На чем писали книги в средние века

На чем писали книги в средние века

Войти

Авторизуясь в LiveJournal с помощью стороннего сервиса вы принимаете условия Пользовательского соглашения LiveJournal

Эволюция материалов для письма

Сначала люди рисовали на стенах пещер, камнях и скалах, такие рисунки и надписи называются петроглифами. На них первые художники старались запечатлеть то, что их волновало вчера, сегодня и будет интересовать завтра, а также пытались обозначить границы своих владений и мест охоты для членов из других племен.

Самые древние письмена дошли до нас в виде надписей, выбитых на камне. На камне выбивались письмена религиозного содержания, государственные указы, тексты культового назначения. Но камень как носитель информации и зубило как инструмент для письма, в применении крайне неудобны. Поэтому позднее люди стали писать на том материале, который легче найти или изготовить. Одним из первых доступных материалов стала использоваться глина.

Глиняная табличка — древнейший письменный инструмент, некоторые из них археологи датируют 5500 годом до н.э. (например, Тэртэрийские таблички, имеющие надписи в виде пиктограмм с изображением рогатого скота, веток деревьев и ряд относительно абстрактных символов).

Однако более широкую известность имеют глиняные таблички из Месопотамии, самые древние из которых датируются 2000 годом до н.э.

Способ изготовления подобных табличек был очень прост. Для их изготовления замешивали глину с водой. После этого можно было формировать глиняные таблички и наносить на них информацию. Табличка с сырой глиной использовалась для повседневных целей, а с обожженной под солнцем или в печи – для сохранения написанной информации на длительное время. Такие глиняные плитки можно было посылать друг другу на большие расстояния или составлять из них библиотеки и архивы.

Интересен тот факт, что из глины люди делали даже письма с конвертами. Готовую обожженную глиняную табличку с текстом письма обмазывали слоем сырой глины и на ней писали имя адресата. Затем дощечку повторно обжигали или высушивали на солнце. От выделения пара внутренняя табличка отклеивалась от «конверта» и оказывалась заключенной в нем, как ядро ореха в скорлупе.

Позднее египтяне, греки и римляне использовали для письма и металлические пластины. Древние греки, например, на небольших пластинках из свинца писали письма, а чтобы отпугивать злых духов, в могилу умершему человеку клали пластинку с заклинаниями или магическими формулами. В Риме законы и постановления сената гравировались на бронзовых пластинах и выставлялись на всеобщее обозрение на Форуме. Ветераны римской армии при выходе в отставку получали документ о привилегиях, начертанный на двух бронзовых пластинах. Однако производство металлических пластин занимало много времени и требовало больших затрат, поэтому они использовались в особых случаях и были доступны только высшему сословию.

Более доступный материал для письма был придуман в Древнем Риме. Это были специальные восковые таблички, которыми человечество пользовалось более 1500 лет. Готовились эти таблички из дерева или слоновой кости. От краев дощечки на расстоянии 1—2 см делали углубление на 0,5—1 см., а затем по всему периметру заполняли его воском. На дощечке писали, нанося на воск знаки острой металлической палочкой — стилусом, который был с одной стороны заостренным, а другой его конец имел форму лопатки и мог стирать надпись. Складывались такие восковые дощечки воском вовнутрь и соединялись по две (диптих) или три (триптих) штуки или по нескольку штук кожаным ремешком (полиптих) и получалась книжка, прообраз средневековых кодексов и дальний предок современных книг. В античном мире и Средневековье восковые таблички использовались в качестве записных книжек, для хозяйственных пометок и для обучения детей письму. Подобные вощеные таблички были и на Руси и назывались они церы.

В условиях жаркого климата записи на восковых дощечках были недолговечны, однако некоторые оригиналы восковых табличек сохранились до наших дней (например, с записями французских королей). Из русских цер сохранился так называемый Новгородский кодекс, датируемый XI в. – это полиптих, состоящий из четырех восковых страниц.

Папирус, пергамент и береста – прототипы бумаги.

Огромным шагом вперед явилось употребление папируса, введенное древними египтянами. Наиболее древний папирусный свиток относится к XXV веку до н. э. Позднее греки и римляне переняли от египтян письмо на папирусе.

Сырьем для изготовления папируса служил тростник, растущий в долине реки Нил. Стебли папируса очищали от коры, сердцевину разрезали вдоль на тонкие полоски. Получившиеся полоски раскладывали внахлёст на ровной поверхности. На них выкладывали под прямым углом ещё один слой полосок и помещали под большой гладкий камень, а потом оставляли под палящим солнцем. После сушки лист папируса шлифовали и выглаживали при помощи раковины или куска слоновой кости. Листы в окончательной форме имели вид длинных лент и потому сохранялись в свитках, а в более позднее время — соединялись в книги.

В античную эпоху папирус был основным писчим материалом во всём греко-римском мире. Производство папируса в Египте было весьма велико. И при всех своих хороших качествах папирус все же был непрочным материалом. Папирусные свитки не могли храниться более 200 лет. До наших дней сохранились папирусы только в Египте исключительно благодаря уникальному климату этой местности.

И, несмотря на это, он применялся очень долго (вплоть до VIII века н.э.), дольше многих других материалов, пригодных для письма.

В других географических областях, где не было известно о папирусе, люди начали производство материала для письма из кожи животных – пергамента. С древности и до наших дней пергамент известен у евреев под названием «гвиль», как канонический материал для записи Синайского Откровения в рукописных свитках Торы. На более распространённом виде пергамента «клаф» писались также отрывки из Торы для тфил и мезуз. Для изготовления этих разновидностей пергамента используются исключительно шкуры кошерных видов животных.

