Начало искусства слова в фольклоре что это значит
Начало искусства слова в фольклоре что это значит
Конференция: Современный детский сад
Автор: Комиссарова Елена Вячеславовна
Организация: МДОУдетский сад №34
Населенный пункт: Московская область, г. Серпухов
Много веков назад, когда ещё не было письменности, возникло устное народное творчество, выполняющую ту же роль, какую в дальнейшем выполнила литература.
Народ – мудрый и добрый учитель, создал множество потешек, сказок, поговорок, пословиц, загадок, докучных сказочек и присказок, приговорок, прибауток и считалок, дающих возможность взрослому без назидательных, сухих нравоучений в приятной для ребёнка форме, обучить его тому или иному навыку.
Русский язык ни с чем не сравним по образности, поэтичности, точности.Ценность детского фольклора заключается в том, что с его помощью взрослый легко устанавливает с ребёнком эмоциональный контакт вначале, а затем эмоциональное общение, позволяет осветить это общение светом любви и добра.
Употребление пословиц, поговорок, тех или иных образных выражений естественно в языке взрослых. Сказанных при тех или иных обстоятельствах жизни ребёнка, они будут выполнять свою роль.
Народные выражения живы только тогда, когда употреблённые к месту и времени. При Входе ребёнка в группу можно сказать: «Ясный месяц появился», если ребёнок пришёл после болезни. Это звучит так же просто и ласково, как другой саказ бы обычное приветствие.
Если в языке детей промелькнёт изредка поговорка, образное выражение, то это будет большой наградой для воспитателю за его труды. Богатство слов и обозначений соответствует разнообразию жизненных обстоятельств и действий, от этого и слово становится точным.
Только тогда слово, по выражению Ушинского, и становится слитным со своим содержанием неотделимым от него, прирастает к нему, «как кожа к руке», и не снимается с неё. Овладевая родным языком. Ребёнок не будет ошибаться в точности обозначений.
В русском языке сложился ряд образных выражений, которые рождаются в живой разговорной речи, проникают из сказок, песен, поговорок, отделяются от них. Становятся самостоятельными, например: конь вороной, коровушка – бурёнушка, алый цвет – маков цвет, красное солнышко, ясные звёзды, светлый месяц, травушка – муравушка, зимушка – зима, мороз трескучий, лётчики – соколы, как буря налетела, засвистал соловьём и многие другие слова, выражения, связанные с образами и явлениями родной природы.
В народном языке эти выражения насыщены определённым содержанием. Вороной конь – это чёрный, блестящий, цвета вороного крыла. Посмотрим внимательно на крыло ворона, и в глаза бросается его иссиня чёрный чвет с отливом, чёрный до блеска. Если этим словом ребёнок будет обозначать именно эти качества, то слово будет содержательным, точным.
И хотя малые фольклорные формы состоят из немногих строк, незатейливых по содержанию и простых по форме, но таят в себе немалые богатства – речевые, смысловые, звуковые. Это и простая рифма и неоднократно првторяющиеся звукосочетания и слова, восклицание и обращения к ребёнку или к какому – либо персонажу.
Через олицетворение этих персрнажей, их поступков, высказываний подчёркивается любовь к ребёнку, забота о нём.
Потешки эмоционально насыщены, в них выражены радость, недовольство, утверждение, отрицание, удивление.
И ласточки спят,
И касаточяки спят,
И соколы спят,
И соболи спят.
Ласточки спят
Все по гнёздышкам.
Касаточки по закуточкам,
Соболи спят,
Где им вздумалось.
Как чудесно и по значению и по звучанию перекликаются здесь ласточки и касаточки, соколы и соболи.
1) Идёт мохнатый, идёт бородатый, рожищами помахивает, бородищей потряхивает, копытами постукивает. (козёл)
2)На голове красный гребешок, под носом красная бородка, на хвосте узоры, на ногах шпоры. (петух)
3) Грива на шее волной, сзади хвост трубой, меж ушей чёлка, на ногах щётки.(лошадь)
Наблюдения за движением колёс, телеги оформляются в загадку: «Два братца спереди бегут, два братца сзади догоняют». Загадка поэтизирует для ребёнка окружающий для него мир, показывают такие строны явлений, которые без этого часто остаются незамеченными.
Гениальными произведениями русского народного творчеста являются народные сказки. Они издавна составляют элемент народной педагогики.
Действие народной сказки разворачивается на фоне родной природы. Ребёнок видит и чистое поле, и дремучий лес и быструю речку. Природа какбы сочувствует положительному герою: яблонька, печка укрывают девачку от погони гусей-лебедей, звери и птицы помогают герою преодолеть препятствия.
Сказки динамичны и в то же время напевны. Скорость развития событий в них великолепно сочетается с повторностью. Язык сказки отличается большой живописностью, в нем много метких сравнений, эпититов, образных выражений, диалогов, песенок, ритмических поворотов: например, «Солнце высоко, колодец далеко, жар донимает, пот выступает» или «Ах, братец мой Иванушка, тяжёл камень на дно тянет, шёлкова трава ноги спутала, желты пески на грудь легли. (Сестрица Алёнушка и братец Иванушка)». Они помогают ребёнку запомнить сказку.
Образы русских народных сказок – хитрой лисы, глупого и жадного волка, злой мачехи, Деда Мороза, Иванушки –дурачка, Марьи – моревны, и многие другие входят в жизнь детей, воспитывают добрые чувства.
Сказки вводят ребёнка в мир животных, наделённых способностью говорить, думать и поступать по – человечески. Ребёнок проникается этими чувствами, постигает поучительную и убедительную правду жизни именно в форме сказок, волшебные сказки открывают детям просторы для фантазирования.
Песенно – ритмическое начало сообщает повествованию сильную эмоциональную экспрессию, разнообразит его, придаёт сказке черты необычного, свойства игры. Песенки и прибауточные присловия так вырозительны, что живут самостоятельно, концентрируя в себе поэтический смысл сказок в сжатой ритмико – игровой форме. Запав в память, сказки становятся неотделимой частью детского осознания.
Заканчивается сказка традиционной концовкой: «Стали жить- поживать да добра наживать», «И я там был мёд – пиво пил, по усам текло а в рот не попало».
Сказочная образность особенно тщательно разработана в волшебный сказках. Например, в сказке об Иване – царевиче, Жар – птице и сером волке в совершенстве осуществлён принцип троичности: в первую очередь пошёл сторожить сад старший сын, во-вторую средний, в третью – младший. Вторая часть сказки вводит три подвига: похищение Жар-птицы, златогривого коня, Елены Прекрасной. Дальше идёт обратный процесс: Иван-царевич обманывает царей, подсовывая им превращённого серого волка. В волшебных сказках обычно очень хорошо разработанна драматическая и эмоциональная сторона приключений. Серый волк съедает коня, Иван – царевич попадается в краже, его позорят цари, Ивана – царевича убивают братья.
Т.о., Сказка всегда поучительна. Она впервые знакомит ребёнка с искусством своего народа, его моральными убеждениями, его культурой.
Устное народное творчество в течении долгого времени передавались из уст в уста, из поколения в поколение, приобретало традиционные устойчивые формы композиции и выразительности языка.
