Музыкотерапия что включает в себя
Музыкотерапия оказывает благотворное влияние на качество сна у пожилых
Введение. Инсомния является распространенной проблемой среди пожилых людей. Нарушение продолжительности и качества сна может приводить к ухудшению качества жизни, снижению когнитивных функций и физического здоровья. Согласно ранее проведенным эпидемиологическим исследованиям, от 40 до 70% пожилых людей страдают нарушениями сна. Нерешенные проблемы со сном у пожилых людей приводят к низкому качеству жизни, когнитивным нарушениям и эмоциональному стрессу, а также к ухудшению физических функций и повышенному риску падений.
Материалы и методы. В анализируемых исследованиях оценивалось влияние музыки на качество сна у лиц 60 лет и старше. В метаанализ были включены результаты 5 рандомизированных контролируемых исследований. Общий размер выборки всех исследований составил 288 человек. Сто сорок два участника были включены в группы музыкальной терапии, а 146 — в контрольную группу. Типы музыкального вмешательства включали живое исполнение ритмической музыки, 18 классических западных или китайских, медитативных, оркестровых, синтезаторных композиций, игру на арфе, фортепиано, джаз и так далее. Продолжительность прослушивания варьировалась от 30 минут до 1 часа в течение периода от 2 дней до 3 месяцев. Качество сна оценивалось с помощью индекса качества сна Питтсбурга (PSQI).
Результаты. У пожилых людей, которые слушали музыку, качество сна было значительно лучше, чем у контрольной группы (р = 0,003). Анализ подгрупп показал, что пожилые люди, слушавшие успокаивающую музыку, добились более эффективного улучшения качества сна, чем те, кто слушал ритмичную музыку (р = 0,0002). Кроме того, прослушивание музыки более 4 недель (р= 0,02) может быть эффективным инструментом для улучшения качества сна.
Заключение. Музыкотерапия безопасна, проста в применении и может эффективно улучшить качество сна у пожилых людей, особенно у тех, кто слушает более успокаивающую музыку в течение как минимум четырех недель.
Музыкотерапия что включает в себя
Ожидайте
Перезвоните мне
Ваш персональный менеджер: Маргарита
Ответственная и отзывчивая! 😊
Аннотация: Виды музыкальной терапии.
Статья:
Связь между музыкой и эмоциями, наряду со способностью музыки влиять как на психическое, так и на физическое здоровье, была установлена уже много столетий назад. Пифагор, Платон и Аристотель писали о том, как музыка влияет на здоровье и поведение, племена аборигенов со всего мира использовали музыку как часть своего целительного искусства.
Музыкотерапия является эффективным базовым методом в реабилитационной и коррекционной работе с пациентами любого возраста и с разными заболеваниями, включая детей с нарушениями или ограниченными возможностями здоровья (расстройствами аутистического спектра, задержкой развития, умственной отсталостью, детским церебральным параличом, синдромом Дауна, нарушениями слуха, речи и зрения). Такие дети обычно имеют широкий спектр расстройств: нарушение координации движений, рассеянное внимание, гиперактивность или наоборот, замкнутость, отсутствие интереса к окружающему миру, нарушение социальной адаптации и другие отклонения в личностном развитии.
Что такое музыкотерапия и как она работает?
Музыкотерапия – это межличностный процесс, в котором терапевт использует музыку и все её аспекты, чтобы помочь пациентам улучшить, восстановить или сохранить здоровье. Она часто используется в работе с людьми с ограниченными возможностями.
Музыкотерапия применяется для коррекции физиологических и психосоциальных аспектов различных расстройств личности, влияет на такие сложные психические процессы, как мышление, память, внимание и улучшение их работы. Она способна восстановить душевное равновесие, поднять настроение, активизировать творческий потенциал, развить необходимые качества, улучшить физическое состояние больного.
Мелодия – это волна определённой частоты, которая посылает импульсы в центральную нервную систему, одновременно активизируя многие участки головного мозга, влияя на тонус мышц и все жизненно важные системы организма, а также на уровень гормонов в крови, которые играют чрезвычайно важную роль во всех эмоциональных и поведенческих реакциях. Музыкальный ритм действует как стимулятор физиологических процессов в организме и может нормализовать работу отдельных органов.
Музыкотерапия, вызывая положительные эмоции, помогает людям с ОВЗ поверить в себя, способствует снятию нервно-психического напряжения, тревожности и страхов, формирует адекватное восприятие ими окружающего мира, корректирует неврологические нарушения, активизирует работу мозговых структур, развивает воображение, совершенствует двигательные, сенсорные и речевые навыки, формирует навыки общения, содействует гармоничному развитию их личности.
Виды музыкальной терапии
Активная
Она предполагает личное участие пациента в музыкальной деятельности, то есть в создании музыки, исполнении произведений (соло или в составе хора, оркестра), при этом возможно использование простых, легко усваиваемых музыкальных инструментов (барабан, бубен, трубы, треугольники и др.), а также собственного тела (например, хлопки в ладоши, ритмичное постукивание, импровизация голосом и т. д.). Каждый участник сеанса музыкальной терапии может выбрать свой собственный инструмент и использовать звуки для выражения своего состояния.