По свидетельству греческого историка Ктесия в V в. до н. э. кожа уже в то время издавна употреблялась в качестве материала для письма у персов. Откуда она под именем «дифтера» перешла в Грецию, где наряду с папирусом употреблялись для письма обработанные овечьи и козьи шкуры.

По свидетельству Плиния Старшего во II в. до н. э. цари Египта в эллинистический период, желая поддержать книжное богатство Александрийской библиотеки, нашедшей себе соперницу в лице пергамской, в Малой Азии, запретили вывоз папируса за пределы Египта. Тогда в Пергаме обратили внимание на выделку кожи, усовершенствовали древнюю дифтеру и пустили её в оборот под именем pergamena. Ошибочно в качестве изобретателя пергамента указывается царь Пергама Эвмен II (197—159 до н. э.).

Пергамент уступал папирусу в дешевизне, но зато был гораздо прочнее и мог исписываться с обеих сторон, но дороговизна пергамента повлекла за собой многочисленные случаи вытравливания старых текстов для нового употребления, особенно средневековыми монахами — переписчиками.

Бурный рост книгопечатания в Средние века привел к сокращению использования пергамента, так как его цена и сложность изготовления, а также объем производства уже не удовлетворяли потребностей издателей. Отныне и по наши дни пергамент стал использоваться в основном художниками и в исключительных случаях для книгоиздания.

В поисках более практичных носителей информации люди пробовали писать на дереве, его коре, листьях, коже, металлах, кости. В странах с жарким климатом часто использовали высушенные и покрытые лаком пальмовые листья. На Руси же самым распространенным материалом для письма была береста – определенные слои коры березы.

Так называемая берестяная грамота, кусок бересты с выцарапанными знаками, была найдена археологами 26 июля 1951 года на раскопках в Новгороде. На сегодняшний день таких находок более семисот, они свидетельствуют, что в древнем Новгороде не только знатные люди, но даже крестьяне и ремесленники знали грамоту.

Бумага.

Пока в западном мире шла конкуренция между восковыми табличками, папирусом и пергаментом в Китае во II веке до н.э. была изобретена бумага.

Сначала бумагу в Китае делали из бракованных коконов шелкопряда, затем стали делать бумагу из пеньки. Затем в 105 году н.э. Цай Лунь начал изготавливать бумагу из растолченных волокон шелковицы, древесной золы, тряпок и пеньки. Все это он смешивал с водой и получившуюся массу выкладывал на форму (деревянную раму и сито из бамбука). После сушки на солнце, он эту массу разглаживал с помощью камней. В результате получились прочные листы бумаги. Уже тогда бумага получила в Китае разнообразное и широкое применение. После изобретения Цай Луня, процесс производства бумаги стал быстро совершенствоваться. Стали добавлять для повышения прочности крахмал, клей, естественные красители и т. д.

В начале VII века способ изготовления бумаги становится известным в Корее и Японии. А еще через 150 лет, через военнопленных попадает к арабам.

Рожденное в Китае бумажное производство медленно продвигается на Запад, постепенно внедряясь в материальную культуру других народов.

На Европейском континенте бумажное производство основали арабы в завоеванной ими Испании в XI веке. Бумажная промышленность в XII — XV веке, быстро акклиматизируется в европейских странах — сначала в Италии, Франции, а затем, и в Германии.

В XI—XII веках бумага появилась в Европе, где вскоре заменила животный пергамент. С XV—XVI веков, в связи с введением книгопечатания, производство бумаги быстро растёт. Бумага изготовлялась весьма примитивно — ручным размолом массы деревянными молотками в ступе и вычерпкой её формами с сетчатым дном. Большое значение для развития производства бумаги имело изобретение во второй половине XVII века размалывающего аппарата — ролла. В конце XVIII века роллы уже позволяли изготавливать большое количество бумажной массы, но ручной отлив (вычерпывание) бумаги задерживал рост производства. В 1799 Н. Л. Робер (Франция) изобрёл бумагоделательную машину, механизировав отлив бумаги путём применения бесконечно движущейся сетки. В Англии братья Г. и С. Фурдринье, купив патент Робера, продолжали работать над механизацией отлива и в 1806 запатентовали бумагоделательную машину. К середине XIX века бумагоделательная машина превратилась в сложный агрегат, работающий непрерывно и в значительной мере автоматически. В XX веке производство бумаги становится крупной высокомеханизированной отраслью промышленности с непрерывно-поточной технологической схемой, мощными теплоэлектрическими станциями и сложными химическими цехами по производству волокнистых полуфабрикатов.

Источник

LiveInternetLiveInternet

—Цитатник

Чудо-бродилка по открыточкам на все случаи жизни. Девочки! Посмотрите, какую чудо-бродилку п.

Распакованный скрап-набор «Винтажная шкатулка» Распакованный скрап-набор «Винтажная шкату.

Нет, дорогие мои! Я ничего не забыла и честно продолжу серию очерков по истории русского кос.

Учим деток рисовать. Учим деток рисовать. 1. 2. 3. 4.&nbs.

—Метки

—Рубрики

—Ссылки

—Музыка

АНГЛИЯ

—Всегда под рукой

—Фотоальбом

—Поиск по дневнику

—Подписка по e-mail

—Друзья

—Статистика

старинные книги. Книга в эпоху средневековья

Книга в эпоху средневековья

Западноевропейская рукописная книга

Скребок не мог окончательно уничтожить пер­воначальный текст. Чернила глубоко впитывались в пергамен, вызывая в нем химические изменения. Поэтому с помощью специальных реактивов, или просто подержав палимпсест на свету, можно вос­становить прежний текст, тем более, если он напи­сан на крепком пергамене крупным, ясным почер­ком, как писали в античности.

