На что бунин потратил нобелевскую премию
Как писатель относился к революции? На что потратил Нобелевскую премию? И что заставил вытерпеть собственную жену?
Талантливый юноша, педант и сноб
Обложка сборника 1901 года
В зрелые годы Бунин вновь вернулся к изучению языков. Ради чтения и переводов произведений поэта Адама Мицкевича он самостоятельно освоил польский.
Талант проявлялся и в творческом методе писателя. Специалисты обращают внимание на то, что он, как правило, начинал работу над очередным произведением без предварительных планов. Бунин не рисовал схем, показывающих взаимоотношения персонажей, не продумывал последовательность глав — он сразу воспроизводил готовую историю.
Но при этом, сам текст литератор шлифовал с огромным педантизмом: «Я начинаю писать, говорю самую простую фразу, но вдруг вспоминаю, что подобную этой фразе сказал не то Лермонтов, не то Тургенев. Перевёртываю фразу на другой лад, получается пошлость».
«Окаянные дни». Бунин и революция
«Вдруг я совсем очнулся, вдруг меня озарило: да — так вот оно что — я в Чёрном море, я на чужом пароходе, я зачем-то плыву в Константинополь, России — конец, да и всему, всей моей прежней жизни тоже конец, даже если и случится чудо и мы не погибнем в этой злой и ледяной пучине!»
В начале марта пароход прибыл в Париж. С этим городом была связана вся дальнейшая жизнь Бунина.
За границей писатель продолжал критиковать перемены, произошедшие на родине. В 1924 году он выступил с докладом, в котором указал, что задача русской эмиграции заключается в неприятии «ленинских заповедей». Отвечая на упрёки тех, кто считал, что люди, не признавшие революцию, «хотят, чтобы реки текли вспять», писатель заметил: «Нет, не так, мы хотим не обратного, а только иного течения… Россия! Кто смеет учить меня любви к ней?»
«Нам нужна только ваша моральная поддержка, ваше моральное осуждение жесточайшей из деспотий, которой является коммунистическая власть в России. Мы лично гибнем. Многие из нас уже не в состоянии передать пережитый нами страшный опыт потомкам. Из нашей могилы заклинаем вас: вслушайтесь, вчитайтесь, вдумайтесь в наше слово!»
В том же году Бунин опубликовал послание в одной из газет, сопроводив его комментарием: «К писателям всего мира обращаюсь и я, да, вслушайтесь, вдумайтесь, отзовитесь на этот потрясающий вопль! Совесть мира, «прозорливцы», что же молчите вы, глядя на то, что творится рядом с вами в цивилизованной Европе, в христианском мире? У меня горит лицо от стыда за себя, за свою новую, может быть, напрасную попытку, – и всё-таки я снова и снова говорю: отзовитесь!»
Нобелевская премия
Одним из самых ярких эпизодов биографии Бунина является, конечно, получение им Нобелевской премии. Это случилось в 1933 году, хотя впервые выдвижение Бунина на Нобелевскую премию по литературе состоялось вскоре после прибытия писателя во Францию.
У истоков этой истории стоял прозаик Марк Алданов, желавший поднять престиж «изгнанной русской литературы» и обратившийся к французскому литератору Ромену Роллану с просьбой поддержать коллективную кандидатуру Бунина, Куприна и Мережковского. Тот ответил, что не готов поддерживать Мережковского, а среди русских писателей вообще отдал бы предпочтение Максиму Горькому.
В итоге было решено подать в Нобелевский фонд заявку, содержавшую фамилии Бунина, Горького и Бальмонта. У Нобелевского комитета возникли вопросы по каждой из кандидатур, и премию за 1923 год получил поэт из Ирландии Уильям Йетс.
В дальнейшем эмигрантское сообщество не оставляло попыток выдвижения Бунина. Так, в 1930 году Алданов вёл об этом переговоры с немецким писателем Томасом Манном, лауреатом 1929 года. Манн признался, что поскольку в списке кандидатов есть представитель немецкой литературы, то он как немец проголосует именно за него.
На церемонии вручения премии «за строгое мастерство, с которым он развивает традиции русской классической прозы» Бунин выступил с речью, где назвал себя изгнанником: «Впервые со времени учреждения Нобелевской премии вы присудили ее изгнаннику. Ибо кто же я? Изгнанник, пользующийся гостеприимством Франции, по отношению к которой я тоже навсегда сохраню признательность.
