство российское при всей своей очевидности, которую часто принимают за глупость или нерасторопность, считывается достаточно неоднозначно. Вот вроде бы есть объект, чьи стороны одинаково равны для всех наблюдателей, но результаты этих наблюдений противоречивы, причём противоречивы кардинально. Для радикальных русских националистов Российская Федерация государство антирусское, губящее русский народ и потворствующее нерусским, но в сообществах нерусских националистов Россия воспринимается уже как угнетатель, мохнатой шовинистической лапой душащий кумырскую свободу. Для либералов российское государство является махрово-советским, но для советских людей государством правят либералы, которые всё развалили. Мнения настолько противоречивы, что компромисс не может быть найден даже посредине – это бы грозило шизофренией. Ответ следует искать в плоскости, откуда Россию пытаются проинтерпретировать, в поле убеждений самых разных цветов, которые роднит то, что они одинаково являются невротичными. Их невротичность в том, что стереотипы, разделяемые личностью или группой личностей, переносятся на целый народ или целое государство. Отсюда и взаимоисключающие выводы: ну не может государство быть одновременно русофобским и ультрарусским, советским и либеральным, а есть не может, то дело не в государстве, а в вас.
Тем не менее, кажется, что у клерикализации российского общества есть объективные основания. Это и православные активисты, и нарастающая роль «РПЦ» в обществе, и закон о защите чувств верующих, и скандалы с религиозным душком, и наступление веры на образование, и вообще религия, в частности христианство и его представители, ныне вполне себе заметная часть общественной жизни. Очередной «вехой» стал скандал вокруг фильма «Матильда». Главред «Карнеги-центра» по этому поводу даже заметил: «Всего за несколько дней Россия пересекла важную черту, к которой шла давно: православные экстремисты совершили две настоящие попытки терактов. Один в Екатеринбурге на машине, нагруженной газовыми баллонами, врезался в витрину кинотеатра; другие возле офиса Константина Добрынина сожгли машины – всё за «Матильду».
Увы, сработала ловушка стереотипа. Он завёл «Карнеги-центр» к статье Андрея Архангельского, где публицист нагадал, что государство, наконец-то наказав гонителей «Матильды», как бы продемонстрировало либералам: мы здесь до сих пор единственный европеец, защищающий вас, западников, от лихого человека. Попытка анализа вновь споткнулась об убеждения, определивших следующее пророчество Архангельского: «Однако отныне мы живем в пространстве пост-«Матильды», где каждое слово и каждый жест способны поколебать устои. И это история не про фильм или секту, а о том, что общество слишком хрупкое и не имеет никаких внутренних скреп – чем громче о них кричат, тем с большим треском они вываливаются из обшивки».
Ноябрь 1997 года. Останкино. Православные митингующие выступают против показа по «НТВ» фильма Мартина Скорсезе «Последнее искушение Христа». Минимальная граница участников – полторы тысячи, максимальная – десять. Больше, чем когда-либо выступало против «Матильды». Фильм два раза изымали из сетки вещания, а в «НТВ» пришло письмо от общества «Память», которое (в случае показа фильма) не гарантировало безопасность сотрудников компании. Ситуация зеркальная, только масштаб её значительнее, а результат ярче. В Государственной Думе была рассмотрена тема «Антихристианской акции телекомпании «НТВ»». В отличие от «Матильды», против фильма высказался глава патриаршей церкви Алексий II, хотя нынешний глава «РПЦ», Кирилл, хранит выдержанное молчание. В итоге фильм, как это было изначально запланировано, в канун Пасхи всё-таки не показали. Означает ли это, что с 1997 года мы живём в пост-«Последних искушениях Христа», где на руинах светской культуры вознёсся православный халифат? Конечно нет. Потому что не нужно использовать свои убеждения в качестве доказательной базы.
Внимательное изучение российского «православного фундаментализма» обозначает вообще иную реальность – это раньше, до В.Путина, общество было радикальней, злей и хрупче, а христианские фанатики не «богохульные» футболки сдирали, а убивали ментов и планировали строить вооружённым путём теократическую монархию.