Список литературы:
Краснова Т.В. Традиции волшебной сказки в тврчестве русских писателей века в. / АКД. – Улан-Уде, 1997.
Липовецкий М.Н. Поэтика литературной сказки. – Свердловск, 1992.
Разумова И.А. Современный русский семейный фольклор как этнокультурный феномен. – СПб.,2000
Народное искусство слова
Народное искусство слова обычно называют фольклором. По-английски это значит — народная мудрость, знание. Чаще всего этим словом называют словесное искусство — героический эпос, сказки, легенды, песни, пословицы, загадки.
Возникшие в глубокой древности произведения народного устного творчества и в настоящее время еще сопровождают нас в повседневной жизни, хотя мы иногда этого и не сознаем.
Мать держит на руках ребенка, водит пальцем по его ладошке и приговаривает: «Сорока-белобока кашку варила, деток кормила…»
Вечерком вокруг бабушки уселись внучата и она мерным голосом заводит длинную-предлинную сказку: «В тридевятом царстве, в тридесятом государстве…»
На деревенской улице гуляет молодежь, звенят и льются частушки:
Народные песни, сказки, загадки, пословица знают дети и взрослые, молодежь и старики. Но не все ясно представляют себе, как создается и живет устно-поэтическое творчество народа, насколько велика его ценность, какова его история.
Начало свое фольклор берет в глубокой древности. Он возник тогда, когда человечество еще не имело письменности. В песне, сказке, пословице люди выражали и хранили свои мысли и чувства, свои раздумья о прошлом, свои мечты о будущем. Труд двигал вперед человеческую мысль, труд вызвал к жизни первые песни и сказки.
Люди издавна заметили, что песня облегчает работу, вносит в нее четкий ритм, с песней легче грести, грузить, валить деревья, идти в ногу. В дореволюционной России часто можно было услышать знаменитую «Дубинушку», которая помогала бурлакам. Слова этой, «подобной стону», песни записал во время своих странствований по Руси М. Горький:
Не умея правильно объяснить явления природы, первобытный человек верил в то, что его окружают страшные чудовища, добрые и злые духи. Он старался умилостивить их, обезвредить, подчинить своей воле. Так появились обрядовые заклинания и песни. С ними наши далекие предки встречали весну, провожали лето, заклинали природу, чтобы она дала им хороший урожай.
Победа человека над природой, успехи культуры, агрономической науки привели к тому, что старинные обрядовые песни утеряли свое магическое значение. Они теперь сохраняются в народе как лирические или игровые.
Очень часто в старину велись изнурительные и кровопролитные войны. О подвигах предводителей и воинов рассказывали и пели еще долгие годы после битв и сражений. Так возникли героические песни. Позднее они соединялись певцами на основе какого-нибудь сюжета в эпос, восхваляющий подвиги героев. Так возникли знаменитые поэмы Гомера «Илиада» и «Одиссея», так в средневековье сложились такие произведения, как немецкая «Песнь о Нибелунгах», французская «Песнь о Роланде», русские былины и исторические песни, калмыцкий «Джангар», киргизский «Манас» и многие другие. Но не только военные подвиги воспевал народ. В сказаниях и песнях нашли отражение и борьба с природой, и воспоминания о том, как человек научился добывать огонь, строить жилища, возделывать землю.
Сказки тоже восходят к глубокой древности. В них отразились мечты человека о победе над природой, наблюдения его над жизнью животных, представления об окружающем мире — страшном и непонятном, полном неведомых опасностей и чудес: это сказки о Морозе, Ветре, Хозяйке леса, о бессмертных духах — помощниках и врагах человека. «Уже в глубокой древности, — говорил М. Горький, — люди мечтали о возможности летать по воздуху, — об этом рассказывают нам легенды о Фаэтоне, Дедале и сыне его — Икаре, а также сказки о «ковре-самолете».
Мы не знаем имен далеких творцов, сложивших занимательные сказки, поэтические песни, занятные загадки, мудрые пословицы, живущие много веков. С полным основанием можем мы сказать, что автор фольклора — гениальный, вечно живой и вечно молодой поэт — народ. Коллективными усилиями народа создавались и совершенствовались все сокровища поэзии.
Живя в веках, переходя от поколения к поколению, от одного певца и сказочника к другому, фольклорные произведения обогащались чертами нового мировоззрения, иного быта. И в наше время продолжают жить обновленные древние сказки. А наряду с ними возникали и возникают новые песни, рассказы, пословицы и т. п.
Фольклор народов мира, прошедший сложный многовековой путь, — своеобразный исторический документ. Песни и сказки, эпические поэмы и пословицы говорят об отношении народа к историческим деятелям и событиям. Они характеризуют такие стороны жизни различных слоев общества, которые не нашли отражения в письменных документах.
Фольклор, созданный народом, раскрывает философию народа, его твердую веру в справедливость и счастье, в победу добра над злом. Недаром герой русских сказок Иванушка-дурачок или Емеля, так же как персонажи народного театра — наш Петрушка или итальянский Пульчинелло, одерживает победу над всеми своими недругами и даже над смертью. Извечные идеи фольклора общи для творчества всех народов, однако каждый народ выражает их в национальных формах, складывавшихся веками, обусловленных особенностями истории и быта.
Велико художественное, эстетическое значение фольклора. Богатство образов, разнообразие изобразительных средств, лаконизм и выразительность языка — отличительные качества народного творчества.
Художественное совершенство фольклора и значительность содержания привлекают к нему внимание писателей, художников, композиторов. Очень многие писатели использовали фольклор в своих произведениях, учились у народа художественному мастерству. Немецкий поэт Гёте (см. ст. «Иоганн Вольфганг Гёте») на основе легенд создал своего бессмертного «Фауста», датский сказочник Андерсен (см. ст. «Ганс Христиан Андерсен») пересказал детям и взрослым немало чудесных народных сказок. Постоянно обращались к фольклору разных народов русские писатели A. С. Пушкин, Н. А. Некрасов, М. Горький, B. В. Маяковский и многие другие.
В течение веков фольклор жил только в устной передаче. В Европе его стали собирать и записывать лишь около 300 лет назад, а изучать — лишь в конце XVIII в. За последние полтораста лет были опубликованы такие замечательные книги, как сборник немецких сказок братьев Гримм, сборник русских народных сказок А. Н. Афанасьева, бесчисленные издания песен разных народов, собрания загадок и пословиц, среди них знаменитый сборник русских народных пословиц Владимира Даля.
В наши дни советские издательства выпускают отдельными книгами сказки, сборники пословиц, поговорок и загадок многих народов мира.
В Советском Союзе собиранию произведений народного творчества уделяется большое внимание. Им занимаются не только ученые-фольклористы, но и писатели, студенты, учителя, широкие круги трудовой интеллигенции, колхозники и рабочие. Каждый год многочисленные экспедиции научно-исследовательских институтов, вузов, писательских организаций отправляются в разные концы нашей многонациональной Родины, чтобы разыскать сказителей, сказочников, певцов н записать их песни, былины, сказки. Большую помощь в этом деле оказывают школьники.