Преимуществом этой формы является сочетание музыки с деятельностью организма (при игре на инструментах задействуются мелкая моторика рук, при пении (вокале) – гортань, шея, легкие, диафрагма).
Активная музыкальная терапия может быть использована в терапевтической и реабилитационной психологической практике с пациентами с нарушениями интеллекта, при реабилитации слабослышащих и слепых пациентов.
Пассивная (рецептивная)
Представляет собой прослушивание пациентами специально подобранных музыкальных произведений, что, в результате, нормализует их эмоциональное состояние, расслабляет или создаёт определенный эстетический опыт, формирует позитивное отношение к новым жизненным ценностям, формирует новые психологические установки.
Для музыкальной релаксации, когда мелодия вызывает поток свободных ассоциаций, хорошо подходит спокойная классическая музыка.
Метод пассивной музыкотерапии рекомендован для использования в программах комплексного лечения и реабилитации больных гипертонической болезнью, в том числе с выраженными тяжёлыми неврологическими расстройствами, нарушениями сна и повышенной тревожностью.
Интегративная
Это сочетание музыкального сопровождения с визуальным и образным восприятием, то есть другими видами творчества, например, изобразительным искусством или танцем.
Методы музыкальной терапии
Что делает музыкальный терапевт?
Музыкальный терапевт оценивает уникальные потребности каждого клиента. Он выясняет музыкальные предпочтения клиента и разрабатывает индивидуальный план лечения. Цель сеанса музыкальной терапии – выразить себя через музыку, импровизируя и реагируя на музыку по-новому, независимо от уровня мастерства.
Лучшие инструменты для музыкальной терапии
Первый из них – джембе или ручной барабан. Учитывая, что это единственный барабан, который не имеет центральной мелодической составляющей, клиент может просто сливаться с музыкальными ритмами, не опасаясь сыграть «неправильную ноту». Использование небольшого барабана также облегчает связь между терапевтом и клиентом, позволяя им находиться в непосредственной близости.
Гитара – ещё один чудесный инструмент, используемый музыкальными терапевтами. Опять же, гитару можно использовать в непосредственной близости от клиента. Музыкальный терапевт также может поддерживать мелодический или гармонический контроль, позволяя клиенту играть. Гитара может помочь сохранить контроль в групповой обстановке, а её звучание может быть успокаивающим и расслабляющим.
Пианино является удобным инструментом при работе с большими группами. Поскольку звук гитары может быть заглушен другими инструментами, на которых играют клиенты, пианино более звучное и может удерживать фон. Музыкальный терапевт должен помнить, однако, о явном физическом барьере между собой и клиентом и, если это возможно, попросить клиента сесть рядом с пианино.
Использование музыкальных занятий в нейропсихологической практике диагностики и коррекции тяжелых нарушений психического развития
Музыкальные занятия традиционно считаются способом эффективной коррекционной помощи самым разным детям, в том числе имеющим тяжелые нарушения развития. Они успешно используются в работе с детьми с расстройством аутистического спектра (РАС), на первых этапах занятий не вступающих во взаимодействие, не принимающих правил, заданных взрослым, не выполняющих заданий и т. д.
Разработаны системы музыкальных занятий с детьми, имеющими грубые нарушения слуха, опорно-двигательного аппарата, проблемы развития речи. Использование музыки для помощи особому ребенку дает возможность решать задачи, которые нередко ставят в тупик специалиста – нейропсихолога, педагога, логопеда, инструктора по лечебной физкультуре (ЛФК) – работающего в более традиционных формах.
Высокая эмоциональность музыкального воздействия и взаимодействия облегчает установление контакта с ребенком, позволяет легче заинтересовать его совместной игрой и включить в предлагаемую деятельность. Ритм – обязательная составляющая музыки – служит источником тонизирования и структурирует активность ребенка, дает ему опору временной организации поведения. Разнообразие способов действия с музыкальными инструментами и голосовых контактов открывают возможности взаимодействия с ребенком, который в других условиях не проявляет имеющихся способностей.
Таким образом, не вызывает сомнений, что использование музыки в коррекционно-развивающей помощи особому ребенку позволяет оказывать разностороннее и комплексное воздействие на все сферы его развития. Эти возможности в настоящее время активно используются и в практике нейропсихологической помощи детям с нарушениями развития, что значительно расширяет возможности этого подхода.
В связи с этими установками клиентами нейропсихолога долгое время были лишь дети, не имеющие грубых нарушений, но испытывающие определенные трудности в усвоении программы школы или детского сада, в регуляции поведения. Наиболее часто к специалисту обращались родители детей в возрасте 5-10 лет: до старшего дошкольного возраста (а часто и до поступления в школу) их развитие, казалось, шло нормально, ребенок справлялся с предъявляемыми требованиями и лишь столкнувшись с увеличением нагрузки, появлением новых сложных задач стал испытывать трудности, которых не имели его сверстники. Обычно жалобы, предъявляемые родителями нейропсихологу, звучали как: «не справляется с программой массовой школы», «путает буквы», «делает дурацкие ошибки», «не понимает математику», «не может собраться на контрольной, хотя дома решает те же задачи» и т.д.