Ученые давно поняли, каким важным источни­ком древних текстов являются палимпсесты; уже в XVII в. делались попытки восстановить перво­начальные записи, пользуясь различными кислота­ми. От этого старый текст проступал ярче, но лишь на время, а затем сам пергамен темнел и больше не поддавался прочтению. Таким образом были погу­блены тысячи манускриптов. В наши дни для проявления первоначального текста пользуются фотографированием: чувствительная фотопленка достаточно проясняет его и делает удобочи­таемым, а сам пергамен остается нетронутым.

Для разлиновки листа употреблялись острый серебряный грифель или свинцовый карандаш. В 1125 г. для этого впервые использовали графит.

Рукописные книги бывали зачастую богато украшены иллюстрациями и другими декора­тивными элементами. Средневековая книга пред­ставляла собой уникальное произведение искусст­ва и считалась предметом роскоши. Предназначен­ная для храмов, монастырей, богатых и знатных за­казчиков, она должна была соответствовать тому великолепию, которым окружали себя церковь и верхушка общества.

Рукописный инициал из Евангелия. Бавария, XI в.

Сначала все это искусство опиралось на до­стижения античного мира. Но сказыва­лось и влияние восточного (византийского, сирий­ского, армянского, даже коптского), и особенно местного, народного прикладного искусства. Сред­невековые художники нередко вплетали в книжный орнамент мотивы народных сказок, изо­бражения мифических существ (это так назы­ваемый звериный орнамент).

Наружное оформление средневековой книги также имеет специфические черты. Размер ее ва­рьируется от гигантских фолиантов до крохотного duodeco (в одну двенадцатую). Диктовали размер не столько эстетические критерии, сколько на­личие пергамена у изготовителя. Лишь литур­гические книги всегда изготовлялись крупным форматом.

Подготовленные к переплету тетради сшива­лись в блок на ручном переплетном станке. Сохра­нилось изображение монаха (XI в.), сшивающего пергаменные листы тремя шнурами, выступающи­ми на корешке книги. К концам шнуров на верхней и нижней тетради прикрепляли переплетные крышки.

Между тем приближалась новая эпоха в культу­ре человечества, а с ней утверждался новый взгляд на книгу, который проповедовали великие ита­льянские гуманисты.

[2] Сам термин «готический шрифт» условен. Он был придуман лишь в XVI в. итальянскими гуманиста­ми с целью подчеркнуть якоб

Источник

«Цвет историй»: как устроен средневековый манускрипт

Как в XV веке писали книги по истории? Что изображали на средневековых миниатюрах и как понять их скрытую символику? Историк-медиевист Михаил Майзульс рассказывает о «Цвете историй» — рукописной книге из библиотеки бургундского герцога Филиппа III Доброго — и попутно объясняет, как были устроены другие манускрипты того времени

Филипп III Добрый

Бургундское герцогство в правление Филиппа III Доброго © Arzamas

Библиотека Филиппа III Доброго

Вряд ли из монархов того времени успел за годы правления приобрести столько книг, сколько Филипп Добрый. Он заказывал роскошные тома в Париже и городах Нидерландов. Судя по описи, сделанной после кончины герцога, в его владении насчитывалось почти 900 рукописей. Это собрание могло соперничать с крупнейшими библиотеками того времени: королей Франции, римских пап и венгерского короля Матьяша I Корвина.

Видеоэкскурсия по Королевской библиотеке Бельгии в БрюсселеРассказывает Анн Келдерс, специалист по рукописям в Королевской библиотеке Бельгии.

«Цвет историй»

Фрагмент первой страницы (Fol. 1) манускрипта «Цвет историй». 1446–1460 годы Надпись киноварью: «Cy commence la table du livre que l’en apelle la Fleur des histoires et princes». © Koninklijke Bibliotheek / Biblithèque Royale, Brussels Belgium (Королевская библиотека Бельгии в Брюсселе)

На первом листе первого тома киноварью Киноварь — краска красного цвета, которую добывают из одноименного минерала. выведено: «Cy commence la table du livre que l’en apelle la Fleur des histoires et princes». В переводе с французского это значит: «Здесь начинается оглавление книги, которая именуется „Цвет историй и князей“». А в конце второго тома следует небольшая поэма. Первые буквы строк из ее начала образуют акростих: «Jehan Mansel composa ce livre nommé des histoires la fleur» — «Жан Мансель составил эту книгу под названием „Цвет историй“».

Автор

Кто же такой Жан Мансель? Он не монах-хронист, который год за годом записывал известия, принесенные в монастырь из большого мира, а мирянин, чиновник, который многие годы служил герцогам Бургундии. Родился он в 1400 или 1401 году. Мы знаем, что он был сборщиком налогов в Эдене (городке в 54 километрах от Арраса — столицы графства Артуа), потом помощником генерального сборщика налогов c Артуа, Булони и Сен-Поля и занимал еще много должностей. В 1470 году герцог Карл Смелый (1467–1477), наследник Филиппа Доброго, поручил Манселю проинспектировать строи­тельство замка в Эдене, но вскоре освободил от службы ввиду «преклонного возраста и немощи». Через три или четыре года Манселя не стало.

Мансель служил герцогам не только на административном, но и на литера­турном поприще. Филипп Добрый проявлял немалый интерес к истории: прошлому Французского королевства, ведь бургундский дом был младшей ветвью французской династии Валуа Основатель бургундского дома Филипп II Сме­лый (1363–1404) был братом француз­ского короля Карла V (1364–1380). ; к истории нидерландских земель, которые его дед, отец и он сам включили в свою державу; к истории древней Трои — многие династии и королевства считали себя наследниками троянцев, и бургундские герцоги питали к ним особое почтение; к истории Древнего Рима — в нем видели идеал государственности и кладезь примеров для государей.