Господа члены Академии, позвольте мне, оставив в стороне меня лично и мои произведения, сказать вам, сколь прекрасен ваш жест сам по себе. В мире должны существовать области полнейшей независимости. Несомненно, вокруг этого стола находятся представители всяческих мнений, всяческих философских и религиозных верований. Но есть нечто незыблемое, всех нас объединяющее: свобода мысли и совести, то, чему мы обязаны цивилизацией. Для писателя эта свобода необходима особенно, — она для него догмат, аксиома».
Укрывал евреев и обнищал
На вилле постоянно находились друзья и знакомые семьи. Кроме того, писатель постоянно давал приют преследуемым евреям. В доме Бунина нашли временное укрытие американский пианист Александр Либерман женой. С 1940 по 1944 год в доме находился литератор Александр Бахрах, который сам пришёл на виллу с просьбой об убежище. Ему устроили обряд крещения в небольшой церкви и через знакомого священника оформили документы, которые во время ареста на улице спасли Бахраху жизнь.
Художница Татьяна Логинова-Муравьёва рассказывала, что Бунин постоянно слушал по радио английские и швейцарские сводки новостей. В его кабинете были развешаны карты, на которых писатель стрелками делал пометки. В дневниках он почти ежедневно фиксировал информацию о движении советских войск.
Новых публикаций также не предвиделось. К Бунину поступали предложения о работе в изданиях, выходивших на оккупированных фашистами землях, но писатель отвечал отказом. В те дни он писал: « Был я богат — теперь, волею судеб, вдруг стал нищ… Был знаменит на весь мир — теперь никому в мире не нужен… »
Пытаясь получить хотя бы небольшой гонорар, Бунин попросил уехавшего в США товарища Андрея Седых издать книгу произведений, написанных в 1937—1942 годах. В письме Бунин отметил, что согласен на любые условия.
Первое издание книги
Четыре женщины Бунина
Но если для Муромцевой это были первые серьёзные отношения, то для Бунина это был даже не первый брак. Первой — «невенчанной» — женой писателя специалисты называют Варвару Пащенко работавшую корректором в газете «Орловский вестник», куда в 1889 году пришёл помощником редактора 19-летний Бунин.
Арсений Бибиков. Кадр из фильма «Дети века»
Кадр из фильма «Солнечный удар»
Мальчика, родившегося у Анны Цакни, назвали Николаем. Он скончался в 1905 году от скарлатины.
Бунин и Кузнецова. Кадр YouTube
Последнее желание перед смертью
Тогда, как считается, в СССР решили попробовать склонить литератора к возвращению. С ним общался советский посол во Франции Александр Богомолов и писатель Константин Симонов.
Рассказывают, что бедствовавшего Бунина приглашали в шикарные рестораны и, само собой, гарантировали комфортную жизнь в СССР. Но, как вспоминал Симонов, лауреат Нобелевской премии хоть и без агрессии, но отверг все предложения:
Бунин, долгие годы страдавший эмфиземой лёгких, скончался в 1953-м. В октябре состояние здоровья писателя резко ухудшилось. За несколько часов до смерти Бунин попросил жену почитать ему вслух письма Чехова, которого считал одним из главных своих вдохновителей.
Как вспоминал лечащий врач литератора, 8 ноября его вызывали к писателю дважды: в первый раз он провёл необходимые медицинские процедуры, а когда прибыл повторно, пациент был уже мёртв.
Википедия
ТОП-5 фактов о писателе Иване Бунине к его 150-летию, по версии «Тульских новостей»
Иван Бунин учился на дому
Иван Алексеевич родился 10 октября 1870 года в Воронеже, в доме № 3 по Большой Дворянской улице. Затем произошел переезд в имение Орловской губернии неподалеку от города Елец. Детство Бунина прошло именно в этом месте, среди природной красоты полей.
Начальное образование в жизни Бунина было получено дома. Затем, в 1881 году, молодой поэт поступил в Елецкую гимназию. Однако, не окончив ее, вернулся домой в 1886 году. Дальнейшее образование Иван Алексеевич Бунин получил благодаря старшему брату Юлию, окончившему университет с отличием.
Впервые стихи Бунина были опубликованы в 1888 году. В следующем году Бунин переехал в Орел, став работать корректором в местной газете.
