Мне кажется что я не люблю своего ребенка что делать
Как котят
— Видимо, я просто *****, — сказала женщина. — Простите за выражение, но я просто не знаю, как еще сказать, чтобы коротко и по сути.
Я несколько растерялась и смотрела с сомнением.
Весь мой разнообразный жизненный опыт подсказывал мне, что обычно ***** выглядят иначе и психологов в детской поликлинике посещают в последнюю очередь.
Женщина выглядела усталой, прическа — заплетенная сзади толстая короткая коса, одежда — мешковатая юбка и туфли на низком каблуке. Никакой косметики. Черты лица? Вроде бы обыкновенные, но что-то интересное все же в ее внешности было.
Я, конечно, была заинтригована.
— У меня четверо детей. Две девочки и два мальчика. Старшей девочке 11 лет. Остальным — меньше.
— Наверное, я их не люблю.
— Всех четверых одинаково не любите или кого-то одного, или двух?
Моя гипотеза после ее яркой самохарактеристики была такова: дети от разных отцов, и об отношениях с кем-то из них ей очень неприятно вспоминать. И эта неприязнь переносится на ребенка.
— Вы меня не поняли, — спокойно констатировала женщина. — Я их не то чтобы именно «не люблю» в смысле «не нравятся они мне». Если б мне их со стороны показали или там разочек поговорить-поиграть, так они бы мне, скорей всего, даже понравились. А вот так, когда каждый день… Правильно, наверное, так сказать: я к ним просто равнодушна. Если бы можно было, я бы их кому-нибудь раздала. Как котят. Это ужасно звучит, я понимаю. Я, наверное, урод какой-то.
— А раньше вы их любили? Получали какие-то положительные эмоции от общения?
Следующая моя гипотеза была: клиническая депрессия. На фоне ухода за четырьмя маленькими детьми и истощения всяких адаптационных механизмов.
— Не-а. И раньше так же. В самом начале только думала: ну, может, она вот пойдет, заговорит, и тогда станет поинтереснее… Не стало.
— А как же тогда получилось, что у вас столько детей?
— Типа зачем рожала? Да, это все спрашивают, — женщина с готовностью закивала головой. — Я иногда и сама себе говорю: вот дура-то, как попала…
Моя посетительница не обладала особо развитой литературной речью, но на внятно сформулированные вопросы отвечала прямо и четко.
Была обычным ребенком. Очень любила играть, еще в пятом классе играла с подружками в куклы — в школу, в магазин, в гости. Обожала смотреть сериалы. Жила с матерью и бабушкой, отец сначала ушел, а потом вскорости и умер. Бабушка умерла, когда моя посетительница училась в девятом классе.
Мне не померещилось — что-то в ней такое было. Ни особого ума, ни яркой внешности, но в 15 лет уже не было отбоя от ухажеров. Прямо вот на улице знакомились или в транспорте. Ей было лестно, нравилось, она кокетничала, ходила на свидания, целовалась, поднимала самооценку (в школе считалась сереньким середнячком). Мать видела и понимала, что происходит (сама переживала когда-то что-то подобное?), наставляла дочь: это все так, собачьи игры, сама понимать должна. Жди того, кто замуж позовет. Дочь слышала материны наставления, развлекалась как могла, но границы блюла. Замуж позвали сразу после окончания школы. Будущий муж ходил и ходил, просто проходу не давал. Любила ли она его? Какое-то время вроде и да, а может, просто лестно было — такая к ней любовь. Он точно любил, на руках носил, все желания исполнял. Забавно, однако, что у нее и желаний-то особых не было. Ей нравилось с ним в парке на скамейке сидеть, лузгать семечки или мороженое слизывать, на людей смотреть и их обсуждать. Или вот фильмы по телевизору вместе смотреть.
Он сказал твердо: хочу быть с тобой всегда. Сделал предложение.
Она согласилась. Свадьба ей очень понравилась, и сейчас вспоминает с удовольствием. Всех подружек пригласила, белое платье, веночек.
Через два месяца он сказал: что за семья без детей? Мать предупредила: он просто привязать тебя к себе ребенком хочет, боится, что уведут. Она засмеялась. Да, могут, это она уже поняла: после свадьбы на нее меньше заглядываться не стали. Но ей было еще забавно играть «в семью», и она родила ему девочку. Он смотрел и до слез умилялся, а ей было уже скучно. Он сказал: дочке подружка нужна, давай еще одного. Она сначала не хотела, но потом подумала: лучше уж сразу двоих — и все. Через два года родился мальчик. Муж ей к тому времени надоел, и игра «в семью» тоже. Она стала сбегать: «Мне надо отдохнуть». Он соглашался, оставался с детьми. Она уходила в парк, там сидела, лузгала семечки.