Для Филиппа Доброго Мансель составил компиляцию под названием «Римские истории». В ней рассказывалась история Рима с древнейших времен до импе­ратора Домициана (81–96 н. э.). Рецепт был прост: Мансель взял текст Тита Ливия во французском переводе Пьера Берсюира и добавил к нему сведения, почерпнутые у других древних авторов: Саллюстия, Светония и Павла Орозия. По тому же принципу составлен и «Цвет историй» — пространный свод всемирной истории: от сотворения мира до конца правления французского короля Карла VI (1380–1422). Это сочинение сохранилось в нескольких десятках рукописей — для того времени это явный знак популярности.

Название

Структура

Текст «Цвета историй» разделен на три книги. Первая ведет читателя от Адама и Евы к правлению римского императора Октавиана Августа (27 до н. э. — 14 н. э.). Вторая включает житие Христа, деяния апостолов, чудеса Девы Марии, а также римскую историю до воцарения Домициана и заканчивается главой о частях света. Третья книга составляет второй том и повествует о деяниях святых, продолжает рассказ о Риме (до императора Валентиниана, 364–375), а затем излагает историю Франции вплоть до Карла VI. В конце второго тома к тексту добавлены небольшие нравоучительные статьи: о четырех кардинальных добродетелях Кардинальные добродетели — группа из четырех основных добродетелей, на которых, согласно античной философии, строятся все остальные. К кардинальным добродетелям относят благоразумие (практическую мудрость), мужество, сдержанность и справедливость. Представление о кардинальных добродетелях было распространено и в христианской культуре. и о душе человеческой.

Текст и поля

Взглянем на труд Манселя. Это роскошный, чрезвычайно дорогой том — потому он изготовлен не из бумаги, которую к этому времени уже широко применяли на Западе, а из пергамена — тщательно выделанной кожи. Текст написан коричневыми чернилами, аккуратным готическим шрифтом, в две колонки. Присмотревшись, можно заметить тонкую разлиновку, как в школьной тетради. Она помогала писцу не сбиться.

Фрагмент страницы (Fol. 11) манускрипта «Цвет историй». 1446–1460 годы © Koninklijke Bibliotheek / Biblithèque Royale, Brussels Belgium (Королевская библиотека Бельгии в Брюсселе)

На листах с текстом нет никакого декора, кроме маленьких буквиц. Главное украшение манускрипта — миниатюры, которые помещены перед началом глав. Каждая из них очерчена тонкой рамкой из двух полосок: сине-красной и золотой. Вокруг размещается текст с заголовком, а дальше — вторая такая рамка. За ней начинаются поля. Они покрыты мелким орнаментом из побегов, золотых листьев, цветов и плодов. Подобный декор встречался во многих рукописях того времени.

В XIII–XIV веках на полях фламандских, французских и английских ману­скриптов можно было увидеть сцены охоты, крестьян, работающих в полях, лесных зверей и домашних животных, резвящихся обезьян, канатоходцев и музыкантов, странных гибридов и уродцев. В двухтомнике Манселя таких маргиналий нет. Когда он был создан, они еще продолжали кое-где появляться, но в целом вышли из моды. В некоторых манускриптах, вышедших из мастер­ских Брюгге или Гента во второй половине XV века, поля заполнены крупными ягодами, цветами, насекомыми, нитями четок, монетами, паломническими значками или другими предметами. Порой они выполнены в технике trompe-l’oeil (визуальной обманки): с тенями и трехмерными эффектами, которые делают их почти реальными. Здесь таких изысков тоже не найти.

Миниатюры

Многие роскошные рукописи открывались миниатюрой, на которой автор (составитель, переводчик, а порой мастер-иллюминатор Иллюминатор — художник, который иллюстрировал рукописные книги, украшал их цветными миниатюрами и орнаментами. ) вручает свой труд заказчику — князю Церкви или чаще монарху. Одна из таких сцен принадле­жит Рогиру ван дер Вейдену Рогир ван дер Вейден (1399/1400 — 1464) — один из самых известных представителей фламандских примитивов, группы художников исторических Нидерландов XV — начала XVI века. — одному из самых известных нидерландских художников того времени. В рукописи «Хроники Эно» (1447) мы видим, как Жан Воклен, который перевел ее текст с латыни на француз­ский, преподносит герцогу Филиппу Доброму тяжелый том в кожаном переплете. В «Цвете историй» посвятительной миниатюры нет. И мы не знаем, был ли этот двухтомник создан специально для герцога или попал к нему от другого владельца.

Мы привыкли к тому, что у любого произведения есть автор (художник, скульптор, ювелир) — и этот автор чаще всего один. В Средние века не только над циклами фресок, но и над украшением рукописей часто работали коллектив­но. Два, три, четыре, пять, а порой и множество мастеров украшали страницы миниатюрами, инициалами и маргиналиями. Они могли трудиться параллельно — благо рукопись состояла из отдельных тетрадей, которые раздавали по мастерским, а потом собирали вместе, чтобы переплести. Нередко случалось, что украшение рукописи затягивалось на десятилетия.

Хороший пример — Роскошный часослов, принадлежавший герцогу Жану Беррийскому — брату Филиппа II Смелого, основателя бургундской ветви Валуа. Эта рукопись чрезвычайно важна для истории искусств. В ней очень много нового и необычного для того времени: реалистичные виды замков, ночные сцены, снег, тени, падающие от фигур. Большая часть миниатюр была создана в 1411–1416 годах братьями Лимбург. После их смерти и смерти заказчика рукопись осталась незавершенной. В середине столетия над ней работал еще один мастер, а в 1480-х годах ее украшение завершил Жан Коломб из Буржа, который работал на герцога Савойского.