Что вообще такое фундаментализм? Это мышление, во всей апологетической полноте стоящее на страже какой-то идеи. Фундаментализм не только религии свойственен – есть либеральный или левый фундаментализм. Современный православный фундаментализм в России прошёл несколько стадий. Но, в отличие от протестантского фундаментализма, в России наличествовала одна важная особенность – семидесятилетнее атеистическое государство. Образовался временной разрыв между религиозным прошлым и послесоветским настоящим. Этот разрыв нужно было заполнить, и он стал заполняться не только заново выстроенной преемственностью, но и комплексом неизбежных мифов. Это мифы о дореволюционной церкви, о монархизме, о царе, о духовности прежнего общества, о том, какая христианская институция или не институция является истинной. Разрыв так и не был преодолён. Он предопределил пути развития православного фундаментализма, поначалу разветвившегося от общества «Память». Это, так сказать, неформальный фундаментализм, распавшийся на множество патриотических, националистических и сектантских организаций. Другой корень тянется к «РПЦ», где носит название «традиционалистского». Именно «традиционалистское» крыло активно поддерживало новый федеральный закон «О свободе совести и религиозных объединениях» 1997 года. В преамбуле этого закона есть формулировка, что Федерация признаёт «особую роль православия в истории России, в становлении и развитии ее духовности и культуры». В предыдущей версии закона такой важной формулировки не было. Тогда же, в конце девяностых, будущий патриарх Кирилл корректирует прежнюю линию и начинает выступать с антилиберальными проповедями.
Не вдаваясь в подробности внутренней полемики «РПЦ» и не перечисляя многочисленные неформальные христианские организации, можно обобщить, что т.н. «клерикализация» российского общества шла по двум направлениям – вертикальном, институализированном и горизонтальном, неформальном, отчасти маргинальном. Это не были параллельные линии: они пересекались, когда интересы неформальных фундаменталистов совпадали с интересами церковных традиционалистов. Как в протестах против «НТВ», Гусинского и Скорсезе, где на одной теме «объединились» «Память» и Алексий II. Отсюда вытекает очень важная особенность – православный фундаментализм в современной России чего-то добивался лишь в том случае, если с его позицией проявляла солидарность главная православная институция. И наоборот. Если же временного попутчества не складывалось, неформальные фундаменталисты продолжали влачить скучное существование в своих крохотных организациях и на страницах своей малотиражной прессы.
При В.Путине вертикальный «фундаментализм» значительно укрепился. Достаточно сказать, что главой патриаршей церкви стал Кирилл, человек, со временем обратившийся к антизападным и антилиберальным воззрениям. Укрепившись, «РПЦ» продолжила прежнюю политику, первым серьёзным плодом которой было принятие федерального закона 1997 года. В то же время институция обуздала наиболее радикальных своих «традиционалистов» типа небезызвестного Дмитрия Смирнова. А вот неформальный фундаментализм хирел. Тысячные движения прошлого разваливались, дробились, а для новых заметных националистических организаций вопрос вероисповедания был вторичным по отношению к политическому и национальному самоопределению. Если организованный «традиционализм» получил определённую легитимацию, то ворох горизонтальных организаций успешно маргинализировался. Вплоть до враждебности к, собственно, «РПЦ». Так, Александр Баркашов принял постриг в организации «Истинно-православная церковь» и регулярно обвиняет «РПЦ» в отступлениях от веры и правды. Разумеется, «РПЦ» больше не могла как-то солидаризоваться с бывшими попутчиками. Да ей эти маргиналы были и не нужны. Но скандал с «Pussy Riot» показал, что вокруг «РПЦ» нет массового и организованного молодёжного мирянского движения, способного противостоять на улице тем, кто посягает на неуличные институционные ценности. И вот тогда появилось всё то, о чём сегодня говорят – «Сорок Сороков», «Святая Русь» и другие сообщества. На этой же теме поднялась «Божья воля».