К ней подходили, знакомились, это ее развлекало, было понятно и приятно.
Ничего еще не было, но муж как-то узнал об «изменах», стал устраивать скандалы. «Ты меня не любишь!» Потом просил прощения: «Люби меня! Я без тебя жить не могу!» Ей было скучно. У мальчика были проблемы с кишечником, он плохо спал по ночам, поэтому иногда во время скандалов она чуть ли не засыпала. Муж от этого бесился еще больше.
В том же парке, гуляя с детьми, она познакомилась с Тахиром. Тахир сказал:
— Такая женщина, такие дети. А счастья нет. Почему?
— Да я сама не знаю, — честно призналась она.
С Тахиром было интересно. Он много знал о людях, о мире, о том, как зарабатывают деньги. Однажды она призналась, что устала от семейных скандалов.
— Куплю квартиру, будешь с детьми жить, — сказал Тахир. — Хочешь?
— А жениться? — вспомнила она наставления матери.
— Мне сначала надо с женой развестись. У нас это сложно, но ради тебя я на это пойду, — серьезно пообещал мужчина.
Расставание с мужем по накалу страстей напоминало немой кинофильм.
— Я любил тебя безумно, а ты разбила мою жизнь! — резюмировал он, вскорости переехал в Москву и там снова женился.
Она стала жить с Тахиром. Он приезжал и уезжал. Возвращался, рассказывал всякое, привозил подарки. Ей нравилось. Он очень хорошо ладил с ее детьми, уделял им много внимания. Она подумала: кавказцы чадолюбивы, если родится его ребенок, да еще мальчик… Родилась девочка. Тахир был в восторге, иначе как «принцесса» и «красавица моя» дочку не называл.
Она гуляла с коляской, когда к ней подошла высокая, черноокая, строго одетая женщина и сказала спокойно:
— Не верь и не надейся. Он никогда нас не оставит.
Повернулась и ушла.
Все было как в дурном кино. Повторение пройденного. Только теперь она играла роль своего бывшего мужа. Тахир сказал:
— Прекрати, тебе это не идет.
— А что мне идет?! — закричала она.
— Тебе идет быть моей женщиной и матерью моего ребенка, — сказал он.
На этот раз родился мальчик. И почти сразу после родов Тахир, фактически не предупредив, уехал «по срочным делам». Она чуть не рехнулась с тремя маленькими детьми и новорожденным младенцем. И когда он, спустя пять месяцев, вернулся, вдруг поняла, что все прошло — он ей не только больше не нужен, но и неприятен.
— Теперь вот мы живем впятером.
— На что вы живете? Вам кто-нибудь помогает?
— Деньгами — да. И бывший муж платит алименты, и Тахир иногда что-то присылает. Бывает, что и немало. Я сама, когда никто из детей не болеет, в садике работаю. А так никто не помогает. Моя мать сказала: раз я такая дура, что их всех нарожала, так пусть я сама и разбираюсь. Правильно в общем-то. Она сейчас в области живет, приезжает раз в три месяца.
— Тьфу-тьфу-тьфу, да. Да и чего бы им? Я не пью, не курю, муж бывший тоже, Тахир только красное вино всегда употреблял. Вот, гляньте фотки, у меня прошлой весной ухажер был, фотограф, так он им фотосессию сделал.
Я посмотрела. Старшие дети были светловолосы и голубоглазы, с мягкими чертами лица, младшие — красивы пронзительной яркой красотой удачных полукровок.
— Отдать бы их кому, — мечтательно сказала женщина. — Есть же семьи, я знаю, которые вот прямо спят и видят, чтобы был нормальный, здоровый ребенок.
— Вы вправду могли бы отдать? — спросила я.
— Не знаю, — честно сказала она. — Бывает так тягостно, что кажется, что и да. Но как это? Не станешь же объявление писать: отдам двух мальчиков и двух девочек в хорошие руки. А в детский дом если — оно все-таки неприлично как-то, хотя я и понимаю, что они там не задержатся. Жалко вот, что американцам усыновлять запретили. А так, прикиньте, жил бы кто-нибудь из них в Америке! Здорово ведь?
Я смотрела на нее в полной растерянности. А потом спросила:
— А зачем вы ко мне-то пришли?
— Да мне педиатр посоветовал. Пойди, говорит, к психологу, поговори. Вот я и пришла, поговорила. Интересно с вами. Теперь пойду, старшие из школы уже пришли.
— Конечно. Старшая младшего ждет.
— Тоже сами. Мне зачем? Учатся они хорошо, без троек. Приготовить вот чего надо поесть, разогреют-то они сами, но суп, кажется, кончился.