Миниатюры в двух томах «Цвета историй» тоже созданы не одним человеком. Вероятно, над рукописью работало три мастера. Двое из них неизвестны — их принято называть Мастером Манселя (по этой рукописи) и Мастером понтификала из Теруана (по еще одному манускрипту, над которым он работал). Третий — это Симон Мармион (ок. 1425 — 1489), уроженец Амьена, который, как и многие мастера того времени, иллюминировал манускрипты и писал алтарные панели на досках. На его счету, к примеру, сумрачные адские сцены из «Видения рыцаря Тнугдала», которое сейчас хранится в Музее Гетти в Лос-Анджелесе.

Миниатюра Симона Мармиона и Давида Обера из манускрипта «Видения рыцаря Тнугдала». 1475 год © The J. Paul Getty Museum

Посмотрим, как устроены миниатюры в «Цвете историй» на примере пяти сюжетов из первого тома, изображенных Мастером Манселя.

№ 1. Сотворение мира и отпадение Люцифера

Ms. 9231. Fol. 9 Fol. — сокращение латинского folio — «лист». Таким сокращением обозначают лист манускрипта. Оборотную сторону листа обозначают номером и буквой v — от латинского verso — «вертеть, поворачивать».

Сотворение мира и отпадение Люцифера. Cтраница (Fol. 9) манускрипта «Цвет историй». © Koninklijke Bibliotheek / Biblithèque Royale, Brussels Belgium (Королевская библиотека Бельгии в Брюсселе)

Откроем первый том. Между оглавлением и прологом помещен фронтиспис — миниатюра в тонкой двуслойной рамке. Она разделена на шесть отсеков. Многие средневековые хроники и другие рукописи открываются изображением Шестоднева — рассказом о шести днях творения, описанных в Книге Бытия. В первый день Господь сотворил небо, землю и свет, а потом отделил свет от тьмы; во второй — создал твердь посреди воды и отделил воду над твердью от воды под твердью и назвал твердь небом; в третий — создал сушу, море и растения; в четвертый — небесные светила; в пятый — рыб, пресмыкающихся и птиц; в шестой — зверей земных, скот, гадов и человека. Каждая сцена обычно посвящена одному дню.

Миниатюра со страницы (Fol. 9) манускрипта «Цвет историй». 1446–1460 годы © Koninklijke Bibliotheek / Biblithèque Royale, Brussels Belgium (Королевская библиотека Бельгии в Брюсселе)

Во втором отсеке на длинной скамье восседает Троица — Бог Творец, единый в трех ипостасях: Отец, Сын и Святой Дух. Как изобразить Бога единого, но троичного, ипостаси равные, но выстроенные в иерархию (ведь Отец «старше» Сына)? На средневековом Западе применяли множество визуальных решений: например, три юноши; три ангела; старец, Христос и голубь — символ Святого Духа; человек с тремя головами на одной шее; человек с тремя сросшимися лицами на одной голове и так далее.

Миниатюра со страницы (Fol. 9) манускрипта «Цвет историй». 1446–1460 годы © Koninklijke Bibliotheek / Biblithèque Royale, Brussels Belgium (Королевская библиотека Бельгии в Брюсселе)

Здесь все три ипостаси Троицы идентичны обликом и одеждами. У всех одинаковые золотые нимбы с крестом — с ними обычно изображали Христа. Отец, Сын и Дух отличаются только жестами и положением на троне-скамье. В центре восседает Отец, по его правую руку — Сын, а по левую — Святой Дух.

Миниатюра со страницы (Fol. 9) манускрипта «Цвет историй». 1446–1460 годы © Koninklijke Bibliotheek / Biblithèque Royale, Brussels Belgium (Королевская библиотека Бельгии в Брюсселе)

Сюжет третьего отсека не столь очевиден. Возможно, в нем ипостаси Троицы судят ангелов-мятежников, которые в четвертом отсеке под предводитель­ством Люцифера восстают против своего Творца.

Миниатюра со страницы (Fol. 9) манускрипта «Цвет историй». 1446–1460 годы © Koninklijke Bibliotheek / Biblithèque Royale, Brussels Belgium (Королевская библиотека Бельгии в Брюсселе)

Люцифер изображен как огненно-красный серафим с шестью крылами и в короне. Она символизирует его греховное стремление стать равным Творцу и уготованную ему роль князя тьмы. Четверо скорбных ангелов, которые прижимают руки к щекам и утыкаются лицами в колени, — это другие отступники, последовавшие за ним. Они будут извергнуты из ангельского чина и оборотятся в бесов.

Миниатюра со страницы (Fol. 9) манускрипта «Цвет историй». 1446–1460 годы © Koninklijke Bibliotheek / Biblithèque Royale, Brussels Belgium (Королевская библиотека Бельгии в Брюсселе)

В пятом отсеке Троица благословляет ангелов, сохранивших верность Творцу, а в шестом — Люцифер и мятежники низвергаются в преисподнюю — в облике огромной звериной пасти.

Миниатюра со страницы (Fol. 9) манускрипта «Цвет историй». 1446–1460 годы © Koninklijke Bibliotheek / Biblithèque Royale, Brussels Belgium (Королевская библиотека Бельгии в Брюсселе)

Мастер Манселя показал превращение ангелов света в ангелов тьмы. Одни уже преобразились в бесов: их тела потемнели, а птичьи крылья, с какими всегда представляли ангелов, сделались перепончатыми — это был привычный атрибут демонов. Другие уже звероподобны, но их тела все еще частично скрыты белыми ангельскими хитонами. Трансформация происходит прямо на наших глазах.