Коммуникационная революция и состояние послемодерна наложили на неформальный фундаментализм свой отпечаток. Это несерьёзность, шутливость, эксцентрика, зрелищность, эпатаж, формализм. Тот же Дмитрий Энтео вышел из типичного new-age. Это даже по нынешним временам забавно – пользователь, приносивший жертвы Ганеши, потом становится защитником веры православной. Да, разрыв с прошлой неправедной жизнью классический житийный сюжет, но, всё-таки, не когда об этом с упоением рассказывают на «YouTube». Внимание, которое уделялось подобным персонажам и их выходкам, и даже разбор, которому они зачем-то подвергаются, схожи с анализом реслинга. Вроде кто-то прыгает, ринг трясётся и публика ревёт, но всем понятно, что это постановка. Также и с «Христианским государством». Неформальная организация из нескольких человек, то есть, по сути, что-то даже несуществующее, благодаря паре громких заявлений и, якобы, сожжению машин, вырастает в фундаменталистский молох, подобный «Исламскому Государству». Но в реальности – ни массовой организации, ни многочисленных сторонников, ни серьёзных поступков. Снова фикция, вес которой придал стереотип со стороны.
Но вертикальным и горизонтальным фундаментализмом, последний из которых ещё и расщепился на послемодернистское шутовство, дело не исчерпывается. Многочисленные радикальные тексты, написанные за четверть века, никуда не исчезли и оказали своё влияние. В декабре 2015 года в Петербурге было задержано двое молодых людей, обвинённых в покушении на полицейских. При допросе парни объявили, что считают государственные органы порождением антихриста, утвердившегося в мире.
Причём его якобы совершили люди, которые не связаны ни с «РПЦ», ни с другими «никонианскими» группами, ни с российским государством. Для них это враги. Антихрист. Произошёл важный отказ от концептов, волновавших прежний неформальный фундаментализм (даже тот, что был негативно настроен к «РПЦ») – это отказ от царя, монархии, России, церкви, как иерархии и пр. Описанное настолько не укладывается ни в один из стереотипов, что ни «либеральная», ни «фундаменталистская» пресса о случившемся просто не пишут. И это, конечно, новый путь развития неформального фундаментализма – сетевой, самостоятельный, неканонический, одиночный, сектантский, но, главное, не апеллирующий к «РПЦ», империи, монархии и царям. В мире восторжествовал духовный антихрист и всё тут. Чуть ли не впервые в современной России подпитка неформального фундаментализма проистекала не из условного Шафаревича, а из старообрядческой литературы XVII-XVIII веков.
Тем не менее, это единичные случаи. Они вряд ли скоро повторятся. Даже не смотря на войну на Украине, которая притянула к себе изрядное количество религиозных фанатиков, даже не смотря на патриаршую церковь, высказывающую всё более и более консервативные идеи, не смотря на коммуникационную истерию, поддерживаемую вплоть до депутата Госдумы – религиозный отклик на все эти дела и инициативы остаётся крайне низким. Кто только не накручивал «Матильду» и как только не окучивали пользователей, чьи чувства взбудоражил неотсмотренный фильм, но весь итог масштабнейшей многомесячной шумихи – угрозы, два сожжённых автомобиля и таран кинотеатра полоумным. Ну, ещё во время скорых показов кто-нибудь распылит в зале газовый баллончик, и об этом тоже будут много говорить.
Ни Сысоева, ни Гoлoвырцевa. Лишь высосанная из пальца ерунда. Но эта ерунда показательна. Как-то незаметно и как-то вдруг Россия подошла к самому значительному своему юбилею – столетию Октябрьской революции. В год, когда общество должно было конфликтовать, ругаться, спорить, биться с друг другом из-за самого неоднозначного, трагичного, великого, кровавого события в своей истории, изменившего жизнь десятков, сотен миллионов людей, пользователи с упоением спорят о фильме, который даже не видели.
Что это – глупость или безумие?
Да отчего же. Просто государство российское, у которого все стороны равны и которое всё равно считается так неоднозначно, занято отнюдь не клерикализацией общества. Оно его подмораживает. Оно его леденит. Чтобы не болело. Чтобы не кровоточило. Историческая стабильность, национальное примирение. Теперь даже в мае идёт снег.
Остаётся лишь смутная надежда, что когда-нибудь на занемевшую десну всё-таки ступит лихой человек.