Ученые исследуют записанные материалы, писатели обрабатывают их. Появляются разнообразные издания фольклорных произведений: книжки-ширмы для малышей, увлекательные сборники сказок, которыми зачитываются дети и взрослые, песенники, научные издания.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
«Начало искусства слова — в фольклоре», — говорит А. М. Горький. А
былины, или, как их часто называют в исполнительской среде, «стрины,
стринки, старины», представляют собой одно из самых замечательных явлений
не только русского, но и международного фольклора.
Этот богатейший памятник народного творчества, в котором большие
художественные образы воплощают чаяния и стремления русского народа,
живет в течение столетий, не переставая звучать и сегодня.
Слово «былины» объединяет два основных вида песен: песни героические и песни романические, балладные. Героические песни в своеобразной художественной форме передают народные предания, воспевают героическое прошлое, несут отзвуки крупных исторических событий. Основной мотив этих песен — борьба русских с татарами, хотя в некоторых сюжетах есть отражения и более ранних периодов борьбы с кочевниками.
В песнях другого вида не воспроизводятся крупные события государственной жизни, военные походы и богатырские подвиги; в них с большой подробностью разработаны картины частной жизни и часто даются блестящие бытовые зарисовки.
Былины представляют собою тот жанр, которому было уделено значительно больше внимания, чем другим видам народного творчества. Тем не менее еще и сейчас много вопросов, связанных с былинами, остаются неразъясненными.
Происходит это по двум причинам: одна из этих причин заключается в самом материале. Былины, как и другие произведения фольклора, в отличие от памятников письменности, не имеют закрепленных текстов. Они живут в памяти исполнителей и передаются из поколения в поколение, из одной среды в другую путем устной передачи, при этом беспрерывно меняются, претерпевая самые различные воздействия (влияние исполнителей, среды, времени, места и т. п.). Отсюда и специфичность материала, затрудняющая решение ряда вопросов при изучении былевой поэзии. С другой стороны и изучение былин, которое шло вначале под знаком славянофильски-слащавой идеализации и народнической романтики, было не в состоянии дать правильные ответы на многие важнейшие вопросы.
Выступившие затем против славянофильской и народнической идеализации русского былевого эпоса представители буржуазного социологизма оказались научно несостоятельнее своих предшественников. Славянофилы и народники рассматривали былины, как произведения далекой, поэтически прекрасной, праздничной эпохи без напряженных будней, куда не худо бы, по их мнению, вернуться. Позднейшие исследователи в борьбе с славянофильскинародническими взглядами выдвинули теорию, которая до самого последнего времени утверждала, что русские былины создались в придворно-княжеской среде и уж только впоследствии перешли в народ.
Против этой реакционной и антинародной теории всегда боролся А. М. Горький. Он на протяжении всей своей жизни в многократных выступлениях утверждал, что: «Наиболее глубокие и яркие художественносовершенные типы героев созданы фольклором, устным народным творчеством трудового народа». Еще 25 лет тому назад он в письме к издателю былин Ляцкому говорил: «В наши дни, когда к народу, к его творчеству замечается какое-то странное — скептическое, капризное и несерьезное отношение, тексты, данные вами даже без комментариев, — очень солидно возражают тем, кто, — как например, Келтуяла — ныне выводит все творчество народное из аристократии, от командующих классов».1 Былинная поэзия, развивавшаяся на протяжении столетий, могла подвергаться и безусловно подвергалась многим влияниям. Но главным и подлинным творцом этой поэзии был трудовой народ, который создал исключительные художественные образы Святогора, Ильи Муромца, Добрыни Никитича, Микулы Селяниновича и др. и наделил этих героев лучшими чертами, присущими лучшим представителям русского народа. Былины возникли, конечно, не одновременно и не в одном географическом пункте.
Большинство героических песен создано, очевидно, в тот период, когда русский народ боролся с кочевниками, отстаивая свою независимость, свою культуру от азиатских народов, т. е.
между Х и XIII веками. В борьбе, тянувшейся столетиями, воспитывались и выдвигались мужественные защитники родины, и суммарный тип этих героев нашел свое воплощение в песнях.
Самый популярный герой былевой поэзии — Илья Муромец. Песни о нем имеют наибольшее распространение в исполнительской среде. Он является главным героем семи песен и, кроме того, многие былины о других богатырях также связаны с его именем. Сюжеты былин об Илье Муромце представляют собой объединенный именем богатыря цикл, дающий поэтическую биографию от ее начала до смерти героя.
Крестьянский сын Илья Муромец является подлинным народным героем.
Величавым спокойствием, силой, храбростью, великодушием, полной независимостью от князя насыщен образ богатыря. Он неустанно борется с татарами, несет сторожевую службу на заставах, очищает дороги от разбойников.
Расправляясь с Соловьем Разбойником, мотивирует это такими словами:
«Правда», 18/ХII-36 г., № 347. С. Балухатый, «Горький и народное творчество».
Замурованный князем Владимиром в погреба глубокие и выпущенный, когда Киеву угрожало несметное вражеское войско, богатырь забывает личную обиду во имя спасения родины.
Осмотрев войско противника и убедившись, что:
«Нагнано-то силы много множество», так много, что:
«От покрику от человечьего, Как от ржанья лошадиного Унывает сердце человеческо».
Он зовет на помощь других богатырей, но вначале те отказываются, так как тоже обижены князем.
«У него ведь есть много да князей-бояр, Кормит их и поит, да и жалует, Ничего нам нет от князя от Владимира».
Получив такой отказ, он один бросается на татар, бьется и, провалившись в подкопы, попадает в плен.
На предложение перейти на службу к противнику и получить через это личные выгоды, он смело отвечает царю Калину:
«Ай не сяду я с тобой да за единый стол, Не буду есть твоих ествушек сахарныих, Не буду пить твоих питьицев медвяныих, Не буду носить твоей одежи драгоценные, Не буду держать твоей бессчетной золотой казны, Не буду служить тебе собаке царю-Калину».
Но обиженный князем Владимиром при другой обстановке, он не ищет примирения, не заискивает перед князем, а натягивает тугой лук и сбивает с церквей золоченые маковки и затем приглашает голь кабацкую пропить вместе с ним эти золоченые маковки.
Князю Владимиру впоследствии признается:
«Ай же ты, Владимир стольне-киевской, Знал кого послать меня позвать.
Кабы не братец крестовый названный, Никого я не послухал бы.
А было намерение наряжено:
Большинство песен называют Илью Муромца казаком. Этот эпитет появился, очевидно, в тот период, когда часть казачества, объединившаяся в движениях Разина, Болотникова и, позднее, Пугачева, боролась с феодальным строем. Все это лишний раз доказывает, что воплотивший в себе чаяния и стремления народные образ героя на всем историческом протяжении был близок и дорог именно трудовому народу, вдохновляя его на борьбу и с внешними и внутренними врагами.
Наряду с Ильей Муромцем, и почти не уступая ему в популярности, стоит другой богатырь — Добрыня Никитич. Он, кроме отваги, храбрости и силы — общих черт, присущих всем русским богатырям, — наделен способностью дипломата и пользуется большим уважением со стороны других богатырей.
Многие наши былины вошли в сокровищницу мировой поэзии. Одной из таких песен бесспорно является песня о Микуле Селяниновиче. Образ богатыря-пахаря А. М. Горький поставил в один ряд с Геркулесом, Прометеем, доктором Фаустом — величайшими героями всемирной литературы. В этом исключительном по силе и яркости памятнике художественного слова рисуется величественная картина крестьянского труда.