— А у вас у самой-то есть какие-нибудь интересы, увлечения? — спросила я.
— У меня? — она, уже привстав, обернулась, задумалась. — Не знаю. Ну вот мужчины если только. Увлекают они меня. Ненадолго, правда. Сейчас вот есть один, художник. Очень серьезно мною увлекся. Но говорит: четверо детей — это уж слишком. Если бы хоть двое ребят у тебя было, тут бы я на все решился. Что ж, я его понимаю. А других интересов, вот как вы спросили, вроде и нет. Пойду я, спасибо вам за беседу.
А я еще довольно долго сидела, глядя в одну точку. И думала обо всех тех семьях, которые действительно многое отдали бы за одного здорового, красивого и абсолютно полноценного ребенка.
26 сентября в Москве пройдет первая лекция Катерины Мурашовой из цикла «Планета семья» — о семье, ее эволюции и кризисах. Купить билет можно по ссылке.
Запретная тема. Нелюбовь к собственному ребенку
Надо признать, что счастье материнства – такой же стереотип, как и все прочие. В рекламе и журналах для молодых мамочек мы не видим ярких примеров того, что быть мамой – большой труд. Милые карапузы, улыбающаяся мама, заботливый добродушный папа – даже детские болезни в рекламе выглядят мелкой неприятностью, которая решается быстро и легко.
Наше государство всячески поддерживает эту иллюзию, чтобы побудить к повышению рождаемости. При этом оно не готово обеспечить своим новорожденным гражданам даже то, что прописано в Конституции. А теперь добавим к этому клубку проблем неготовность к появлению ребенка самой мамы. Можно беспощадно возразить: «Зачем тогда рожала?». Этот аргумент бессмысленный. Не все ли равно, зачем рожала? Незапланированная беременность или попытка удержать любимого человека, родственники надоели своим «когда уже внуков понянчим» или врач напугал «у вас нет времени на раздумья, потом поздно будет».
Ребенок уже есть, и ему нужна мама. Ему безразлично, готова она к этому или нет.
Кричащее счастье
Кричащее счастьеСама не понимаю, как это случилось, но однажды вдруг меня накрыла мысль: «Я ХОЧУ ребенка». Вмиг произошла переоценка всех моих романов и влюбленностей, я стала видеть в мужчинах потенциальных отцов своего будущего крохи… Так я впервые прочувствовала материнский инстинкт. Однако желание плодиться и размножаться – лишь малая часть программы, заложенной в нас природой. Это я поняла многим позже, когда мечта о ребенке обрела ручки, ножки и мордашку вполне реального мальчугана.
Если этот период затягивается или обостряется, пора говорить о послеродовой депрессии. Такое состояние испытывает каждая десятая из матерей. Именно в этот период мы чаще всего ловим себя на крамольной мысли: «Почему мне так тоскливо? Почему долгожданный ребенок не принес мне чувство удовлетворения? Где оно, счастье материнства? Где мой материнский инстинкт?».
— пока ребенок спит, тоже позволяйте себе дневной сон, хотя бы один раз в сутки.
— для прогулок с коляской выбирайте по возможности разные маршруты, чтобы набраться впечатлений и отвлечься от бытовой рутины.
— не убеждайте сами себя в том, что вам некогда «чистить перышки». Для этого время просто обязано найтись. Душ во время сна ребенка (радионяня вам в помощь), маникюрный набор с собой на прогулку. Некоторые ухитряются совместить поход в салон красоты со сном ребенка во время прогулки.
— не стесняйтесь звать на помощь бабушек, сестер, подруг. Даже если не намерены доверять им дитя и куда-то уходить из дома, подарите себе глоток живого общения.
— чаще представляйте, каково было растить детей нашим мамам и бабушкам, которые не имели стиральных и посудомоечных машин, стерилизаторов и памперсов.
Адаптация к новой роли родителя длится у всех по-разному. Лично мне понадобилось три месяца. За это время я научилась понимать сигналы сына о том, что его тревожит. Я увидела, как по-разному он реагирует на мое появление и мои слова, во мне просыпалась настоящая любовь к этому ангелочку. Примерно так большинство женщин постепенно «влюбляются» в свое дитя.
Я – не жертва
Однако бывает так, что любовь к ребенку так и не просыпается. Или, наоборот, в какой-то момент исчезает. Вместо этого приходит раздражение и даже брезгливость по отношению к нему. Осознание того, что так не должно быть, прорывается криком души в бездну интернета.
— «Я отбываю обязанность выращивания ребенка. Я ее кормлю, стираю вещи, слежу за здоровьем и мечтаю, когда ж она свалит в собственную жизнь подальше от меня».