Бунин в Ефремове
Жизнь и творчество великого писателя и всей его семьи были тесно связаны с городом Ефремовом Тульской области.
Впервые Бунин попал в Ефремов в 17 лет, в 1887 году.
Год спустя начинающий литератор снова оказался в Ефремове, где его захватил вихрь амурного увлечения дочерью местного фотографа Эмилии Стипла. Натура страстная, эмоциональная – Бунин переживет подобное еще неоднократно. То тогда Ивану кажется, что перед ним любовь всей его жизни, и он дарит избраннице свою фотографию с надписью на обратной стороне. Сегодня её можно увидеть в ефремовском музее, как, собственно, и фото его юной избранницы.
Ефремовский дом-музей писателя разместился в маленьком красивом особняке розового цвета.
Несмотря на всероссийскую известность, Бунин жил скромно. Революционные события 1905 года заставили его семью окончательно поселиться в наиболее спокойном Ефремове. В рассказе «Чаша жизни» Иван Алексеевич описал этот ефремовский дом, принадлежавший его брату.
Последний раз Бунин побывал в Ефремове в 1917 году.
В 2001 году дом Буниных в Ефремове обрел статус музея. В настоящее время в городке установлено несколько памятников нобелевскому лауреату. Имя Бунина носит старейшая ефремовская библиотека, а проект «К Буниным в Ефремов», разработанный к 145-летию со дня рождения писателя, вошел в брендовый туристический литературный маршрут «Русские усадьбы».
Произведения, созданные на чужбине
(фото: https://www.labirint.ru/)
Биография писателя почти вся состоит из переездов. Октябрьские события он встретил в Москве. Категорически отказавшись принимать советскую власть, Бунин отправился в Одессу, где прожил почти полтора года. 24 января 1920 года писатель поднялся на борт небольшого французского парохода «Спарта» и навсегда покинул родину.
Нобелевская премия
В 1933 году Бунину присуждена Нобелевская премия по литературе за «строгое мастерство, с которым он развивает традиции русской классической прозы». Бунин – первый русский писатель лауреат Нобелевской премии.
Будучи преемником традиций классической русской литературы, он стал одним из крупных представителей критического реализма.
Бунин писал до последних дней жизни
До самой смерти писатель не переставал работать и творить. В последние несколько месяцев жизни Бунин был занят литературным портретом А. П. Чехова, но он так и остался незаконченным
Умер Иван Алексеевич Бунин 8 ноября 1953 года. Его похоронили на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа в Париже.
10:0, или Как Иван Алексеевич с Дмитрием Сергеевичем премией не поделился.
Normal 0 false false false MicrosoftInternetExplorer4
/* Style Definitions */ table. MsoNormalTable
1 октября 1931 года из Парижа в Грасс на виллу «Бельведер», где жили тогда Бунины, приехала парламентарием от Мережковских Ек. Мих. Лопатина, давняя приятельница Буниных по эмиграции. Правда, с Иван Алексеевичем она была знакома ещё задолго до эмиграции, мало того, Бунин в 1897 году был настолько увлечён писательницей-романисткой, что даже сделал ей предложение. На что она расхохоталась (он потом долго помнил эту фразу) — Да как это выходить замуж… Да ведь это можно только тогда, если за человека голову на плаху можно положить.
После 1917-го уехала во Францию, была дружна с Зинаидой Гиппиус; в Париже на литературных «воскресеньях» у Мережковских возобновилось её знакомство с Буниным. А с его женой Лопатина тоже подружилась, хотя и была старше Веры Николаевны на 16 лет.
После исхода из большевистской России огромного числа тех, кого ненавистный им Ленин называл не мозг нации, плотность русского литератора на французскую брусчатку была впечатляющей. Тогда все, кто не был ювелиром, адвокатом, протезистом, кто не вывез с собой мало-мальски доходный бизнес, не умел шить шляпки, не таксомоторил, все — что-нибудь писали или перепечатывали старые наработки, жили, что называется литературным трудом.
Кто-то жил лучше, кто-то хуже, но к концу 1920-х, судя по многим мемуарам, всем стало хуже, многие журналы закрывались, гонорары не поступали.