Едет Вольга с дружиною по чистому полю и слышит в поле пахаря:
«А орет в поле ратой, понкивает, А у ратоя-то сошка поскрипывает, Да по камешкам омешки почиркивают.
Ехал Вольга он до ратоя, День с утра ехал до вечера, Да не мог ратоя в поле наехати.
А орет-то в поле ратой, понукивает, А у ратоя сошка поскрипывает, Да по камешкам омешки почиркивают.
Ехал Вольга еще другой день, Другой день с утра до пабедья, Со своей со дружинушкой хороброю — Он наехал в чистом поле ратоя.
А орет в поле ратой, понукивает, С края в край бороздки пометывает.
В край он уедет — другого не видать.
То коренья, каменья вывертывает Да велики он каменья вси в борозду валит».
Соха чудесного пахаря так тяжела, что вся дружина Вольги не в состоянии ее поднять.
«Этая дружинушка хоробрая Тридцать молодцев да без единого А подъехали ко сошке кленовенькой, Брали сошку за обжи, кружком вертят, — Сошки от земельки поднять нельзя, Не могут они сошки с земельки повыдернуть, Из омешиков земельки повытряхнуть, Бросити сошки за ракитов куст».
Тогда Микула Селянинович поднял эту соху одной рукой и легко бросил за ракитов куст. Образ Микулы Селяниновича заключает в себе стремления трудового народа, его заветную мечту о сытой и прекрасной жизни, о легком производительном труде.
На поэтику былин большое влияние оказали скоморохи. Скоморохипрофессионалы в течение нескольких столетий являлись не только носителями былин, но и активными продолжателями творческого процесса. Следы их профессионального мастерства в былинах настолько явственны, что вопрос этот не возбуждает никаких сомнений.
Церковь, которая на протяжении нескольких веков являлась ожесточенным гонителем искусства, оставила много документов, подтверждающих это положение.
Скоморохи, эти древнерусские поэты и артисты, пели свои песни под аккомпанемент музыкальных инструментов, отсюда и былинные герои часто выступают с песнями, которые они поют под «гуселки яровчаты».
«Стал за печенькой Добрынюшка постаивать, Веселешенько в гуселышки наигрывать», или «А как ведь во славном в Нов-гради, А й как был Садк да гусельщик-от, А й как не было много несчетной золотой казны, А й как только он ходил по честным пирам, Спотешал как он купцй, бояр, Веселил как он их н честных пирах».
Есть и более прямые указания в былинах на скоморохов, — например, такие стихи:
«Нашему хозяину честь бы была,
Нам бы, ребятам, ведро пива было:
Сам бы выпил да и нам бы поднес!
Мы, малы ребята, станем сказывати, А вы, старики, вы послушайте».
Кроме того, виден профессионализм и в самом построении былин.
Многие из них начинаются не прямо с развертывания действия, а имеют вступление, подготовляющее соответствующим образом слушателей и самого исполнителя. Такие вступления называются «запевами», «зачинами». В этих «запевах», «зачинах» рисуется место развития действия, картины природы или дается характеристика героя.
Вот примеры таких «зачинов»:
«А мхи были, болота в поморской стороне, А гольняя щелья в Беле озере, А тая эта зябель в подсиверной стране, А с. сарафаны по Моше по реке, Да раструбисты становицы в Каргополе, Да тут темные лесы, что смоленские, А широки врата да Чигаринские.
А из-под дуба, дуба, дуба сырого, А из-под того из-под камешка из-под яхонта, А выходила выбегала там матка Волга река, Да как устьем бежит да во сине море, А во то во сине море во Турецкое».
И уж только после этого начинается былина:
«А по той ли по матушке Волге реке, А бежало, бежит а тридцать три корабля»
и дальше идет описание корабля, на котором находится герой.
________ «Во стольном было городе во Киеве, Да у ласкова князя Владимира, Было пированьицо почестной пир А на многих князей да на бояров, Да на всех тых гостей званых браныих, Званых браных гостей приходящиих».
________ «Из славного города из Галича, Из Волынь-земли богатые, Да из той Корелы из упрямые, Да из той Сорочины из широкии, Из той Индеи богатые Не ясен сокол так прилетывал,
Да не белый кречетко вон выпархивал:
Да приехал удалой дородний добрый молодец, Молодой боярин Дюк Степанович».
Вслед за зачином, запевом, идет содержание былины, которое во многих случаях заканчивается своеобразной концовкой — заключением.
Например:
«А тут-то по старинке и славу поют, А по тых мест старинка и покончилась.
_____ А тут Соловью ему славу поют, А й славу поют ему век-повеку.
_____ А Дунай, Дунай, да боле век не знай!
_____ Тем старина и кончилась.
Лучше старого стали жить, лучше прежнего, Стали жить да быть да век коротати».
В самом повествовании имеется много отстоявшихся поэтических формул, оперируя которыми, исполнитель имеет уже как бы готовую основу, облегчающую ему обработку сюжета, а также запоминание и воспроизведение большого количества стихов.
Сюда относятся, прежде всего, так называемые общие места, встречающиеся в былинах довольно часто, например, если богатырь седлает коня:
«Он потнички-то клал на потнички, На потнички он клал да ведь войлочки, А на войлочки черкаское седелышко.
Он натягивал двенадцать тугих подпругов, А тринадцатый клал для ради крепости, Чтобы конь с-под седла не выскочил, Добра молодца с седла не выронил.
Подпруги ты были шелковые, Шпеньки у подпругов булатнии, Пряжки у него да красна золота, Да не для красы — угожества — Ради крепости все богатырской.
А как шелк не рвется, булат не трется, Красно золото не ржавеет — Молодец на кони сидит, не стареет».
И затем типичный момент отъезда:
«Видали добра молодца сядучи, Да не видели удалого поедучи».
Приехав к месту назначения, богатырь «Привязывает добра коня У того ли столба у точеного, У того ли кольца золоченого.
Заходит в палаты белокаменные, Крест кладет да по-писаному, Поклон ведет да по-ученому, Бьет челом да поклоняется На все четыре стороны».
(Князю, княгине или кому-нибудь во особицу).
Такими же общими местами являются описание пира, вооружения богатырей, боевые поединки. Они, варьируясь в той и другой степени, повторяются независимо от содержания былины, также, как независимо от содержания былины включаются в нее постоянные эпитеты, неподвижно прикрепленные к определенным словам. Например, эпитет б е л ы й связан со словами: р у к и (белые), ш а т е р (белый), д е н ь (белый), г р у д и (белые) и т. д.
Уста, яства будут всегда с а х а р н ы е, кровать — т е с о в а я, перинушка — п у х о в а я и т. д.
Такое прикрепление эпитета и механическое пользование им приводит часто к смысловым противоречиям, например:
«Не служи-тко ты князю Владимиру, Да служи-тко ты собаке царю-Калину».
Здесь эпитет с о б а к а срощен со словами «Калин-царь» до такой степени, что когда и сам Калин-царь называет себя собакой, исполнитель не придает этому значения.