— «У меня такая мама, ей уже 70, а она нормально может общаться только по телефону, когда она меня видит – ее раздражению нет конца. Когда я родила дочь, все повторилось, только уже я была мамой. Это сломало всю мою жизнь».
Мамочки, которых я процитировала, выбрали для себя роль жертвы. Это проигрышная и тупиковая роль, причем она делает жертвой и ребенка тоже. Он не виноват, в том, что появился на свет, он не виноват в том, что хочет любить маму, ведь он уже родился с этой любовью, с эмоциональной и физической привязанностью к ней.
Здорово, что некоторым мамочкам удается самостоятельно научиться жить в новом качестве. Но, чтобы преодолеть трудности, нужно действовать, а не жалеть себя. Одна история развивалась у меня на глазах.
Как не стать заложницей своей «нелюбви»
Во-первых, постарайтесь перенастроить свое отношение к происходящему. Вспомните Робинзона Крузо (а ведь у этого литературного персонажа был реальный прототип). Если бы он зациклился на своем одиночестве и отсутствии комфорта, то вряд ли смог выжить или хотя бы сохранить разум и человеческий облик. Ему пришлось принять обстоятельства такими, какие есть, и учиться более или менее качественно существовать в незнакомых условиях.
Во-вторых, не ищите виновных. Да, ребенок часто бывает раздражителем. Да, вы не испытываете позитивных эмоций по отношению к нему. Определив виновного в этих бедах, вы не сдвинете ситуацию с критической точки. Нужно искать причины и действовать исходя из них.
Как не сделать ребенка заложником вашей «нелюбви»
— постарайтесь переоценить качества ребенка, которые вас раздражают, и которые вы привыкли считать его недостатками. Он непоседливый, непослушный – это признак лидерских качеств. Неусидчивый, не может надолго сконцентрироваться на одном деле – это говорит о способности легко переключаться, значит ребенок не будет долго переживать по поводу неудач или потерь.
— осознайте, что ваш ребенок – уникален. Нигде и никогда в мире не появится такой же человечек. Позволю себе сравнение с «Черным квадратом» Малевича. Эстетическое удовольствие от этой картины крайне спорное, но это не умаляет ее ценности.
Вместо морали
Что делать, если я не люблю своего ребёнка?
О таком стыдно признаться даже самым близким родственникам. Но нередко случается, что друзья выкладывают фотографии с сердечками и младенцами, а собственный ребёнок вызывает у вас только глухое раздражение. Клинический психолог Анна Боева рассказывает о том, почему так происходит и где взять силы на любовь.
Вопрос. Я не чувствую привязанности к своему ребёнку. Все вокруг умиляются детям, показывают фотографии, а у меня внутри нет никаких эмоций. Я знаю, что это неправильно, и мне очень стыдно. Что делать?
Ответ. Надо понять, что именно скрывается за этим «не люблю». Возможно, ребёнок действительно вас чем-то раздражает. Тогда это не про нелюбовь, а про раздражение и злость, которые не отрицают любви.
Возможно, внутри вас происходит какое-то сильное переживание, которое замораживает чувства. Любовь — это тепло и возможность быть в контакте. Но бывают такие ситуации, во время которых мы не в состоянии ничего испытывать — тяжёлые роды, послеродовая депрессия, утрата. Любые события, которые в результате делают вас холодным. Тогда, безусловно, сложно любить и чувствовать себя привязанным не только к ребёнку, но и вообще к кому-либо.
Возможно, вы просто не находите ничего общего с ребёнком. В психологии есть такое понятие как внутренний ребёнок. С ним нужно наладить контакт. Нужно понять, что вы любили в детстве, что происходит с вами сейчас, насколько вы можете быть спонтанным, непосредственным и живым родителем. Или раздражающимся, волнующимся, весёлым, скучающим. На эту тему есть хорошая книга Ирины Млодик — «Книга для неидеальных родителей».
Надо понимать, что поход к психологу в такой ситуации крайне важен, ведь ребёнок в вас очень нуждается.
Скорее всего, вы его точно любите, просто вам не хватает ресурсов для того, чтобы это понять и открыто выражать. Это как в самолётах — «сначала наденьте маску на себя, а потом на ребёнка». Её будет некому надеть, если вы задохнётесь. Родителю в первую очередь надо разобраться с собой: если вы не будете счастливой и живой мамой, ребёнку неоткуда будет взять это счастье.
Задавайте свой вопрос «Мелу», а редакция найдёт того, кто сможет на него ответить. Пишите в наши соцсети — мы читаем все сообщения на страницах в фейсбуке, «ВКонтакте» и «Одноклассниках». Ещё можно написать нам в инстаграме. Кстати, мы не раскрываем имена, так что вопросы могут быть любыми (не стесняйтесь!).