№ 2. Всемирный потоп и Ноев ковчег

Всемирный потоп и Ноев ковчег. Cтраница (Fol. 11v) манускрипта «Цвет историй». © Koninklijke Bibliotheek / Biblithèque Royale, Brussels Belgium (Королевская библиотека Бельгии в Брюсселе)

Миниатюра со страницы (Fol. 11v) манускрипта «Цвет историй». 1446–1460 годы © Koninklijke Bibliotheek / Biblithèque Royale, Brussels Belgium (Королевская библиотека Бельгии в Брюсселе)

В этой миниатюре есть несколько черт, которые помогут понять не только ее, но и в целом европейскую иконографию позднего Средневековья. Первая из них — анахронизм, смешение времен, осовременивание прошлого. Дом с черепичной крышей, на заднем плане — крошечный город с готической церковью. Кажется, будто Ной живет во Фландрии. И все-таки здесь не так много деталей, которые мастер-иллюминатор перенес из реальности за окном в библейские времена. На множестве других миниатюр в этой и других рукописях персонажи из далекого прошлого, как правило, были одеты в современные одежды европейского покроя и действовали в современных декорациях. Воины царя Ирода, убивающие вифлеемских младенцев, были облачены в рыцарские латы, а Древний Рим или Иерусалим выглядели как североевропейские города с зубчатыми башнями, черепичными крышами, ратушей и собором.

Миниатюра со страницы (Fol. 11v) манускрипта «Цвет историй». 1446–1460 годы © Koninklijke Bibliotheek / Biblithèque Royale, Brussels Belgium (Королевская библиотека Бельгии в Брюсселе)

Вторая важная черта — симультанность (т. е. «единомоментность»). Обратите внимание на то, что фигура Ноя повторяется в левой сцене дважды. Вверху он внимает Господу, а внизу на первом плане руководит строительством ковчега. Мастер Манселя соединяет в одном пространстве несколько эпизодов одной истории или временных планов. Этот прием очень часто применялся как итальянскими, так и северными (фламандскими, французскими, немецкими) художниками XV века.

Сцены, которые они писали, приобрели глубину и невиданное правдоподобие. В классической средневековой иконографии персонажи чаще всего действо­вали на плоском — золотом, цветном или геометрическом — фоне. Теперь «сцена» стала трехмерной: появились пейзажи и реалистичные интерьеры. Однако иллюзионизм в воспроизведении трехмерного пространства не обязательно подразумевал единство времени. Многие художники воспользовались новыми возможностями для того, чтобы вместить в одну сцену множество эпизодов одной истории и придать ей большую сюжетную плотность.

Еще один важный момент — «скрытая символика». Этот термин был предложен искусствоведом Эрвином Панофским (1892–1968). В средневековой иконографии огромную роль играли явные символы. Простой пример — атрибуты святых. Когда святая Варвара держит в руках башню, мы сразу понимаем, что это не игрушка и не архитектурная модель, а условный знак, напоминание о ее заточении. В XV веке нидерландские художники стали все чаще использовать скрытые символы, которые не бросаются в глаза, а встроены в сюжет и логику повседневности.

На первом плане миниатюры, созданной Мастером Манселя, двое мужчин работают над деталями ковчега. И они сделаны в форме креста. Видимо, это совсем не случайно. Один из методов интерпретации Библии, который применяли средневековые богословы, а вслед за ними художники, — это типология.

Строительство ковчега. Миниатюра из часослова Бедфорда. Париж, 1410–30-е годы © British Library

Считалось, что отдельные события и персонажи из Ветхого Завета предвещали события и персонажей из Нового. Речь шла не о словесных пророчествах, а о том, что сами реалии, описанные в Ветхом Завете, заключали в себе указание на грядущее боговоплощение и миссию Христа по спасению рода человеческого. Христианские богословы были убеждены, что Ветхий Завет находит полное воплощение в Новом, а Новый раскрывает истинный смысл Ветхого. Ветхозаветные события-предсказания называли типами, а их ново­завет­ные воплощения — антитипами.

Во многих толкованиях ковчег, в котором праведный Ной со своим семейством спасся от вод потопа, представал как тип Церкви, корабля праведных. Счита­лось, что дерево, из которого он построен, указывает на дерево, из которого будет сбит крест — инструмент казни Христа и символ спасения человечества. Потому присутствие в этой сцене деревянных деталей, похожих на крест, могло считываться зрителями как отсылка к Новому Завету, смерти Спасителя и искуплению первородного греха.

Миниатюра со страницы (Fol. 11v) манускрипта «Цвет историй». 1446–1460 годы © Koninklijke Bibliotheek / Biblithèque Royale, Brussels Belgium (Королевская библиотека Бельгии в Брюсселе)

На правой части миниатюры ковчег с двумя палубами под проливным дождем плавает над затопленной землей. Из окошек выглядывают звери (каждой твари по паре) и люди — семья Ноя. Над водой поднимаются острова — вершины гор и колокольни, на которых грешники, обреченные на гибель, пытаются спас­тись, а вокруг плавают тела уже утонувших.

№ 3. История Авраама

История Авраама. Cтраница (Fol. 13v) манускрипта «Цвет историй». 1446–1460 годы © Koninklijke Bibliotheek / Biblithèque Royale, Brussels Belgium (Королевская библиотека Бельгии в Брюсселе)

Глава, посвященная праотцу Аврааму и завету, который с ним заключил Господь, открывается миниатюрой, где принципы симультанности доведены до предела. Все сцены разворачиваются в едином пространстве, и фигура Авраама повторяется в нем целых семь раз. Его можно узнать по седой бороде, синему просторному хитону, красному плащу и высокой сиреневой шапке. Это один из многочисленных вариантов юденхута — остроконечного головного убора, который с XI века в католической иконографии служил главным маркером иудеев и порой других народов Востока.