Широко используется в былинах прием повторения: сколько бы раз богатырь на протяжении песни не уезжал, седлание коня неизменно повторяется буквально в одних и тех же выражениях; при отправлении посла ему дается князем наказ, — посланный богатырь, выполняя поручение, из слова в слово этот наказ повторяет.
Весьма распространенный прием в былинной поэтике — трижды повторяющиеся эпизоды.
Самые старые записи былинных текстов, имеющиеся в распоряжении фольклористов, относятся всего лишь к XVII и XVIII вв., причем количество этих записей ничтожно (до нас дошло в рукописях только 5 текстов XVII века и 19 текстов XVIII и начала XIX вв.). Кроме того, тексты XVII и XVIII вв., дошедшие до нас, записывались не с научной целью, а как предмет занимательного чтения.
Как рукописные, так и печатные тексты фольклорных памятников этого времени подвергались чрезвычайно свободному обращению со стороны собирателей и редакторов. Допускалась правка, переделка и отбор произведений в угоду личным вкусам собирателя и издателя и тем соображениям, которые выдвигались книжным рынком.
В самом конце XVIII и начале XIX вв. возникает и постепенно возрастает интерес к фольклору — это происходит, конечно, не случайно и находится в тесной зависимости от всего направления в литературе того периода, которое в свою очередь определяется общеисторическим ходом событий.
Начинают собирать и издавать песни, сказки и другие виды фольклорных памятников. В 1804 г. выходит первый небольшой сборник былин «Древние русские стихотворения». Материалы для этого сборника были собраны, повидимому, в Западной Сибири в половине XVIII в. В 1818 году Калайдович издает книгу «Древние российские стихотворения, собранные Киршей Даниловым», которая являлась переизданием сборника 1804 года, однако, несколько дополненного и уже с установкой на научное издание.
20-е и 30-е годы XIX века отмечены в русской литературе особо усиленным подъемом интереса к фольклору. В это время появляются «Сказки» Пушкина, «Сказки» Жуковского, «Сказки» Даля, Ершова, «Вечера на хуторе близ Диканьки» Гоголя и т. д. Проблема народности теперь является самой острой животрепещущей проблемой, и, безусловно, не только в литературе — «. это был спор определенно политический, перенесенный по условиям времени в литературу и на литературном материале развернувшийся. За литературными оценками и формулировками вставал вопрос об общественной гегемонии, о праве определенных групп говорить от имени нации, о путях и формах создания национальной литературы, об элементах, которые должны лечь в основу последней».2 Отсюда становится понятным устремление к памятникам народного творчества, как к одному из основных средств при решении проблемы народности в борьбе буржуазной и дворянской литературы. Этим как бы кладется начало научному подходу к памятникам фольклора, с этого времени начинается интенсивное собирание материалов с научной целью. В 20-х годах возникает в Москве кружок любителей народности и старины, ставший впоследствии центром славянофильского течения. Во главе кружка стоят братья Киреевские. Один из них — П. В. Киреевский — занимается сам и возглавляет собирание памятников фольклора. Обширность и богатство материала открывают такие возможности перед собирателями, сосредоточившими внимание на одном из видов народного творчества — на песенном материале, что только за десять лет собирательской деятельности (30-е годы) в руках Киреевского скопляется около пятнадцати тысяч песен, в числе которых были также и былины. Опубликованы собрания П. В. Киреевского уже после его смерти.
Особенно же интенсивно собирание и изучение памятников народного творчества начинается со 2-й половины XIX века. 3-я четверть XIX века отмечена широким народническим движением, и это одна из главных причин того, что изучение фольклора, начиная с 60-х годов, приобретает широкий размах и вполне научную основу. К этому времени относится и знаменитое открытие былинного богатства на севере России, на территории теперешней Карелии.
Высланный из Москвы в Петрозаводск П. Н. Рыбников записал свыше 200 былин, не считая большого количества других видов фольклора. Известие об этом так поразило научные и литературные круги центра, что первый момент высказывались даже сомнения в подлинности рыбниковских записей.
В 1871 г., чтобы проверить подлинность материалов, собранных Рыбниковым, в Олонецкую губернию направляется А. Ф. Гильфердинг, который в течение короткого времени записал в этих местах от 70 исполнителей 300 с
Проф. М. К. Азадовский. «Труды института антропологии, этнографии, археологии».
Акад. наук СССР, т. I, вып. 4. «Письма П. В. Киреевского к Н. М. Языкову», стр. 12, Из-во Акад. наук СССР, М.-Л. 1935 г.
лишним номеров. Блестящие результаты этой поездки подтвердили открытие Рыбникова, рассеяли все сомнения, возбужденные его необычайным успехом и, кроме того, дали новый большой материал о бытовании былин.
Успехи Рыбникова и Гильфердинга привлекли к Северу внимание других собирателей и исследователей, и в Карелию, начиная с 70-х годов, ежегодно устремлялись фольклорные экспедиции и фольклористы-одиночки, которые привозили оттуда все новые и новые материалы.
Маршруты последующих собирателей постепенно выходят за пределы б. Олонецкой губернии к северу и северовостоку. Здесь также были обнаружены и записаны в большом количестве былины, исторические песни, сказки и прочие виды фольклора. Открытие былинных богатств на Севере подтолкнуло собирателей к интенсивному обследованию и других районов.
Таким образом, наибольшее количество былинных текстов записано во 2-й половине XIX и в начале XX в. При этом техника записи в этот период, особенно в XX веке, была поднята на большую высоту, и к тексту собиратели и издатели относятся уже чрезвычайно бережно, дорожа им как научным материалом.
В послеоктябрьский период работа по собиранию памятников народного творчества не только не прекращается, но, наоборот, приобретает еще больший размах. Если до Октября собирание фольклорных материалов велось в плане почти любительском, чаще всего по личной инициативе собирателя, то теперь крупные научные учреждения центров и вновь возникшие многочисленные местные научно-исследовательские институты имеют в своем распоряжении и средства и работников. Ежегодно по Советскому Союзу собирают материал десятки фольклорных экспедиций. Сотрудники наших экспедиций, советские научные работники, не ограничиваются эпизодическими обследованиями отдельных районов, — они устанавливают теснейшую связь с местным населением, с партийными, советскими, комсомольскими и общественными организациями и получают со стороны последних незаменимую помощь в работе. Больше того, во многих местах уже удалось силами актива, под руководством обществ по изучению местного края, создать стационарные пункты по собиранию памятников устного народного творчества, по постоянному наблюдению над жизнью этих памятников. И результаты такого сотрудничества налицо: за один год в Карелии, силами местных собирателей, передано в научно-исследовательский институт около 2000 номеров фольклора, в том числе и тексты былин.
Не считая ежегодных фольклорных экспедиций по Карелии, каждая из которых ведет наблюдение над жизнью былин и записывает тексты, здесь следует выделить экспедиции фольклорной подсекции Государственной академии художественных наук под руководством профессоров Б. М. и Ю. М. Соколовых. Летом 1926, 1927 и 1928 гг. они повторили маршрут Рыбникова и Гильфердинга, записав 370 былинных текстов и собрав большие материалы о жизни этих памятников.3 Кроме того, много былин записано экспедицией Государственного института истории искусств4 и Карельским научно-исследовательским институтом, который провел ряд экспедиций совместно с фольклорной секцией Академии наук СССР.