Идея «русского проекта» — присуждение Нобелевской премии писателю-эмигранту родилась в 1922 году у Марка Алданова, тоже эмигранта, тоже писателя, постоянного участника тогдашних сходок-журфиксов и большого поклонника Бунина — Мережковского — Куприна. Присуждение Нобелевской премии русскому писателю-эмигранту — это был бы знак огромного уважения к русской литературе в изгнании. И посыл в Россию от европейского (литературного) истэблишмента к большевикам — смотрите, варвары, кого вы потеряли…
Эту идею подхватили французские писатели, в первую очередь Ромен Роллан: как нобелевский лауреат он мог быть нобелевским номинатором — напрямую выдвигать чью-либо кандидатуру.
Нобелевская премия по литературе начала присуждаться с 1901 года, Лев Николаевич выдвигался 5 раз (1902−1906), пока сам себя не задвинул, попросив ему премии не присуждать — ибо он не знает, что тогда с деньгами делать (Софья Андреевна наверняка знала бы).
В 1914 году Нестор Котляревский (историк литературы, педагог, академик по разряду изящной словесности на кафедре русского языка Академии наук; имел право быть номинатором) решил покончить с несправедливостью — 13 лет существует премия и ни одного русского писателя в лауреатах! — и выдвигает Дмитрия Мережковского, у которого как раз в 1914 году вышло 24-томное собрание сочинений. В России и Европе читали его трилогию «Христос и Антихрист», пьесу «Павел I », роман «Александр I ». У Мережковского были все шансы победить: нобелевский комитет и шведская академия таким образом могли показать, что не поддерживают антирусскую пропаганду, развернувшуюся в предвоенной Германии. Кроме того, у семьи Нобеля были деловые контакты с Россией и они тоже были за присуждение премии русскому литератору. Но надежды не сбылись: война и закрытые границы привели к тому, что в 1914 году премию вообще не присуждали.
В 1915-м Мережковский опять был выдвинут, теперь номинатором был шведский академик Karl Alfred Melin — в России было не до выполнения всех необходимых процедур по выдвижению. Но на этот раз Мережковского обошёл как раз Ромен Роллан.
Интересно, что в русской версии «Список лауреатов Нобелевской премии по литературе по годам» Мережковского почему-то вообще нет в списке за 1915 год:
Наверное, этих двух подряд выдвижений 1914−1915 было достаточно, чтобы Дмитрий Сергеевич проникся до мозга костей поразительной убеждённостью — как никто другой он этой премии достоин и надо только чего-то захотеть в жизни, например, Нобелевской премии, и это будет. Об этом его «захотеть премии» есть и у В. Н. Буниной в «Устами Буниных», у Одоевцевой, у Марины Цветаевой.
Однако в 1923 году Р. Роллан (большой почитатель Горького) выдвинул свою «тройку» — обойдя Мережковского — Горький-Бунин-Бальмонт, а не тех, что предлагал Алданов (Бунин-Мережковский-Куприн).
А потом весь конец 1920-х годов тянулся под знаком «страсти по Нобелю»; из сентябрьского письма 1926 года Алданова Бунину «Думаю, что у русских писателей, то есть у Вас, Мережковского и — увы — у Горького, есть очень серьёзные шансы получить Нобелевскую премию. С каждым годом шведам всё труднее бойкотировать русскую литературу. Но это всё-таки лотерея…»
В 1930 году профессор-славист старейшего шведского университета в Лунде Сигурд Агрелль ( Sigurd Agrell ) выдвинул Мережковского и Бунина с примечанием, что премия может быть присуждена одному Мережковскому или поделена с Буниным (одна премия на двоих — такое уже бывало в истории нобелевских литературных присуждений)
В 1931 году Sigurd Agrell опять выдвигает их же с примечанием дать премию — на двоих.
Вот тогда-то Дмитрий Сергеевич и отправил Лопатину к Бунину с предложением: написать друг другу письма и удостоверить их у нотариуса, что в случае, если кто из них получит Нобелевскую премию, то другому даст 200000 франков.
Бунин отказался. Вера Николаевна записывает в дневнике «. в этом есть что-то ужасно низкое — нотариус, и почему 200000? Ведь, если кто получит, то ему придётся помочь и другим. Да и весь этот способ очень унизительный… У меня почти нет надежды, что Ян получит, но всё же, если получит, то почему дать такую сумму Мережковскому? Ведь у нас есть и более близкие друзья. Если же получит Мережковский, то je ne tiens pas — их счастье!».