И, хотя начальной задачей специалиста и в этих случаях было установление контакта с ребенком и формирование у него мотивации к участию в занятии, все же предполагалось, что, придя на занятия, он уже не имеет выраженных трудностей взаимодействия, ориентирован на похвалу взрослого и готов выполнять задания, относительно спокойно реагируя на неудачу (неизбежную при овладении новым умением). В противном случае специалист в большинстве случаев отказывался от коррекционной работы с ребенком, обосновывая это его «не доступностью обследованию» или тем, что «сначала его нужно научить себя вести».
В работе с детьми, имеющими тяжелые нарушения, большее значение имеет решение задач установления эмоционального контакта с ребенком и вовлечения его в доступное взаимодействия, в совместную творческую и предметно-практическую деятельность. И возможности решения этих задач предоставляет эмоциональная насыщенность музыкального занятия. Одним из достоинств музыкального взаимодействия является и возможность снижения доли вербальных форм общения, обращения к ребенку через другие каналы коммуникации. Особенно это важно для ребенка с нарушениями речи (как экспрессивной, так и импрессивной), в том числе для детей с расстройствами аутистического спектра.
В отличие от традиционных форм нейропсихологической коррекции, работа со «сложными» детьми не может разделяться на диагностический и коррекционный этапы, они реализуются одновременно, и диагностическая составляющая может оставаться актуальной на протяжении довольно долгого времени. Организация единого процесса диагностики и коррекции также естественно укладывается в форму музыкального занятия. Использование стандартных диагностических проб и представленных в пособиях по коррекционной работе заданий и упражнений в связи с тяжелым состояниям ребенка могут долгое время оставаться недоступным для специалиста, и в тоже время разнообразие доступных ребенку самых простых музыкальных игр может обеспечить гибкий подход к нему и в диагностике, и в коррекции, отвечающих его индивидуальным возможностям.
На музыкальном занятии специалист может предложить ребенку различные игры, способные вызвать интерес, побудить к активности, представляющей пока для него сложность. Игра на музыкальном инструменте – это предметная деятельность, доступная ребенку даже с очень грубыми нарушениями сенсомоторной, познавательной и эмоционально-волевой сферы. Правильно подобранный инструмент позволит играть даже ребенку с выраженным тетрапарезом (если на его руку надет браслет с бубенцами, то малейшее движение приведет к появлению звука). С другой стороны, в музыкальном зале есть и более сложные инструменты, способные вызвать интерес ребенка с эмоционально-волевыми проблемами, но не имеющего моторных нарушений. Даже если на занятиях ставятся задачи, на первый взгляд не связанные с использованием каких-либо предметов – например, стимуляция вокализаций или развитие голоса – включение в структуру занятия игр с инструментами или игрушками не только позволяет разнообразить его и повысить интерес, но и открывает новые возможности для их решения.
Установление на музыкальном занятии эмоционального контакта между ребенком и специалистом, вовлечение его во все более сложное взаимодействие во многих случаях позволяет со временем изменить форму работы и перейти к более традиционной нейропсихологической диагностике и коррекции.
На основе музыкального занятия может осуществляться нейропсихологическая коррекционная помощь детям с самыми тяжелыми нарушениями развития. И задачи, как и динамика этой формы коррекционной работы могут рассматриваться в традиционной для нейропсихологии парадигме развития системы взаимодействия трех функциональных блоков мозга.
Развитие возможностей регуляции психического тонуса
Развитие пространственно-временных представлений
В случае тяжелых нарушений развития это направление обычно включает коррекционную работу с их низшими уровнями.
Формирование процессов внимания, программирования и контроля деятельности
Таким образом, применение нейропсихологического подхода к организации музыкальных занятий может открыть перед специалистом новые возможности, ставить и успешно решать задачи развития разных составляющих ВПФ ребенка в случае его крайне выраженных нарушений.
«Важно подобрать правильную дозу»: как работают музыкальные терапевты и кого они лечат
«Афиша Daily» поговорила с одним из главных специалистов страны, который проводит занятия музыкальной терапии – Алисой Апрелевой – о том, где именно применяют музыку, чтобы лечить, и как к такой терапии относятся в России.
Что такое музыкальная терапия
Методы музыкальной терапии прекрасны тем, что не только эмоционально поддерживают человека, но и воздействуют целиком на его физиологию. В мозге нет отдельной «музыкальной зоны» — мелодия идет по тем же нейронным путям, которые обеспечивают такие жизненно важные функции, как язык, речь, моторика. Поэтому человек отзывается на ритм и начинает топать в такт, сам того не замечая. Это явление аудиторной синхронизации хорошо изучено. С изменением звуковых стимулов изменяется пульс, дыхание, темп функционирования организма.