Я не люблю своего ребенка?
Причем речь шла не о предательстве, не об оставлении ребенка в роддоме, не о жестоком обращении с детьми. А о том, что мать может не почувствовать сразу любви и нежности к своему ребенку. Заботиться о нем, кормить-одевать-лечить-читать сказки на ночь и целовать в макушку, но… не любить.
Страницы соцсетей – это лишь красивые фасады
«Мир соцсетей и форумов – это отдельная большая тема. Это отражение нашего общества — конкурентного и нарциссического. У нас очень хорошо получается мериться фасадами. Про плохое пишут редко. Про бытовое — еще реже. Кроме того, в последние 50 лет материнство и общество, в целом, стали очень детоцентристскими. Ребенок стал во главу угла. И СМИ это очень поддерживает. Создает некий флер материнства, как некого волшебства, которое сразу пробуждает у женщины неземную любовь к ребенку. А на самом деле это встречается довольно редко. И материнский инстинкт включается очень поэтапно, не так, как пишут в книгах. Женщины часто сразу после родов чувствуют: страх, ужас, панику, раздражение. Вы видите, тут нет любви? А общество подталкивает маму к тому, что любовь к ребенку обязательно должна быть. Более того — она должна появиться буквально в один миг, сразу после родов! А если с тобой этого не произошло — ты какая-то не такая».
Что делать?
Елена Петрикина: «Нормально не сразу полюбить своего ребенка. Нормально, когда младенец вызывает, скорее, страх и беспокойство, а не эту мифическую абсолютную любовь. Любовь к маленьким детям весьма дискретна. Сейчас — я полна любви. Через какое-то время я не испытываю ничего, кроме раздражения и даже ненависти. Потом опять накатило. Такие качели — это тоже нормально. И этого не надо бояться»
Если после родов прошел год, второй, третий, а мама все еще ничего не чувствует к своему ребенку – это, безусловно, повод обратиться за помощью. Такое крайне редко, но бывает. Чаще всего причиной тут может быть какая-то травма, полученная мамой в детстве, или особенности среды в детском возрасте. В любом случае лучше, если с этим поможет разобраться толковый психолог.
Формированию привязанности к ребенку сразу после родов помогает совместный сон, контакт «кожа к коже», ношение в слинге, ношение на руках, кормление малыша на коленях, а не в детском стульчике, совместное принятие ванны, кормление грудью. Психологи уверяют, что каждый родитель может стать любящим. К кому-то любовь приходит сразу, как пишут на форумах – «мне положили теплый комочек на грудь, и я почувствовала, что люблю его больше всех на свете!». А кому-то до этого придется пройти непростой путь.
Одна из самых сильных книг, которую я читала, как раз про это. Лайонел Шрайвер написала книгу «Цена нелюбви» (по книге снят фильм «Что-то не так с Кевином» с инопланетной Тильдой Суинтон в роли матери) — о матери, которая никак не может полюбить своего сына, хотя она так старается! О том — каково это — выполнять все материнские обязанности на «пятерку» и.. не любить. И какую цену придется матери заплатить в конце за это.
Эту книгу невыносимо больно читать, но оторваться невозможно. Я читала ее 3 раза. И все 3 раза думала — могло ли бы в этой истории сложиться все иначе, если бы главная героиня не молчала и обратилась за помощью?
«Иногда я хочу, чтобы ее не было»: истории женщин, не любящих своих детей и материнство
Говорить о том, что материнство может не приносить радость, не принято, при этом многие женщины сталкиваются с послеродовой депрессией и эмоциональным выгоранием, воспитывают детей в одиночку и ощущают оторванность от внешнего мира. Мы поговорили с героинями, не чувствующими себя счастливыми в роли матери и не испытывающими любви к своим детям.
«Я ненавижу материнство за необходимость постоянно жертвовать собой ради других»
История Марии
36 лет, живет в Петербурге, трое детей: старшему пять лет, средней три года, младшему один год
В шестнадцать лет Мария уехала от родителей в Москву. Поступив в университет, стала заниматься походами и активным отдыхом. В летнее время водила экскурсии по Соловкам. В остальное — путешествовала по разным странам. Так продлилось пятнадцать лет. И все это время о детях Мария вообще не думала. Но семь лет назад она решила остаться в Соловках на зиму — одна женщина предложила бесплатно пожить в ее доме, и Мария согласилась. Там же она познакомилась со своим будущим мужем, через четыре месяца они поженились, и Мария почти сразу забеременела. В то время она глубоко погрузилась в православие, поэтому у нее были мысли о семье и детях. Но при этом и брак, и первый ребенок, как сейчас понимает героиня, были необдуманными, стихийными событиями.