В 1932 году Sigurd Agrell опять их выдвигает и опять примечает, чтобы приз был общим или любому кандидату из двух. И опять Мережковский предлагает «застраховаться» на случай получения премии кем-то из них двоих и опять Бунин не соглашается, а Вера Николаевна пытается сгладить ситуацию, говоря, что Бунин суеверен, да и вообще вряд ли дадут русским…
1933 — Sigurd Agrell выдвигает троих, ставя на первое место Бунина. Или чтобы был общий приз: Бунин — Мережковский или Бунин — Горький. За Бунина в 1933 году кроме Агрелля хлопотали ещё 4 номинатора. Итог известен. Зинаида Николаевна написала Вере Николаевне — поздравляем и завидуем. Цветаева потом напишет в письме подруге «Мережковский и Гиппиус — в ярости. М. б. единственное, за жизнь, простое чувство у этой сложной пары… Их сейчас все боятся, ибо оба, особенно она, злы. Злы — как духи».
Осталось сказать, почему 10:0. 10 — столько раз Мережковский номинировался на премию. Ведь Sigurd Agrell потом ещё и в 1934, и в 1935, и в 1936, и в 1937 выдвигал и выдвигал — теперь уже только одного Мережковского. Может, он бы выдвигал его и дальше, но в 1937 году в возрасте 56 лет Sigurd Agrell умер от сердечного приступа. И больше Мережковского никто не выдвигал, а в декабре 1941 и Мережковский умер…
Я пыталась найти причину такой (что ли) преданности шведского профессора Мережковскому (8 раз номинировал). Но сведения про Агрелля скудны.
Профессор-славист, рунолог, поэт, переводчик, переводил на шведский славянские легенды и рассказы Бунина, его перевод «Анны Карениной» в 1925 году стал самым популярным в Швеции. Стихи начал писать с 16-лет, проявлял большой интерес к символистской поэзии (вот тут привет отцу русского символизма Мережковскому), а так, никакой особой связи у Агрелля с Мережковским не было, рекомендации шведских переводчиков, обычная предпремиальная переписка. Мне представляется такой деликатный шведский интеллигент, который понимает, в каком стеснённом материальном положении оказался Мережковский и своими номинациями хоть как-то хочет приободрить его моральный дух. Наверное, если бы всё только от него зависело — Мережковский был бы лауреатом. Но не вышло.
Пост посвящается нобелевскому комитету, присудившему премию по литературе Бобу Дилану, который, говорят, не просто бард, но бард-философ… Ну, хорошо, что тоже философ Мережковский до этого не дожил. Он, конечно, ещё тот гад был, когда в 1941 году Гитлера приветствовал, но если к литературе — литературное наследие его огромно. И достойно уважения — чтобы вспомнить…
LiveInternetLiveInternet
—Фотоальбом
—Рубрики
—Цитатник
Десятый наш десантный батальон Фильм «Белорусский вокзал» считается классикой советского кинемато.
История «Бега». Памяти Владимира Наумовича Наумова. В 1970-м, в год столетия Ленина, на экраны.
«Умерла советская и российская актриса Нина Русланова» Сегодня, 21 ноября, после продолжительно.
Малоизвестные цитаты великого русского писателя Федора Достоевского в день памяти Ф. М. Дос.
—Видео
—Метки
—Поиск по дневнику
—Подписка по e-mail
—Интересы
—Друзья
—Постоянные читатели
—Сообщества
—Статистика
НОБЕЛЕВСКАЯ ПРЕМИЯ И НЕДОСТАТОК СЛАВЫ. ПОЧЕМУ БУНИН СЧИТАЛ СЕБЯ ОБДЕЛЁННЫМ
150 лет назад, 22 октября 1870 г., в старинной дворянской семье у ветерана Севастопольской обороны 1854—1855 гг., а ныне орловского помещика родился третий сын. Впоследствии он станет первым.
Первым в истории русским лауреатом Нобелевской премии по литературе. Конечно, это Иван Бунин.
Многим кажется, что присуждение Нобелевки было важнейшим событием его долгой жизни, — родившийся в один год с Лениным, Бунин умер в год смерти Сталина, пережив его на 8 месяцев. И кажется так небезосновательно — своим лауреатским статусом Иван Алексеевич заслуженно гордился, использовал как козырь в житейских и политических вопросах, к месту и не к месту упоминал его в разговорах.