В результате всех этих собирательских работ в архивах научноисследовательских учреждений Советского Союза скопилось всего, считая новые и старые записи, около 2000 номеров былинных текстов. Это огромный материал, а между тем, собирательская работа продолжается, и фольклорист дорожит каждым вновь записанным текстом давным давно известной былины.
Причины такой «жадности» к все новым и новым текстам вполне понятны:
каждый новый вариант дает в руки исследователю лишний шанс при разрешении ряда спорных неясных вопросов в области изучения былин.
Исследователи оперируют материалом и текстами, полученными в подавляющем большинстве, как уже указано, на Севере, преимущественно на территории Карелии. Чем объяснить такое положение, что там, где былина по многим предположениям жила наиболее полнокровной жизнью, где она создана — она исчезла, и обнаружена в таких местах, которые долгое время не привлекали внимания собирателей, как места, почти не связанные с жизнью былинной поэзии в период ее развития?
Причины жизнеспособности былин на Севере, по мнению собирателей памятников народного творчества, объясняются особыми условиями труда и быта местного населения. Неоднократно отмечено, что артельные работы в Подробнее см. статью профессора Ю. М. Соколова «По следам Рыбникова и Гильфердинга», Художественный «Фольклор», №№ II-III М. 1927.
4 См. статью А. М. Астаховой «Былина в Заонежье» в книге «Крестьянское искусство СССР» – Л. Из-во d mi, 1927 г.
лесу, на рыбной ловле и т. п. способствуют росту мастеров художественного слова. В Карелии все эти условия налицо, и кроме того, в Карелии и в Северном крае крестьянство не испытывало в такой степени крепостнического гнета, как это было в других местах. Это обстоятельство было чрезвычайно благоприятным для развития народного творчества.
Но Карелия знаменита не только многообразными классическими памятниками русского и Карельского фольклора («Калевала», былины, причитания, сказки и пр.). Она привлекает внимание и других искусствоведов (архитекторов, музыкантов, художников). Таким образом, очевидно, что здесь благодаря комплексу взаимно действующих причин создались благоприятные условия для формирования художественного мастерства вообще.
Понятно, что не всякий житель Карелии — художник, что и былины здесь пелись не каждым человеком.
С тех пор, как началось наблюдение над жизнью былин в Карелии (примерно 75 лет тому назад), известно, что сказители (исполнители былин) не являются профессионалами, т. е. они не живут за счет своего мастерства. Лишь в некоторых редких случаях можно поставить в связь исполнение былин с материальной заинтересованностью, и то связь эта будет косвенной — когда, например, сказителя приглашают в промысловую артель, он за пение былин получает иногда или освобождение от некоторой части работы, или дополнительную долю. Относительно часто сказители встречаются среди ремесленников — портных, сапожников и т. п. Они переходят из дома в дом, из деревни в деревню и имеют больше возможностей выучиться былинному мастерству, а вдобавок ко всему, сочетание ремесла с умением сказывать «старины» создает известные преимущества — услугами ремесленникасказителя пользуются охотнее. Но обыкновенно исполнение былин носит бескорыстный, чисто любительский характер.
Поют былины и мужчины, и женщины, — как правило, люди пожилые и еще чаще — старики.
Большинство сказителей обладают исключительной памятью.
Выдающиеся исполнители знали десятки былин, т. е. хранили в памяти многие тысячи стихов. Для этого нужна огромная память, и притом память, развитая в соответствующем направлении. Обычно основной репертуар запоминается сказителями с детства. Нередки случаи, когда фольклорные памятники передаются по наследству, от отца к сыну, от деда к внуку. Очень показательным в этом отношении является известный род Рябининых. Один из самых крупных талантливых мастеров Т р о ф и м Г р и г о р ь е в и ч Р я б и н и н родился в последнем десятилетии XVIII века. От него записывали былины и П. Н. Рыбников и А. Ф. Гильфердинг. Они оставили нам биографический материал и свои впечатления о личности родоначальника целого поколения сказителей.
«Трофим Григорьевич Рябинин, крестьянин дер. Середки Кижской волости, 78 лет от роду, еще бодрый старик среднего роста, почти без седины.
Родился в дер. Гарницах соседнего с Кижским, Сенногубского погоста. Его отец был взят в милицию во время шведской войны (должно быть, при Екатерине), когда он был еще малым ребенком. Через год после ухода отца на службу, мать умерла, отец был убит на войне. Молодого Трофима Григорьева воспитал «православный мир». Когда подрос он, чтобы не просить милостыню и не быть в тягость чужим людям, стал ходить по окрестным деревням чинить сетки, ловушки и другие рыболовные снасти. При этом ему случалось работать подолгу вместе с Ильею Елустафьевым, бедным стариком с Волкострова, дер. Шляминской, который «откачнувшись» от своего сына, ходил тоже по волостям и пропитывался тем, что «ладил» (т. е. мастерил) и чинил всякого рода сети для рыбной ловли. Этот Илья Елустафьев (умерший тому назад лет 40, девяноста лет от роду) знал очень много былин и певал их за работой, и Рябинин многое от него «понял». Между прочим от него он научился былинам про Илью и Калина-царя, и про Молодца и худую жену.
В 1812 году он поступил в работники в дом своего дяди Игнатия Иванова Андреева (в дер. Гарницах), который, по словам его, был самым лучшим певцом былин во всем их крае и превосходил даже Елустафьева. Тут же жил и зять Игнатия Иванова, Василий Сафронов Сарафанов. и был тоже мастер петь былины. От Игнатия Иванова Рябинин «понял» наибольшую часть своих былин, именно про Вольгу, Илью и Соловья-разбойника, Илью, узнающего свою дочь, Дуная, Потыка, Королевичей из Крякова и Скопина. Былины про Добрыню в борьбе со змеем и про Добрыню в отъезде с Василием Казимировым он узнал еще ранее того от крестьянина Ивана АгапитоваЗавьялова в Гарницах, которого слышал в детстве (Завьялов, по словам Рябинина, умер почти 70 лет тому назад); про Дюка он научился от старика Ивана Кокойкина, жившего до 100 годов; про Ивана Годиновича — от крестьянина Федора Трепалина из дер. Мигуров: у обоих последних (Кокойкина и Трепалина) ему случалось по временам бывать в работниках. 24 лет от роду Рябинин женился и перешел в дом тестя в дер. Середку, где с тех пор живет на крестьянстве. Но кроме хлебопашества, главное его занятие составляла рыбная ловля. Не ограничиваясь промыслом около дома, он раз сорок на своем веку ходил с другими крестьянами из Заонежья на ловлю в Ладожское озеро; бывал раза два в Петербурге, но на самое короткое время, только для сбыта рыбы. Он считается весьма исправным домохозяином, хотя не из самых зажиточных. Из четырех его сыновей двое были взяты в солдаты и умерли на службе; двое живут при отце и отчасти переняли от него уменье петь былины. Рябинин известен был Г. Рыбникову, который записал с его слов 23 былины (считая в том числе отрывки). В настоящее время он всех не мог уже вспомнить. Пребывание Рябинина в Петербурге, куда он прибыл по приглашению отделения Этнографии Русского Географического общества, дало случай вновь проверить прежнюю запись. Рябинин рассказывал, что он слыхал от стариков и разные другие былины, которых не упомнил. Так, он слышал, но очень давно, от одного старика, былину про рагнозерского старика Федора Рахкоя, который ходил бороться в Москву; от вышеупомянутого Завьялова слышал он большую былину про Михайлу Потыка, которая, судя по тому, как он передавал ее содержание, была сходна с тою; которую пел Калинин о том же богатыре».5 О своем знакомстве с Трофимом Григорьевичем П. Н.