Фрагмент миниатюры со страницы (Fol. 13v) манускрипта «Цвет историй». 1446–1460 годы © Koninklijke Bibliotheek / Biblithèque Royale, Brussels Belgium (Королевская библиотека Бельгии в Брюсселе)

Фрагмент миниатюры со страницы (Fol. 13v) манускрипта «Цвет историй». 1446–1460 годы © Koninklijke Bibliotheek / Biblithèque Royale, Brussels Belgium (Королевская библиотека Бельгии в Брюсселе)

Фрагмент миниатюры со страницы (Fol. 13v) манускрипта «Цвет историй». 1446–1460 годы © Koninklijke Bibliotheek / Biblithèque Royale, Brussels Belgium (Королевская библиотека Бельгии в Брюсселе)

Распятие Иисуса Христа и жертвоприношение Авраама. Миниатюры Яна ван Эйка. Страница (Fol. 48v) из Турино-Миланского часослова. Около 1420 года © Torino, Palazzo Madama – Museo Civico D’Arte Antica. Reproduced by Permission of the Fondazione Torino Musei (Photo Studio Fotografico Gonella 2012). Использование изображения запрещено

К жертвеннику ведет дорога, по которой бредут Авраам с Исааком. На плече мальчика две вязанки дров, которые сложены в форме косого креста. В средневековых толкованиях Библии жертва, которую должен был принести Авраам, тоже выступала как один из типов распятия. Исаак, несущий крест в сторону алтаря, — это указание на Христа, который нес крест на Голгофу.

Распятие святого Андрея. Первая миниатюра со страницы (Fol. 9) второго тома манускрипта «Цвет историй». 1446–1460 годы © Koninklijke Bibliotheek / Biblithèque Royale, Brussels Belgium (Королевская библиотека Бельгии в Брюсселе)

Возможно, тут еще была отсылка к апостолу Андрею — святому патрону бургундской династии. По преданию, его распяли на косом кресте. Эта сцена изображена на первой же миниатюре во втором томе «Цвета историй».

В истории Авраама, как она изображена Мастером Манселя, все эпизоды происходят под открытым небом и отделены друг от друга лишь изгибами рельефа. Однако на других миниатюрах, где действие разворачивается на улицах и площадях города либо внутри здания (дворца, церкви, крепости), пространство распадается на череду сцен. Между ними пролегают стены. И они отделяют не только разные кварталы города или комнаты дома, но и разные пласты времени.

Успение Девы Марии. Миниатюра со страницы (Fol. 236) манускрипта «Цвет историй». © Koninklijke Bibliotheek / Biblithèque Royale, Brussels Belgium (Королевская библиотека Бельгии в Брюсселе)

Например, на листе 236 изображено Успение Девы Марии и события, которые ему предшествовали. Каждая сцена происходит в собственном «домике». Они примыкают друг к другу, словно части одного здания, или стоят неподалеку. Однако перед нами не большой дом или улица города, а несколько «сценических коробок». Их передние стенки убраны, чтобы показать зрителю, что происходит внутри.

№ 4. Храм Соломонов

Храм Соломонов. Cтраница (Fol. 51v) манускрипта «Цвет историй». 1446–1460 годы © Koninklijke Bibliotheek / Biblithèque Royale, Brussels Belgium (Королевская библиотека Бельгии в Брюсселе)

Христос, несущий крест. Неизвестный северонидерландский художник. Около 1470 года © The Metropolitan Museum of Art

Был еще один вариант — круглое или многоугольное сооружение с барабаном и куполом. Этот образ был вдохновлен Куполом Скалы — мусульманским святилищем, которое арабы в конце VII веке воздвигли на Храмовой горе, на том самом месте, где некогда возвышался иудейский храм. Среди христианских паломников, побывавших в Святой земле, и крестоносцев возникло представление о том, что это здание — часть древнего храма. Потому и сам храм времен Соломона или Христа стали изображать по его модели.

Фрагмент миниатюры со страницы (Fol. 51v) манускрипта «Цвет историй». 1446–1460 годы © Koninklijke Bibliotheek / Biblithèque Royale, Brussels Belgium (Королевская библиотека Бельгии в Брюсселе)

На миниатюре в «Цвете историй» храм предстает в облике готической базилики с тремя нефами. У нее нет главного фасада — здание «срезано».

Фрагмент миниатюры со страницы (Fol. 51v) манускрипта «Цвет историй». 1446–1460 годы © Koninklijke Bibliotheek / Biblithèque Royale, Brussels Belgium (Королевская библиотека Бельгии в Брюсселе)

Справа сам Соломон в облике средневекового государя в короне возглавляет торжественную процессию. Она несет внутрь Ковчег Завета с каменными скрижалями, на которых записаны десять заповедей. Ковчег выглядит как средневековый реликварий, в каких хранили и переносили мощи или другие святыни.

Эксгумация святого Губерта. Мастерская Рогира ван дер Вейдена. Конец 1430-х годов © The National Gallery, London

В торце и в небольших нишах по бокам видны фигуры, — возможно, это ветхозаветные праотцы или пророки.

Фрагмент миниатюры со страницы (Fol. 51v) манускрипта «Цвет историй». 1446–1460 годы © Koninklijke Bibliotheek / Biblithèque Royale, Brussels Belgium (Королевская библиотека Бельгии в Брюсселе)

В реальном древнееврейском храме не было никаких антропоморфных изображений. Однако средневековый мастер представляет его как прообраз христианской Церкви, а потому придает ему привычный для него облик. Как и готический собор, храм на миниатюре снаружи и внутри украшен скульпту­рой.

При этом сразу же видно, что это не христианский собор. В реальных католических храмах позднего Средневековья, конечно, можно было увидеть изображения древнееврейских праотцев и пророков. Но преобладали сцены из Нового Завета, связанные с Воплощением, Страстями и Распятием Христа, а также жития апостолов и бессчетных христианских святых.