Нобелевский изъян
Гордиться было чем — статус нобелевского лауреата в те годы ещё не обесценился и считался чем-то запредельно высоким. Но здесь упускается один очень важный нюанс, который, судя по всему, отравлял самому Бунину радость всемирного признания. Его номинировали на Нобелевку несколько раз — в 1922, 1926 и 1930 гг. Если бы награждение состоялось в любой из этих годов, радость была бы полной. А вот 1933 г. подложил свинью — из-за глобального экономического кризиса денежный эквивалент самой престижной премии мира оказался самым маленьким за всю её историю.
То есть Нобелевку дали, но по деньгам явно обделили. И в том, что такой казус произошёл именно с Буниным, можно при желании увидеть перст судьбы: «Недодали. Опять, опять недодали!»
Дело в том, что геральдическим знаком такого вот «недодали» отмечена вся литературная жизнь и карьера Ивана Алексеевича, что не могло его не раздражать. Он отлично знал себе цену, и эта цена была высока, что нашло отражение в чеканной формулировке Нобелевского комитета: «За строгий артистический талант, с которым он воссоздал в литературной прозе типичный русский характер».
Ложки дёгтя
Скорее всего, эта «строгость таланта» и мешала Бунину обрести заслуженную славу. Не признание — именно славу. С признанием было всё в порядке. Скажем, в 1903 г. он получил Пушкинскую премию — самую престижную литературную награду дореволюционной России. Получил за поэтический сборник «Листопад». Казалось бы, вот он — настоящий триумф! Ведь Бунин считал себя прежде всего поэтом, а уж потом прозаиком.
Но есть и ложка дёгтя. Во-первых, реакция читателей и критиков на сборник. Нераспроданные пачки с «Листопадом» лежат в издательстве несколько лет — в результате книгу пришлось уценить чуть не вполовину. Отзывы профессионалов вообще были убийственными: «Разумеется, ему недостаёт крупного дарования».
Примерно то же самое ожидало Ивана Бунина и спустя 6 лет, когда ему вторично присудили Пушкинскую премию. Да, стать дважды лауреатом — это очень и очень почётно. Но в этот раз премию присудили не столько поэту или прозаику Бунину, сколько Бунину-переводчику. К тому же он снова делит первое место. Правда, не с кем-нибудь, а со своим другом, писателем Александром Куприным. Обижаться на друга нелепо, и Бунин пишет Куприну: «Я радуюсь тому, что судьба связала моё имя с твоим». Но осадочек, как говорится, остался.
Даже то, что спустя пару недель после второй Пушкинской премии его избрали почётным академиком Императорской академии наук по разряду изящной словесности, ситуацию выправить не могло. Да, тебе ещё нет 40 лет, а ты уже академик — это звучит. Но как быть с тем, что твои нетитулованные соратники по писательскому ремеслу имеют ураганную популярность, а ты со всеми своими регалиями — нет?
«Школа злословия»?
В сети ходит забавная на первый взгляд картинка. Портрет Бунина, от которого расходятся стрелочки к портретам его современников, среди которых Горький, Маяковский, Цветаева, Блок, Есенин, Набоков — словом, «сила и слава» русской литературы. И у каждой стрелочки уничижительный отзыв Бунина: «чудовищный графоман», «дурачит публику галиматьёй», «мошенник и словоблуд». Посыл очевиден. Дескать, полюбуйтесь на вашего классика и нобелевского лауреата — только и знает, что завидовать и злословить.
Отрицать резкость оценок Бунина бессмысленно — иногда он действительно был зол на язык. Но в следующую секунду мог без видимой причины сменить точку зрения на прямо противоположную. Как это произошло в известном разговоре с дочерью Марины Цветаевой, Ариадной Эфрон, которая собралась в 1937 г. вернуться в СССР: «Дура, девчонка! Куда ты поедешь? Они тебя арестуют в первый же день! Они хамы, там жить невозможно! Всё извращено, мерзкая страна! Серость, гадость! Господи Боже мой! Если бы мне, как тебе, было 24 года, я пошёл бы туда пешком, стёр бы ноги до колен, но дополз бы до Москвы!»