Виды музыкотерапии
Занятия музыкальной терапией подразделяются на:
Цели и задачи музыкальной терапии
Занятия музыкальной терапией воздействуют на нас так же, как влюбленность, как удовольствие от еды или занятий спортом: она стимулирует выработку гормонов — дофамина, серотонина, окситоцина. Когда мы, например, снова и снова переслушиваем одну и ту же песню, это значит, что мозг хочет получить свою порцию удовольствия. Правда, в депрессивном состоянии люди часто слушают по кругу мрачную музыку, которая уводит их еще дальше. Допустим, если у человека суицидальные мысли, ему нужно пить по одной таблетке препарата, чтобы себя поддерживать, а он может взять и под воздействием грустной музыки выпить весь пузырек.
Именно для того, чтобы контролировать такие моменты, нужен музыкальный терапевт: он должен быть рядом, подобрать правильную первую дозу музыки, которая отражает состояние пациента и помогает ему пройти через него, а потом по чуть-чуть вводить другую музыку, которая переключит на другие эмоции. Это называется изометрический принцип: ты присоединяешься к состоянию человека, а потом выводишь его в нужное.
Методика проведения терапии
Занятие проводится в большой комнате в течение 15-30 минут 2 раза в неделю. Сеансы проводятся в любое время дня при нормальной громкости музыки. Музыкальные композиции составляются таким образом, чтобы постепенно изменять настроение, динамику и тему. С целью закрепления результата после каждой композиции пациент обсуждает с врачом свои переживания, эмоции и чувства. Как правило, на занятиях музыкальной терапией прослушивается три композиции: первая настраивает на сеанс, с более спокойным настроением и ритмом; вторая – самая динамичная и эмоциональная – помогает стимулировать воспоминания из прошлого и улучшает настроение; третья, заключительная, зависит от настроя пациента (релаксирующая для расслабления или бодрая для заряда эмоциями). После сеанса пациент защищен от стрессов, избавляется от комплексов, думает позитивно, находится в гармонии с собой.
Кому показана терапия и какой от нее результат?
Занятия музыкальной терапией активно применяются в следующих случаях:
При болезни Альцгеймера происходят физические изменения в головном мозге — повреждается прежде всего кора, то есть его верхняя часть, которая отвечает за принятие решений, социализацию, мыслительный процесс. При этом древняя лимбическая система, где сосредоточена вся наша эмоциональная жизнь, затронута меньше, и музыка может «огибать» все нарушенные участки мозга, чтобы воздействовать непосредственно на человека.
Появляется блеск в глазах, осмысленность, самосознание. Музыка возвращает человеку его личность — и он снова начинает общаться «изнутри», а не на автомате. Восстанавливается структура его дня, возможность полноценно контактировать с окружающими.
В течение нескольких месяцев мы с коллегами работали над пилотной программой занятий музыкальной терапией в сети пансионатов Senior Group в Москве — и теперь у их резидентов есть регулярный доступ к этой услуге.
Восстановление после операций
Известно, что в постоперационный период занятия музыкальной терапией могут частично замещать седативные препараты. Воздействию музыкальной терапии посвящено множество научных исследований и кокрейновские обзоры (Cochrane Collaboration — международная некоммерческая организация, изучающая эффективность медицинских технологий по строгой систематизированной методологии. Официально сотрудничает с Всемирной организацией здравоохранения. — Прим. ред.)
Можно воспроизвести на инструментах какой-то паттерн, повторяющийся в жизни человека, и это даст ему возможность посмотреть на ситуацию со стороны. Музыка не может, конечно, заменить психоаналитика: если мы забиваем тревожность какими-то способами, мы сделаем только хуже. Но так как человеку может быть показано медикаментозное лечение вместе с психотерапией, ему может быть полезна и музыка: кому-то может хватить и правильно подобранной музыки, начинающей звучать за час до сна.
Сейчас я занимаюсь проектом Remedywave, где мы с коллегами пытаемся автоматизировать музыкально-терапевтические алгоритмы, чтобы можно было применять их в повседневной жизни. Нас окружают потоки доступной, разнообразной музыки, но порой бывает сложно даже вспомнить мелодию, после которой мы обычно чувствуем себя хорошо. Наш проект будет подбирать композиции автоматически.
Для собственных родов я заготовила всякие музыкальные штуки, но в процессе выяснилось, что они не подходят. В итоге мои дети появлялись на свет под звуки океана. Сейчас, когда я работаю с методиками подбора музыки для родов, всегда понимаю, что нужно иметь запасной вариант.
В назначении занятий музыкальной терапии мы всегда говорим про очень конкретные медицинские цели, которых нужно достичь. В родах есть свои фазы, и на каждой — свои цели. Во время схваток хорошо бы успокоиться, а когда наступает более активный этап, ритмичная деятельность, то музыка может помочь справиться с болью и ускорить процесс — здесь нужно что-то более драйвовое. В идеале, конечно, чтобы музыкальный терапевт присутствовал на родах, но такое далеко не всегда возможно.
Помощь людям с БАС
В музыкальной терапии важна не только практика, но и научная методика. Уже год я работаю в Anglia Ruskin University в Кембридже над докторской диссертацией, в ходе которой разрабатываю протокол для поддержания дыхания, глотания и речи людей с боковым амиотрофическим склерозом (БАС). Это страшное заболевание, при котором постепенно теряешь способность двигаться, говорить, дышать: Стивен Хокинг прожил с ним долго, но его случай — скорее исключение. В среднем люди с БАС живут 3–5 лет. В России им помогает фонд «Живи сейчас», с подопечными которого мы работаем при поддержке гранта от Фонда президентских грантов. Наше исследование успело получить поддержку Фонда Стивена Хокинга, но сейчас я озабочена поиском средств на новый этап исследования. Так что моя жизнь — мозаика разных потребностей, проектов и целей, и это немножко неспокойно.