За два года до беременности у Марии была очень активная жизнь, она занималась йогой, спортом, плавала в проруби, каталась на лыжах. «Я была в отличной физической форме. Видимо, Господь мне дал эти два года отдушины. Сейчас я в ужасной форме, практически разваливаюсь», — рассказывает она.
После родов у Марии не было времени ни эйфорировать, ни депрессировать — она сразу вернулась к работе, начала заниматься переездом и другими делами. Депрессия накрыла ее позже — через полгода, когда она стала оставаться с ребенком одна: «Муж был с 7 утра до 8 вечера на работе, с одним выходным. Я сидела с ребенком целыми днями. Все мои бездетные подруги про меня благополучно забыли, будто я перестала существовать. И это было самое тяжелое: бесконечная рутина, колики у сына и плохой сон».
По словам психолога, доулы и автора проекта «Бережно к себе» Дарьи Уткиной, стандарты и ожидания от мам в современном мире гораздо выше по сравнению с теми, что были в XX веке. Теперь им надо не только много стараться, но еще и ни в коем случае не переборщить в своем стремлении быть хорошей матерью в потоке интенсивного материнства. И быть только домохозяйкой уже недостаточно. При этом традиционных практик поддержки все меньше: во многих странах сады и няни стоят дорого, декреты короткие, а нормальный семейный доход должен складываться из двух зарплат. Часто еще происходит так, что бабушки и дедушки далеко, помощи нет, плюс город не предназначен для детей. «На фоне этого женщинам в XXI веке сложно не замечать, насколько драматически не совпадают ожидания от них и реальность. Либо им приходится прикладывать слишком много сил, чтобы этим ожиданиям соответствовать», — объясняет Дарья.
Мысли о том, что Мария устала от материнства, окончательно пришли вместе с третьим ребенком. За три дня до того, как узнать о беременности, она продала свою туристическую фирму. Оставшись без опоры и будучи физически истощенной, Мария стала задумываться об аборте, несмотря на свои религиозные убеждения. «Мы все бросили и улетели с семьей в Таиланд, потому что мне хотелось сбежать. Там уже у меня начался токсикоз, и я физически ощутила, что во мне ребенок. И, конечно, уже ни о каком аборте не могло быть и мысли». Мария вспоминает, что тогда чувствовала только растерянность и страх за будущее: «Думала, что я буду делать с тремя детьми?! Только на горизонте появился выход в люди, а тут опять эти тряпки и подгузники».
Свои эмоции Мария никогда не держит в себе. Она может отправить детей в другую комнату, если ей нужно заняться своими делами, может прикрикнуть. Муж осуждает ее: ему не нравится, что она может сидеть в телефоне, вместо того чтобы играть с детьми, он не приемлет, когда на детей поднимают голос. «Если я устала или мне нужно побыть одной, я могу это сказать даже в грубой форме. В отличие от моего мужа — он терпит до последнего. Считает, что все для детей. А я нет: сначала сама поем, а потом их покормлю. Это мой клапан предохранения от выгорания. Я всех пошлю, если я хочу спать. Не буду с ними играть. Я не знаю, хорошо это или плохо. Но я довольно открыта в своих проявлениях, даже если этот вариант поведения в обществе не принят».
«Чаще всего с выгоранием сталкиваются мамы в западных странах, где есть индивидуализм, где женщины более независимы: США, Канада, европейские страны. В США больше всего матерей с выгоранием, — рассказывает психолог Алена Прихидько. — Конечно, когда женщина уставшая, в частности, от того что старается стремиться соответствовать стандартам хорошей матери и постоянно испытывает тревогу за своего ребенка, это ведет к тому, что мама оказывается на грани истощения. А когда ты истощена, очень сложно испытывать чувство любви».
Статистики по материнскому выгоранию в России нет. Но Дарья Уткина объясняет, что из 1,5 млн родов, которые происходят в стране ежегодно, примерно 300 тыс. женщин сталкиваются с послеродовой депрессией. Еще примерно столько же, судя по первым исследованиям, испытывают симптомы посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) после родов. Еще часть из них экстремально устали и выгорели. Это не отдельные группы, многие сталкиваются со всем сразу, а кому‑то достается что‑то одно.
Марии сложно быть матерью, потому что дети не дают ей жить жизнью, к которой она привыкла и которая приносила ей удовольствие. Но при этом детей она в этом старается не винить. «Я люблю своих детей, но материнство ненавижу, — говорит Мария. — Дети умиляют меня своими мордашками, глупыми поступками и смешными шутками. Я ненавижу материнство как таковое — за необходимость постоянно жертвовать собой ради других».