Рыбников рассказывает так:
«Через порог избы переступил старик среднего роста, крепкого сложения, с небольшой седеющей бородой и желтыми волосами. В его суровом взгляде, осанке, поклоне, поступи, во всей его наружности, с первого взгляда были заметны спокойная сила и сдержанность. «Вот и Трофим Григорьевич пришел» — сказал мне Леонтий.
После обычного обряда знакомства, я рассказал Рябинину про любовь свою к старинным песням и стал убедительно просить его спеть о каком-нибудь богатыре.
«Не гоже нонь сказывать мирские песни» — отвечал он, — «ноне пост:
нань стихи петь». Тут, как сумел, я объяснил ему, что если не грех петь стихи, так не грех и былины сказывать.
«В стихах, Т. Г., говорил я, поют, в назидание слушающим, о святых людях;
да ведь и в былинах сказывается о вековечной старине, о древних и святорусских богатырях. Сам ты знаешь, что в былинах на конце припевается: синему морю на тишину, а всем добрым людям на послушанье».
Не раз приходилось бросить перо, и я жадно вслушивался в течение рассказа.
Затем просил Рябинина повторить пропетое и нехотя принимался пополнять свои пропуски. И где Рябинин научился такой мастерской дикции: каждый предмет у него выступал в настоящем свете, каждое слово получало свое значение.
В тот же вечер Рябинин пропел мне о Иванушке Годиновиче, боярине Ставре, Садке и Михайле Потыке. В следующие дни он приходил ко мне по вечерам без зова и сам вызывался рассказывать что-нибудь новое. Обыкновенно я называл ему богатырские имена, какие знал, иногда рассказывал вкратце подвиги богатыря, а Рябинин тут же припоминал былину или же предлагал вместо нее спеть другую: «Этой я, П. Н., не знаю, а вот спою тебе про Вольгу Святославовича». Бывало и так, что подолгу отказывался завести иную былину, 5 Гильфердинг А. Ф. «Онежские былины», С.П.Б., изд. 2-е, т. II, стр. 3-5 потому-де что всей я не помню. Например, из старины о Садке и одного варианта о Потыке он знал только начало.
Рябинин в молодости хаживал для рыбного промысла на Ладожское озеро и привык там видеть уважение и удивление к своему знанию былевой поэзии. В праздничные дни рыболовы обыкновенно собирались с разных судов в один круг слушать Т. Г. Если даже приходилась очередь Рябинину дежурить у лодки, так кто-нибудь из слушателей брал на себя исполнять это дело на сойме, а Т. Г.
тем временем пел и сказывал былину безумолку. «Если бы ты к нам пошел, Трофим Григорьевич, — говорили рыболовы, — мы бы на тебя работали: лишь бы ты нам сказывал, а мы тебя все бы слушали». У себя дома Рябинин не встретил уже такого внимания, потому что в Кижской волости Заонежья почти каждый смышленый старик знает или, по крайней мере, по содержанию помнит одну-две старины; сверх того и теперь еще живы другие ученики Ильи Елустафьева и иных знаменитых сказителей. Оттого Т. Г. при своем гордом и неподатливом характере замкнулся под старость в самом себе и поет больше про свое семейство. Из детей его лучше всех выучился у него петь младший сын, Иван. Вероятно, из той же гордости, Рябинин не сразу поддался на приглашение Леонтия сказывать перед приезжим и впоследствии, несмотря на мои усиленные просьбы, не согласился ничего взять с меня за науку. Когда я, на расставании, подарил его большухе платок, то он сейчас же отдарил меня шитым полотенцем и счел нужным объяснить как прием подарка, так и свое отдарение: «Когда, П. Н., приятели расстаются надолго, то у них в обычае дарить друг другу на память даровья».
Слово «гордость» не исчерпывает характера Рябинина. К ней присоединяется деликатность, так что это свойство в нем следует назвать уважением к самому себе и к другим. Для характеристики этого самоуважения расскажу здесь случай из его жизни: один из полицейских чиновников прежнего времени попросил с него взятку за какое-то дело;
Рябинин не дал. И случилось чиновнику этому проезжать через деревню Середку. Как он завидел Рябинина, так и бросился к нему с поднятыми кулаками; Т. Г. спокойно отстранил его прочь от себя и заметил ему суровым голосом: «Ты, ваше благородие, это оставь! Я по этым делам никому еще должен не оставался».
Эти документы дают достаточное представление о жизни и творчестве заонежского художника.
Умер Т. Г. в 1885 году 94 лет от роду. Искусство Трофима Григорьевича унаследовал его сын Иван Трофимович Рябинин, который приезжал по приглашению ученых обществ и в Петербург и в Москву. Здесь он много выступал не только перед специалистами, но и в учебных заведениях, и в частных домах, и совершил даже поездку за границу. Родился Иван Трофимович в 40-х годах. Репертуар Ивана Трофимовича весьма значителен, хотя он уступает в этом отношении своему отцу. От Трофима Григорьевича Рыбниковым и Гильфердингом было в общей сложности записано 26 номеров.
Иван Трофимович знал 15 былин. В передаче текстов он не проявлял большой самостоятельности и довольно точно следовал манере отца.
Третьим сказителем из семьи Рябининых является пасынок Ивана Трофимовича — Иван Герасимович Андреев-Рябинин. Он сравнительно с Иваном Трофимовичем владел меньшим репертуаром, но тексты песен сохранял хорошо. Иван Герасимович, подобно первым Рябининым, приезжал в 900 г. в Петербург и в Москву. Сын его, Петр Иванович Андреев-Рябинин, — наш современник (ему 38 лет). Петр Иванович неоднократно, начиная с 1927 г., выступал и продолжает выступать в московских и в ленинградских аудиториях и еще чаще в Петрозаводске. По сравнению с предками репертуар его невелик, но в передаче текстов верен рябининской традиции: он дает количественно и качественно полноценные тексты, а молодой, уверенный, хотя и не сильный голос способствует большому успеху сказителя. На примере рода Рябининых видно, каким образом былинная традиция передается из поколения в поколение; однако не всегда она так удачно держится в семье; часто дети сказителя оказываются невосприимчивыми, лишенными способностей продолжать искусство отца. Карелия в прошлом выделила так много хороших сказителей, что самые краткие биографические сведения о них заняли бы слишком много места.
Многие из них были далеко известны за пределами своего края. Не раз литераторы, артисты, художники и учащиеся Москвы и Петербурга встречали их и слушали удивительных северных художников. Так, Василий Петрович Щеголенок, заонежский сказитель, в течение своей долгой жизни напевал свои песни и Рыбникову, и Гильфердингу, и Истомину, и Дютш. Он не раз побывал в Петербурге; в 70-х годах выступал в Москве; гостил у Льва Николаевича Толстого в Ясной Поляне, дал ему ряд материалов, которые использованы после в художественных произведениях великого писателя.