Пять лет назад я начала работать над образовательной инициативой «Музтерапевт.ру», и за это время вокруг проекта собралась сильная команда — он стал платформой для общения российских и зарубежных специалистов, заинтересованных в терапевтическом применении музыки.
Поддержка пациентов и их родственников
Последние три года я работала в онкологической клинике в Бостоне, в отделении химиотерапии. Там есть комната ожидания, где пациенты ждут приема, сеанса химиотерапии, ждут новостей от врача. У человека в этот момент очень хрупкое состояние. Я просто сидела там и импровизировала: на гитаре, на индийской флейте, на барабанах, стараясь отразить настроение людей, поддержать и заодно показать, что здесь не только яды и белые халаты. Потом я заходила в отделение, где пациенты сидели в креслах и получали «химию», и предлагала: «Не хотите ли вы немного музыки?» Или спрашивала: «Вы знаете о том, что такое музыкальная терапия?» С этих вопросов начиналось терапевтическое взаимодействие. Еще я вела клиническую практику студентов Беркли в отделении психиатрии и в инклюзивных классах.
Как к музыкальной терапии относятся в России?
В России нередко методы музыкальной терапии воспринимаются как какое-то приложение к психотерапии или ответвление от нее, что совсем неверно: это отдельная наука. У нас пока нет системы высшего образования и сертификации для музыкальных терапевтов. Есть несколько курсов в рамках повышения квалификации семинары. Те немногие специалисты, что есть, работают, как правило, в узких сферах: с особыми детьми, в психотерапии. Найти специалиста порой бывает непросто. Наш проект позволяет получить бесплатную, достоверную информацию о занятиях музыкальной терапией, предлагает ресурсы для специалистов, применяющих музыку терапевтически, музыкантов-волонтеров, медиков, психологов и всех интересующихся этим видом терапии.
© Из личного архива Алисы Апрелевой
Как приходят к музыкальной терапии?
Годы, когда я формировалась, пришлись на 1990-е. Я много времени проводила в поисках слов и звуков, которые могли бы как-то отобразить окружавший нас хаос. Написание песен стало для меня способом осознания происходящего. В детстве я мечтала быть врачом, а по вечерам выступать в цирке, но мне говорили, что это невозможно: родители хотели, чтобы я была юристом. В результате я стала судебным лингвистом, но продолжала заниматься музыкой. Днем, как говорят американцы, у меня была dayjob, а вечером — настоящая жизнь.
Если в 1970–1980-е в андеграунде происходило что-то причудливое и очень интересное, существовала настоящая контркультура, то в 1990-е все это уже стало неактуально. Были люди, которые по инерции продолжали андеграундную традицию, но смысла в противостоянии системе уже не было. Мы с единомышленниками придумали себе название — оверграунд, много выступали на фестивалях, но просуществовало все это недолго.
На пике своей андеграундной «карьеры», в 2004 году, я оказалась в Америке — просто встретила человека, с которым уехала «на край земли». Я надеялась вернуться: мне казалось, что я не смогу там прижиться, а никакой american dream у меня не было, но в результате именно она со мной и произошла.
Сначала я долго не знала, что делать, и два года молчала: оторванная от привычной среды, я пыталась завязать новые отношения с музыкой. Однажды в гостях у фольклорной певицы Юлианы Светличной я прикоснулась к виолончели: мне дали смычок, и я просто провалилась в звук на 40 минут. Потом я завела какую-то не очень хорошую, но свою виолончель — сидела, играла, играла, играла и искала звук. Я поняла, что мне нравится соединять виолончель со звуком голоса и уже не опираться так на текст, как это было в андеграундной традиции.
Как становятся музыкальным терапевтом?
Затем я окончила курсы кинокомпозиторов в Сиэтле. Свою дипломную работу я делала по документальному фильму о женщине, которая сражалась с раком. Болезнь была неизлечимой, фильм снимала ее дочка — тема печальная, но материал получился очень светлым. Меня зацепила эта работа, и тут кто-то из однокурсников на занятии спросил, слышала ли я про музыкальную терапию. Я стала исследовать тему и почти сразу поняла, что это мое. Я и раньше много думала о том, как на человека воздействует музыка даже помимо его воли. Мои размышления закончились тем, что я отправилась поступать в музыкальный колледж Беркли в Бостоне, на отделение музыкальной терапии.
Я не верила, что меня возьмут, — ощущала такое русское уныние. Я проходила прослушивание как «поющая виолончелистка», и, наверное, это заинтересовало экзаменаторов. В итоге я поступила. Но тогда же случился кризис 2008 года: нам периодически не хватало денег на еду, и тем более на переезд из Сиэтла в Бостон. Так что я отложила решение на год. Спустя это время ситуация не сильно улучшилась, так что я взяла государственный кредит и поехала.