Ты все делаешь на автомате, как обслуживающий персонал своих детей. Мне тяжело эмоционально включаться в них. Старший хочет мне что‑то рассказать, средняя хочет послушать, какая она красивая, младшему просто нужен физический контакт. И получается, что я задолбанная и затроганная ими постоянно».
«Когда я говорю маме, что я ненавижу своих детей, она отвечает: «Маш, это твои дети. Все это пройдет, не думай об этом». Почему‑то к чувствам матерей у нас вот такое отношение. Все, ты родила — терпи. С тобой сидели, а теперь ты сиди».
Среди разного спектра эмоций, которые испытывают матери, ненависть заметнее всего. «У любой мамы есть установка, что она обязана постоянно чувствовать к детям любовь, — говорит Алена Прихидько. — И в первый раз, когда она испытывает чувство нелюбви, это событие становится для нее очень ярким и пугающим. Она начинает долго его анализировать и в итоге может прийти к самым разным выводам. Например, думать, что она плохая мать».
«Сейчас я пытаюсь принять материнство, — говорит Мария. Осознать, что еще минимум пятнадцать лет они будут детьми. Я пытаюсь не запрещать себе чувствовать все эмоции, которые у меня возникают. Возможно, это поможет мне стать полноценной матерью, и я перестану убегать от своего материнства».
«Не нужно говорить мне, что это пройдет. У меня не проходит»
История Ольги
37 лет, живет в США, старшему сыну три года, младшему — один
До появления сына Ольга работала с детьми и знала, что это тяжело, что родительство — это определенные усилия и жертвы. Она понимала, что за воспитанием ребенка стоит титанический труд, но при этом дети ей нравились.
Сразу после родов Ольга не почувствовала эйфории, о которой рассказывают многие женщины: «У меня было только чувство облегчения, что это наконец-то закончилось. Не сказать, что роды были очень тяжелые. Я рожала дома с акушеркой. Но сам процесс был ужасен. И когда он родился, я выдохнула». В первые две недели у Ольги начались проблемы с грудным вскармливанием. Ребенок постоянно плакал и очень мало спал. До семи месяцев она помнит только постоянный крик сына, других воспоминаний практически нет. Потом, когда малыш научился ползать, стало немного легче.
Одно из проявлений СА — отсутствие привязанности. «Тяжело воспитывать ребенка, который к тебе не привязан. Это очень большая проблема. Мой сын может убежать в любой момент, он может быть холоден и отстранен при общении со мной — не смотрит в глаза, не улыбается, не обнимает. До трех лет он очень много кричал. Все его эмоции выражались через ор. Представьте, что рядом с вами все время находится орущий человек. Он по-другому с вами не общается, только через ор. У нас в доме звенит стекло от его криков. С ним — как ни с какими другими — верна пословица: что посеешь, то и пожнешь. И сеять туда нужно много».
Помощи у Ольги не было: до года она целыми днями сидела с сыном одна. Муж был днем на работе, бабушки и дедушки не помогали: «Вечерами, после работы муж подключался к заботе о сыне. Он сильно уставал, у него тоже началось выгорание. В результате у нас накапливалось раздражение друг на друга». Ольга старалась всячески успокаивать сына, но наступал момент, когда силы были на исходе. Тогда она просто уходила в другую комнату, чтобы выдохнуть самой, потом возвращалась и снова часами утешала младенца. Когда малыш научился ходить, Ольга стала закрываться в ванной с наушниками. Почти никто из близких не мог просто выслушать и поддержать ее, все пытались дать совет, настаивая на том, что «все скоро пройдет». Ольгу всегда это очень раздражало: «Не нужно говорить мне, что это пройдет. У меня не проходит. Да, становится в чем‑то легче, но в чем‑то тяжелее. В моем случае, чтобы что‑то изменилось к лучшему, нужен постоянный титанический труд. Мне просто хочется, чтобы меня выслушали: без комментариев, оценки, советов».
Матери часто сталкиваются с обесцениванием своих переживаний. При этом от источника переживаний — ребенка, добиться эмпатии трудно. «Мамам необходимо научиться сочувствовать себе самостоятельно, — говорит Алена Прихидько. — Ждать сочувствия от детей нет смысла — они находятся совершенно на другом уровне развития и до определенного возраста не способны на это.
А может быть, даже подумать о том, что вместе с вами еще сотни тысяч мам также переживают такие же чувства и устают. В таких случаях нужны люди, которые могут выслушать, дать тепло и поддержку. Люди, которые помогут создать пространство, куда вы сможете вылить свою боль, и не будут осуждать».