В этом весь Бунин. Не только его характер, но и его жизненная стратегия. Дело в том, что он, уже будучи нобелевским лауреатом, как ни странно, страдал от недостатка славы. Мировое признание есть. А как насчёт славы на родине? Такой, чтобы тебя цитировали, чтобы ты навсегда впечатался в сознание русского человека?
Насмешка провидения
Шанс обрести эту славу был. И многие литературные эмигранты им воспользовались, вернувшись в Россию, которая превратилась в СССР. Алексей Толстой, Куприн и Горький удостоились в Союзе прижизненного успеха и славы. Могло, впрочем, сложиться и по-другому. Скажем, Цветаева, вернувшись, обрела судьбу трагичную, но тем ярче оказалась слава посмертная.
У Бунина эти шансы были выше, чем у прочих. Во-первых, нобелевский лауреат, во-вторых, отменно показал себя во время Второй мировой войны. В отличие от иных эмигрантов, которые опозорили себя сотрудничеством с гитлеровцами, Иван Алексеевич вёл себя по отношению к фашистам мужественно и даже вызывающе. Ему делали выгодные предложения, просили хотя бы пару публикаций под именем Бунина даже не в немецких, а в нейтральных изданиях на оккупированных территориях. Он отвечал гордым отказом, хотя его семья практически голодала: «Серо, прохладно, нездоровье. Второй день без завтрака — в городе решительно ничего нет! Обедали щами из верхних капустных листьев — вода и листья!» Кроме всего прочего, Бунин ещё и прятал в своём доме евреев, на которых охотились нацистские каратели. Ему обязаны жизнью пианист Александр Либерман с супругой и литератор Александр Бахрах.
Победу он воспринял с большим энтузиазмом. Вот как об этом вспоминал писатель Николай Рощин: «Однажды на спектакле Русского театра в Париже место Бунина оказалось бок о бок с местом молодого подполковника Советской военной миссии. В антракте подполковник встал и, обращаясь к соседу, сказал: «Кажется, я имею честь сидеть рядом с Иваном Алексеевичем Буниным?» И Бунин, поднявшись с юношеской стремительностью, ответил: «А я имею ещё большую честь сидеть рядом с офицером нашей великой армии!»
Условия для возвращения на родину были идеальными. Уговаривать Бунина приехал «советский поэт № 1» Константин Симонов. Который в своих воспоминаниях отметил, что и уговаривать-то, по сути, не пришлось: «Мысль о поездке его и пугала, и соблазняла. Он думал о своём собрании сочинений в Москве; мы много говорили с ним об этом. Но как раз в это время появился доклад Жданова о журналах „Звезда“ и „Ленинград“, о Зощенко и Ахматовой. Когда я это прочёл, я понял, что с Буниным дело кончено, что теперь он не поедет».
В этом действительно видится какая-то злая насмешка провидения. Неполные победы, недоданная слава, нереализованные желания. Всё вместе — драма судьбы великого русского писателя.
Кстати
Куда ушла Нобелевская премия Бунина
В 1933 г. денежный эквивалент Нобелевской премии по литературе составлял 170 322 шведские кроны, что соответствовало примерно 715 тыс. франков. Однако до нобелевского чека Бунину нужно было ещё доехать. Вот свидетельство писательницы Галины Кузнецовой: «В доме не было денег. Мы ещё долго говорили накануне в его кабинете, он с карандашом считал. Выходило, что для поездки в Швецию надо 50 тысяч. »
Из того, что осталось после покрытия долгов на поездку, Иван Алексеевич выделил серьёзную сумму на помощь писателям-эмигрантам. Вот фрагмент одного из его интервью: «Как только я получил премию, мне пришлось раздать около 120 тыс. франков. Да я вообще с деньгами не умею обращаться. Знаете ли вы, сколько писем я получил с просьбами о вспомоществовании? За самый короткий срок пришло до 2000 писем. »
Оставалось ещё около полумиллиона франков. Этого могло хватить на покупку виллы и земельного участка. Но Бунин решил иначе. Вот как об этом рассказала его подруга, писательница Зинаида Шаховская: «По совету доброжелателей он вложил оставшуюся сумму в какое-то „беспроигрышное дело“ и остался ни с чем». Этих «беспроигрышных дел» было два — вклад в ценные биржевые бумаги и доля в русском ресторане. Обе попытки вести бизнес окончились крахом. В конце жизни Бунин писал: «Я нищ, не купил ни землю, ни дом. »