В американской системе образования все совсем не так, как у нас, когда ты делаешь выбор в 16 лет и потом следуешь прописанной схеме. Тут можно поступить в вуз и собирать себе программу как из кирпичиков: изучать индийские раги или тяжелый металл, джазовую гармонию или классическую музыку, часть курса посвятить занятиям музыкальной терапии, а часть — электронной композиции.
Что успокаивает самих музыкальных терапевтов
Интенсивный темп жизни и профессиональное выгорание недавно привели к пониманию, что мне не хватает очень важного элемента: я использую музыку как средство помощи другим, но перестала писать музыку, взаимодействовать с музыкантами, играть концерты. Стою у колодца, черпаю воду для других и не замечаю, как от жажды пересыхают мои собственные губы, как слабеют руки. Выражение себя через живой звук — очень мощный ресурс. Я снова поменяла инструмент: пишу новые песни, аккомпанируя себе на фортепиано. Стараюсь проводить минимум полтора часа в день за этой работой. Надеюсь представить новую программу музыкальной терапии в Бостоне, Нью-Йорке и Москве в начале следующего года.
Лично меня успокаивает Арво Пярт (советский и эстонский композитор. — Прим. ред.). В окружающем шуме мира его музыка — как камертон. Он умеет слушать тишину. Для меня Пярт из той же метафизической местности, что и Бах. Бах более плотный, под него я вожу машину: он помогает мне сфокусироваться и утешает. Когда появляется нужная музыка — это как будто кто-то подошел, обнял тебя или накрыл одеялом. Мне кажется, важно, чтобы люди помогали друг другу в этом: если мои дети видят, что я не в ресурсном состоянии, они аккуратненько нажимают кнопочку. Знают, что это работает. Поэтому занятия музыкальной терапией – важный этап в восстановлении нормального психического состояния человека.
Что такое музыкальная терапия
Музыка прекрасна тем, что не только эмоционально поддерживает человека, но и воздействует целиком на его физиологию. В мозге нет отдельной «музыкальной зоны» — мелодия идет по тем же нейронным путям, которые обеспечивают такие жизненно важные функции, как язык, речь, моторика. Поэтому человек отзывается на ритм и начинает топать в такт, сам того не замечая. Это явление аудиторной синхронизации хорошо изучено. С изменением звуковых стимулов изменяется пульс, дыхание, темп функционирования организма.
Музыка воздействует так же, как влюбленность, как удовольствие от еды или занятий спортом: она стимулирует выработку гормонов — дофамина, серотонина, окситоцина. Когда мы, например, снова и снова переслушиваем одну и ту же песню, это значит, что мозг хочет получить свою порцию удовольствия. Правда, в депрессивном состоянии люди часто слушают по кругу мрачную музыку, которая уводит их еще дальше. Допустим, если у человека суицидальные мысли, ему нужно пить по одной таблетке препарата, чтобы себя поддерживать, а он может взять и под воздействием грустной музыки выпить весь пузырек. Для того чтобы контролировать такие моменты, нужен музыкальный терапевт: он должен быть рядом, подобрать правильную первую дозу музыки, которая отражает состояние пациента и помогает ему пройти через него, а потом по чуть-чуть вводить другую музыку, которая переключит на другие эмоции. Это называется изометрический принцип: ты присоединяешься к состоянию человека, а потом выводишь его в нужное.
Болезнь Альцгеймера
При болезни Альцгеймера происходят физические изменения в головном мозге — повреждается прежде всего кора, то есть его верхняя часть, которая отвечает за принятие решений, социализацию, мыслительный процесс. При этом древняя лимбическая система, где сосредоточена вся наша эмоциональная жизнь, затронута меньше, и музыка может «огибать» все нарушенные участки мозга, чтобы воздействовать непосредственно на человека.
Появляется блеск в глазах, осмысленность, самоосознание. Музыка возвращает человеку его личность — и он снова начинает общаться «изнутри», а не на автомате. Восстанавливается структура его дня, возможность полноценно контактировать с окружающими.
В течение нескольких месяцев мы с коллегами работали над пилотной программой музыкальной терапии в сети пансионатов Senior Group в Москве — и теперь у их резидентов есть регулярный доступ к этой услуге.
Восстановление после операций
Известно, что в постоперационный период музыкальная терапия может частично замещать седативные препараты. Воздействию музыкальной терапии посвящено множество научных исследований и кокрейновские обзоры (Cochrane Collaboration — международная некоммерческая организация, изучающая эффективность медицинских технологий по строгой систематизированной методологии. Официально сотрудничает с Всемирной организацией здравоохранения. — Прим. ред.)
Психотерапия
Можно воспроизвести на инструментах какой-то паттерн, повторяющийся в жизни человека, и это даст ему возможность посмотреть на ситуацию со стороны. Музыка не может, конечно, заменить психоаналитика: если мы забиваем тревожность какими-то способами, мы сделаем только хуже. Но так же, как человеку может быть показано медикаментозное лечение вместе с психотерапией, ему может быть полезна и музыка: кому-то может хватить и правильно подобранной музыки, начинающей звучать за час до сна.