Фрагмент миниатюры со страницы (Fol. 51v) манускрипта «Цвет историй». 1446–1460 годы © Koninklijke Bibliotheek / Biblithèque Royale, Brussels Belgium (Королевская библиотека Бельгии в Брюсселе)

Здесь же вся иконографическая программа Иерусалимского храма — ветхо­завет­ная. На капителях колонн в нефе стоят статуи бородатых мужчин со свитками или в высоких шапках — это пророки. На левом и правом краях фасада установлены статуи прародителей человечества — Адама и Евы, а в центре — Древо познания добра и зла, вокруг которого обвивается змей-искуситель — Сатана. Над ним изображен Авраам, который готовится принести в жертву сына Исаака.

Среди всех событий и персонажей Ветхого Завета отобраны те, которые в христианской традиции соотносились с фигурой Христа и осмыслялись как значимые для истории спасения. Пророки возвещают о грядущем пришествии мессии, грехопадение напоминает о том, что до его крестной смерти над людьми довлел первородный грех и никто из праведников не мог войти в Царствие Небесное. Христос, «новый Адам», освободил человечество от последствий проступка, совершенного в начале времен.

№ 5. Троянский конь

Троянский конь. Cтраница (Fol. 116) манускрипта «Цвет историй». 1446–1460 годы © Koninklijke Bibliotheek / Biblithèque Royale, Brussels Belgium (Королевская библиотека Бельгии в Брюсселе)

Средневековый Запад был увлечен преданиями о древней Трое. Римляне возводили свою предысторию к троянцу Энею, предку Ромула и Рема, который после гибели родного города нашел пристанище в Италии. Вслед за ними многие династии и королевства средневековой Европы тоже стали утверждать, что их основателями были троянцы.

Франкские короли из рода Меровингов c VII века претендовали на то, что происходят от Франка (или Франсиона) — знатного троянца, который спасся из города, когда он был взят греками. Троянские корни монархии оставались одной из официальных идеологем Французского королевства вплоть до XVI века. Аналогично в Англии, по крайней мере с IX века, существовало представление о том, что основателем королевства был Брут — потомок Энея. Он был вынужден покинуть Италию, отправился на север и достиг Британии, которая получила его имя.

В позднесредневековом Бургундском герцогстве троянская мифология тоже играла важнейшую роль. В героях-троянцах (в первую очередь Гекторе — сыне царя Приама) видели идеал рыцарственности и воинской доблести. Жорж Шателен, придворный историограф Карла Доброго и его сына Карла Смелого, подчеркивал, что бургундская династия тоже восходит к троянцам (и тем самым встает на один уровень со старшей ветвью Валуа, которая правила во Французском королевстве). В библиотеке бургундских герцогов было множество сочинений, посвященных Трое, а их резиденции были украшены гобеленами, на которых мастера выткали эпизоды из истории Троянской войны.

Фрагмент миниатюры со страницы (Fol. 116) манускрипта «Цвет историй». 1446–1460 годы © Koninklijke Bibliotheek / Biblithèque Royale, Brussels Belgium (Королевская библиотека Бельгии в Брюсселе)

В «Цвете историй» Манселя есть миниатюра, на которой изображена военная хитрость, позволившая грекам взять неприступную Трою. Они соорудили огромного деревянного коня, а внутри засели их лучшие воины. Греки сделали вид, что уплывают от стен осажденного города, и оставили коня якобы в дар богине Афине. Троянцы сами, проломив стену, затащили его внутрь города, ночью захватчики вылезли наружу, перебили стражу и открыли соплеменникам городские врата.

Фрагмент миниатюры со страницы (Fol. 116) манускрипта «Цвет историй». 1446–1460 годы © Koninklijke Bibliotheek / Biblithèque Royale, Brussels Belgium (Королевская библиотека Бельгии в Брюсселе)

На миниатюре, созданной Мастером Манселя, конь изображен два раза. Слева мы видим, как троянцы Они одеты в высокие шапки и колпаки разных форм. Такие головные уборы в позднесредневековой иконографии чаще всего доставались реальным или вымышленным народам Востока. через пролом в стене завозят платформу с колеси­ками, на которой установлен коварный дар. В центре вверху греческие воины по лестнице выходят перед дворцом, а справа за стенкой они уже убивают троянцев на открытом пространстве, похожем на рыночную площадь северо­европейского города. Несколько эпизодов истории разворачиваются одновре­мен­но. Однако наш взгляд привык сканировать текст и изображение слева направо, а потому мы, скорее всего, прочитаем их в нужной последовательнос­ти.

Фрагмент миниатюры со страницы (Fol. 116) манускрипта «Цвет историй». 1446–1460 годы © Koninklijke Bibliotheek / Biblithèque Royale, Brussels Belgium (Королевская библиотека Бельгии в Брюсселе)

Миниатюры, украшающие «Цвет историй», повествуют не только о прошлом еврейского народа и рождении христианской Церкви, но и о деяниях язычни­ков — греков, троянцев и римлян, а потом о судьбах христианских царств. Заголовки глав («Здесь начинается история Трои, которая пришлась на эпоху судей Израилевых») соотносят Священную историю с мирской. Читая или пролистывая «Цвет историй», герцог Филипп III мог узнать о походах Александра Македонского, взятии Карфагена римлянами, крещении римского императора Константина папой Сильвестром, крещении франкского короля Хлодвига архиепископом Ремигием Реймсским, победе французского короля Филиппа VI над фламандским ополчением при Касселе или женитьбе короля Карла V на Жанне де Бурбон. Чудеса, поворотные моменты христианской истории, подвиги аскезы и битвы, битвы, битвы. На миниатюрах, украшавших двухтомник Жана Манселя, было все, что должно было заинтересовать просвещенного государя, увлеченного идеалами рыцарства и грезившего о новом крестовом походе на Восток.

Источник