Ольга вспоминает, что она была полна сил перед родами и в роль матери входила с хорошим психологическим ресурсом. Но через несколько месяцев началось выгорание, а за ним послеродовая депрессия: «Я все держу в себе, пыталась работать с психологом, но, к сожалению, неудачно. И у меня злость выливается в аутоагрессию. Если я испытываю сильный стресс, то я начинаю вредить себе — могу расковырять пальцы до крови, например: это меня успокаивает. Руки резать не буду, конечно. Но какие‑то навязчивые движения меня успокаивают».
Все время Ольга внутренне боролась с собой, переживая постоянные эмоциональные качели — от жалости до ненависти: «Кажется, что вот-вот немножко себя дожму и точно его полюблю. Вроде держишься-держишься — и снова сваливаешься. Ругаешь себя за то, что ничего не получается». При этом Ольга ответственно относится к материнскими обязанностями: много времени тратит на занятия с сыном и воспитание, обходится без криков и наказаний.
Когда в семье Ольги родился младший сын, у старшего появилась ревность. Она боялась оставлять детей одних в комнате даже на пару минут, потому что знала, что старший сын может навредить младшему. Он мог подбежать и ударить малыша своей головой об его голову. «Мне сносило башню в такие моменты, я была готова просто сразу его придушить и выкинуть в окно», — рассказывает Ольга.
Практически у всех матерей есть установка, что детей нужно любить, объясняет Алена Прихидько. Мы живые люди, и у нас могут возникать самые разные эмоции по отношению к детям. Когда мамы начинают себя бичевать за негативные эмоции, они вступают в замкнутый круг: рассердилась на ребенка, отругала его, а потом себя за то, что плохая мать. «Любовь — это эмоция, все эмоции носят кратковременный характер, то есть они не могут длиться долго. Они длятся десятки секунд, а потом сменяют друг друга, — говорит Прихидько. — Любовь — такая же эмоция, как и стыд, радость, страх. И любить ребенка 100% времени невозможно. Уставшей маме сложно испытывать чувство любви, потому что на фоне выгорания у нее возникают другие чувства. Когда ребенок — основная причина усталости, то по отношению к нему мама может испытывать совершенно разные эмоции, в том числе негативные». Например, как объясняет психолог, злость — это абсолютно нормальная негативная реакция матери в ситуации, когда ребенок не слушается, потому что его поведение создает препятствие для нее. Злость возникает тогда, когда мы хотим изменить то, как думает другой человек, и мы хотим, чтобы он начал думать по-другому. Если нас кто‑то не уважает, у нас возникает злость, потому что мы хотим изменить это. Вторая частая причина — несправедливость. И родители чувствуют несправедливость постоянно: они очень много делают для детей, а те не ценят этого и не отвечают взаимностью, потому что пока не способны на это.
Сейчас, спустя три года, Ольга признается, что смогла принять сына: «Мне очень помогла теория привязанности. У него даже поведение стало налаживаться понемногу. От мужа можно уйти, с родителями можно не общаться, а от ребенка никуда не деться. Он уже родился, уже есть, даже если ты от него куда‑то ушла и отказалась (что я вообще себе не могу представить), то он все равно где‑то существует, и ты несешь эту ответственность. С мужем можно развестись и через пару лет уже не знать, где он и что он. С ребенком так не получится».
С теорией привязанности работают многие психологи, которые специализируются на проблемах материнства. Она сводится к тому, что взрослый полностью заботится о ребенке до тех пор, пока тот сам не сможет позаботиться о себе. Когда у взрослого возникает привязанность, он чувствует ответственность за ребенка — это помогает родителю не только ухаживать за ребенком и помогать ему, но и получать от этого процесса удовольствие. При этом привязанность не обязательно должна быть связана с любовью. Согласно этой теории, ребенок, получающий достаточное количество заботы от взрослого, быстрее становится самостоятельным.
Общалась с друзьями, спрашивала совет. Я поняла, что многие плывут в той же лодке, только не признаются в этом себе. В обществе не принято говорить о нелюбви родителей, особенно матери, к детям».
«Мне бы хотелось, чтобы общество, особенно в России, пересмотрело отношение к матерям и материнству, — говорит Ольга. — Это отношение «родила — сиди дома» чувствуется во всем. Не везде есть пеленальные столики, не везде есть места для ребенка, не везде тебе с детьми рады вообще. И фраза «у всех так» раздражает. Я помню, что мои подруги мне постоянно говорили: «Ну ты чего, дети — это же такая радость». А я думала, что со мной что‑то не так, что я такая ущербная. И получается, что общество порой забивает последний гвоздь в гробик. Я думаю, что смогла бы намного раньше принять сына, если бы в моем окружении было больше неравнодушных людей».