Сейчас я занимаюсь проектом Remedywave, где мы с коллегами пытаемся автоматизировать музыкально-терапевтические алгоритмы, чтобы можно было применять их в повседневной жизни. Нас окружают потоки доступной, разнообразной музыки, но порой бывает сложно даже вспомнить мелодию, после которой мы обычно чувствуем себя хорошо. Наш проект будет подбирать композиции автоматически.
Для собственных родов я заготовила всякие музыкальные штуки, но в процессе выяснилось, что они не подходят. В итоге мои дети появлялись на свет под звуки океана. Сейчас, когда я работаю с методиками подбора музыки для родов, всегда понимаю, что нужно иметь запасной вариант.
В музыкальной терапии мы всегда говорим про очень конкретные медицинские цели, которых нужно достичь. В родах есть свои фазы, и на каждой — свои цели. Во время схваток хорошо бы успокоиться, а когда наступает более активный этап, ритмичная деятельность, то музыка может помочь справиться с болью и ускорить процесс — здесь нужно что-то более драйвовое. В идеале, конечно, чтобы музыкальный терапевт присутствовал на родах, но такое далеко не всегда возможно.
Помощь людям с БАС
В музыкальной терапии важна не только практика, но и научная составляющая. Уже год я работаю в Anglia Ruskin University в Кембридже над докторской диссертацией, в ходе которой разрабатываю протокол для поддержания дыхания, глотания и речи людей с боковым амиотрофическим склерозом (БАС). Это страшное заболевание, при котором постепенно теряешь способность двигаться, говорить, дышать: Стивен Хокинг прожил с ним долго, но его случай — скорее исключение. В среднем люди с БАС живут 3–5 лет. В России им помогает фонд «Живи сейчас», с подопечными которого мы работаем при поддержке гранта от Фонда президентских грантов. Наше исследование успело получить поддержку Фонда Стивена Хокинга, но сейчас я озабочена поиском средств на новый этап исследования. Так что моя жизнь — мозаика разных потребностей, проектов и целей, и это немножко неспокойно.
Пять лет назад я начала работать над образовательной инициативой «Музтерапевт.ру», и за это время вокруг проекта собралась сильная команда — он стал платформой для общения российских и зарубежных специалистов, заинтересованных в терапевтическом применении музыки.
Поддержка пациентов и их родственников
Последние три года я работала в онкологической клинике в Бостоне, в отделении химиотерапии. Там есть комната ожидания, где пациенты ждут приема, сеанса химиотерапии, ждут новостей от врача. У человека в этот момент очень хрупкое состояние. Я просто сидела там и импровизировала: на гитаре, на индийской флейте, на барабанах, стараясь отразить настроение людей, поддержать и заодно показать, что здесь не только яды и белые халаты. Потом я заходила в отделение, где пациенты сидели в креслах и получали «химию», и предлагала: «Не хотите ли вы немного музыки?» Или спрашивала: «Вы знаете о том, что такое музыкальная терапия?» С этих вопросов начиналось терапевтическое взаимодействие. Еще я вела клиническую практику студентов Беркли в отделении психиатрии и в инклюзивных классах.
Как к музыкальной терапии относятся в России
В России нередко музыкальная терапия воспринимается как какое-то приложение к психотерапии или ответвление от нее, что совсем неверно: это отдельная наука. У нас пока нет системы высшего образования и сертификации для музыкальных терапевтов. Есть несколько курсов в рамках повышения квалификациии семинары. Те немногие специалисты, что есть, работают, как правило, в узких сферах: с особыми детьми, в психотерапии. Найти специалиста порой бывает непросто. Наш проект позволяет получить бесплатную, достоверную информацию о музыкальной терапии, предлагает ресурсы для специалистов, применяющих музыку терапевтически, музыкантов-волонтеров, медиков, психологов и всех интересующихся этим видом терапии.
Годы, когда я формировалась, пришлись на 1990-е. Я много времени проводила в поисках слов и звуков, которые могли бы как-то отобразить окружавший нас хаос. Написание песен стало для меня способом осознания происходящего. В детстве я мечтала быть врачом, а по вечерам выступать в цирке, но мне говорили, что это невозможно: родители хотели, чтобы я была юристом. В результате я стала судебным лингвистом, но продолжала заниматься музыкой. Днем, как говорят американцы, у меня была dayjob, а вечером — настоящая жизнь.
Если в 1970–1980-е в андеграунде происходило что-то причудливое и очень интересное, существовала настоящая контркультура, то в 1990-е все это уже стало неактуально. Были люди, которые по инерции продолжали андеграундную традицию, но смысла в противостоянии системе уже не было. Мы с единомышленниками придумали себе название — оверграунд, много выступали на фестивалях, но просуществовало все это недолго.
На пике своей андеграундной «карьеры», в 2004 году, я оказалась в Америке — просто встретила человека, с которым уехала «на край земли». Я надеялась вернуться: мне казалось, что я не смогу там прижиться, а никакой american dream у меня не было, но в результате именно она со мной и произошла.