Все исполнители отличаются друг от друга. У каждого мастера есть свое лицо, каждый из них, исполняя былину, вкладывает в нее часть самого себя. В былине обычно сильно сказывается личность и характер исполнителя. В силу ряда причин, вытекающих из социальной и профессиональной принадлежности сказителя, из его индивидуальных свойств, из того, кем он обучен и т. п., появляются различные особенности, специфицирующие произведение. Характер героев, классовая направленность, приемы описания и лексический состав — все это в известной мере индивидуализировано и отражает личность исполнителя.
Располагая запасом известных штампов, комплексом технических приемов, исполнитель отбирает и использует их соответственно его индивидуальным устремлениям, произвольно оперирует готовыми изобразительными средствами и тем самым активно вмешивается в творческий процесс.
Таким образом, исполнение былин не является механическим воспроизведением выученного на память текста. Один и тот же исполнитель, повторяя текст, неизменно вносит элементы обновления, как бы заново каждый раз перередактирует его.
Одна и та же былина в устах двух исполнителей, если они даже выучились петь ее у одного и того же лица, будет звучать несколько по-разному; у одного будут больше разработаны характеры героев, у другого внимание обращено на описание пейзажа, бытовых подробностей и т. п.
Кроме того, как результат влияния личности сказителя на былину, наблюдается и частичное включение близких онежскому сказителю в географическом и экономическом плане понятий.
Так, карельский богатырь Рахта Рагнозерский находится в «лисях», а когда приходит домой и узнает, что его вызывают в Москву, он вместо обычного седлания коня, просто становится на лыжи:
«Рахта тут на лыжи было ставится»
и в награду за победу в борьбе просит:
«Ничего мне, князь, не надобно,
Дай-ко мне-ка благословеньицо:
Что ль на нашем было на озерушке Не ловили да мелкою там рыбушки А без нашего да дозволеньица».
Да и в целом ряде других былин отражены местные черты.
Богатырь на коне:
«Мхи, болота перескакивал, Мелки озера промеж ног пускал».
«А неделька за неделькой Как порог шумит».
И еще лучше:
«Чистили ту поженку родители, И почал Илья с ним работати.
Пенья, коренья все повыдергал Да в болото те коренья он повытаскал».
В Беломорье очень подробно в былине разрабатывается оснастка кораблей, вводятся морские термины и детально описываются моменты отхода и прихода судов.
В наши дни в Карельской республике есть много исполнителей былин.
Кроме П. И. Рябинина, о котором уже говорилось, живут еще двое замечательных сказителей: Федор Андреевич Коношков и Анастасия Степановна БогдановаЗиновьева. Каждый из них владеет исключительно обширным для наших дней репертуаром и высоким мастерством исполнения. Они хорошо известны в ученых и литературных кругах Советского Союза по выступлениям в Москве и Ленинграде. Они же частые гости в Карельском научно-исследовательском институте, который, по заданию правительства, является шефом носителей былевой поэзии. Заботы советского правительства о памятниках культуры так велики, что специальным решением в Карелии были установлены персональные пенсии всем крупным исполнителям русского и карельского народного творчества.
«Date: Wednesday, September 12, 2001, 5:24:41 PM. Уважаемая Валерия Викторовна! В прицепном файле содержится интересующий Вас материал. Можете использовать его по своему усмотрению. Ваше предыдущее вмешательство в это благое дело оказалось очень удачным и практически подготовило почву во ФТИНТе для его быстрог. »
«Лев Николаевич Толстой Полное собрание сочинений. Том 38 Произведения 1909—1910 Государственное издательство «Художественная литература» Москва — 1936 Перепечатка разрешается безвозмездно. Reproduction libre pour tous les pays.ПРОИЗВЕДЕНИЯ **** 1909—1910 РЕДАКТОРЫ: А. П. НИКИФОРОВ Б. М. ЭЙХЕНБАУМ В. С. ШОХОР-ТРОЦКАЯ ПР. »
«191 УДК 821.161.1 И.В. Черный МЕСТНЫЙ КОЛОРИТ В РАССКАЗЕ Н. В. КУКОЛЬНИКА «АВРОРА ГАЛИГАИ» Н. В. Кукольник стяжал себе славу, прежде всего, как автор национальнопатриотических драм, нескольких стихотворений, положенных на музыку М. И. Глинкой и ряда прозаических произведений, посвященных эпохе Петра I. Между. »
«Лев Николаевич ТОЛСТОЙ Полное собрание сочинений. Том 38. Произведения 1909-1910 гг. Государственное издательство «Художественная литература», 1936 Электронное издание осуществлено в рамках краудсорсингового проекта «Весь Толстой в один клик»Организаторы: Государст. »
«ЦЕНТР «МОЛОДЁЖЬ ЗА СВОБОДУ СЛОВА» ОДНОСЕЛЬЧАНЕ Народная повесть Издательство Российского государственного университета им. И. Канта УДК 947.8 (470.26) ББК 63.3 (2Р – 4К) О 43 Издание осуществлено при поддержке благотворительного фонда «Точка опоры» в рамках про. »
«РОЛЬ КОНЦЕПТУАЛЬНОЙ МЕТАФОРЫ В РОМАНЕ УРСУЛЫ К. ЛЕ ГУИН «THE LEFT HAND OF DARKNESS» Николаева А.Д. Мурманский арктический государственный университет Мурманск, Россия THE ROLE OF CONCEPTUAL METAPHOR IN URSULA K. LEGUIN’S NOVEL «THE LEFT HAND OF DARKNESS» Nikolaeva A.D. Murman. »
«7 Н Е ВА 2013 ВЫХОДИТ С АПРЕЛЯ 1955 ГОДА СОДЕРЖАНИЕ ПРОЗА И ПОЭЗИЯ Юлия ГИАЦИНТОВА Стихи • 3 Всеволод НЕПОГОДИН Французский бульвар. Роман •8 Роман РУБАНОВ Стихи •102 Арслан ХАСАВОВ Джинны; Ассистент Стивена Сигала. Рассказы •106 Александр ДОБРОВОЛЬСКИЙ Стихи •125 Дарья БОБЫЛЁВА З. »
«45 УДК 821.161.1 Н. А. Темирова НУМЕРОЛОГИЧЕСКИЙ КОД В РАССКАЗЕ НИКОЛАЯ КОНОНОВА «ТРЕХЧАСТНЫЙ СИБЛИНГ» На материале рассказа Н. Кононова исследуется нумерологический код, связанный с вопросом о порожд. »
«Антонина Шелемова Слово о полку Игореве : поэтика цветового пространства Prace Naukowe. Pedagogika 8-9-10, 1081-1093 1999-2000-2001 Антонина Ш елемова (Moskwa) Слово о полку Игореве: поэтика цветового и светового пространства Ю.М. Лотман писал о возможности пространственного мод. »
Материалы этого сайта размещены для ознакомления, все права принадлежат их авторам.
Если Вы не согласны с тем, что Ваш материал размещён на этом сайте, пожалуйста, напишите нам, мы в течении 1-2 рабочих дней удалим его.