Сначала я долго не знала, что делать, и два года молчала: оторванная от привычной среды, я пыталась завязать новые отношения с музыкой. Однажды в гостях у фольклорной певицы Юлианы Светличной я прикоснулась к виолончели: мне дали смычок, и я просто провалилась в звук на 40 минут. Потом я завела какую-то не очень хорошую, но свою виолончель — сидела, играла, играла, играла и искала звук. Я поняла, что мне нравится соединять виолончель со звуком голоса и уже не опираться так на текст, как это было в андеграундной традиции.
© Из личного архива Алисы Апрелевой
Как приходят к музыкальной терапии
Годы, когда я формировалась, пришлись на 1990-е. Я много времени проводила в поисках слов и звуков, которые могли бы как-то отобразить окружавший нас хаос. Написание песен стало для меня способом осознания происходящего. В детстве я мечтала быть врачом, а по вечерам выступать в цирке, но мне говорили, что это невозможно: родители хотели, чтобы я была юристом. В результате я стала судебным лингвистом, но продолжала заниматься музыкой. Днем, как говорят американцы, у меня была dayjob, а вечером — настоящая жизнь.
Если в 1970–1980-е в андеграунде происходило что-то причудливое и очень интересное, существовала настоящая контркультура, то в 1990-е все это уже стало неактуально. Были люди, которые по инерции продолжали андеграундную традицию, но смысла в противостоянии системе уже не было. Мы с единомышленниками придумали себе название — оверграунд, много выступали на фестивалях, но просуществовало все это недолго.
На пике своей андеграундной «карьеры», в 2004 году, я оказалась в Америке — просто встретила человека, с которым уехала «на край земли». Я надеялась вернуться: мне казалось, что я не смогу там прижиться, а никакой american dream у меня не было, но в результате именно она со мной и произошла.
Сначала я долго не знала, что делать, и два года молчала: оторванная от привычной среды, я пыталась завязать новые отношения с музыкой. Однажды в гостях у фольклорной певицы Юлианы Светличной я прикоснулась к виолончели: мне дали смычок, и я просто провалилась в звук на 40 минут. Потом я завела какую-то не очень хорошую, но свою виолончель — сидела, играла, играла, играла и искала звук. Я поняла, что мне нравится соединять виолончель со звуком голоса и уже не опираться так на текст, как это было в андеграундной традиции.
Как становятся музыкальным терапевтом
Затем я окончила курсы кинокомпозиторов в Сиэтле. Свою дипломную работу я делала по документальному фильму о женщине, которая сражалась с раком. Болезнь была неизлечимой, фильм снимала ее дочка — тема печальная, но материал получился очень светлым. Меня зацепила эта работа, и тут кто-то из однокурсников спросил, слышала ли я про музыкальную терапию. Я стала исследовать тему и почти сразу поняла, что это мое. Я и раньше много думала о том, как на человека воздействует музыка даже помимо его воли. Мои размышления закончились тем, что я отправилась поступать в музыкальный колледж Беркли в Бостоне, на отделение музыкальной терапии.
Я не верила, что меня возьмут, — ощущала такое русское уныние. Я проходила прослушивание как «поющая виолончелистка», и, наверное, это заинтересовало экзаменаторов. В итоге я поступила. Но тогда же случился кризис 2008 года: нам периодически не хватало денег на еду, и тем более на переезд из Сиэтла в Бостон. Так что я отложила решение на год. Спустя это время ситуация не сильно улучшилась, так что я взяла государственный кредит и поехала.
В американской системе образования все совсем не так, как у нас, когда ты делаешь выбор в 16 лет и потом следуешь прописанной схеме. Тут можно поступить в вуз и собирать себе программу как из кирпичиков: изучать индийские раги или тяжелый металл, джазовую гармонию или классическую музыку, часть курса посвятить музыкальной терапии, а часть — электронной композиции.
Что успокаивает самих музыкальных терапевтов
Интенсивный темп жизни и профессиональное выгорание недавно привели к пониманию, что мне не хватает очень важного элемента: я использую музыку как средство помощи другим, но перестала писать музыку, взаимодействовать с музыкантами, играть концерты. Стою у колодца, черпаю воду для других и не замечаю, как от жажды пересыхают мои собственные губы, как слабеют руки. Выражение себя через живой звук — очень мощный ресурс. Я снова поменяла инструмент: пишу новые песни, аккомпанируя себе на фортепиано. Стараюсь проводить минимум полтора часа в день за этой работой. Надеюсь представить новую программу в Бостоне, Нью-Йорке и Москве в начале следующего года.
Лично меня успокаивает Арво Пярт (советский и эстонский композитор. — Прим. ред.). В окружающем шуме мира его музыка — как камертон. Он умеет слушать тишину. Для меня Пярт из той же метафизической местности, что и Бах. Бах более плотный, под него я вожу машину: он помогает мне сфокусироваться и утешает. Когда появляется нужная музыка — это как будто кто-то подошел, обнял тебя или накрыл одеялом. Мне кажется, важно, чтобы люди помогали друг другу в этом: если мои дети видят, что я не в ресурсном состоянии, они аккуратненько нажимают кнопочку. Знают, что это работает.