Момент истины книга о чем
Отзыв на книгу Момент истины В августе 44-го. Вл
План.
1.Творческая личность писателя. Место писателя в развитии русской литературы второй половины двадцатого века.
2.История создания произведения (дата создания и появления в печати).
3.Тематика. Время, изображенное в произведении, и место происходящих основных событий.
4.Проблематика произведения и его идейная нравственность. Жанровое своеобразие.
5.Центральные персонажи (система образов).
6.Анализ эпизодов и основные сюжетные линии произведения.
7.Характеристика художественного образа-персонажа.
7.1.Место персонажа в системе образов.
7.2.Социальное и материальное положение.
7.3.своеобразие мировосприятия и мировоззрения, круг умственных интересов, склонностей и привычек.
7.4.Черты личности героя.
7.5.Авторское отношение к персонажу.
8.Моя оценка (отклик читателя на произведение).
9.Место произведения в творчестве писателя.
1.Творческая личность писателя. Место писателя в развитии русской литературы второй половины двадцатого века.
2. История создания произведения (дата создания и появления в печати).
3.Тематика. Время, изображенное в произведении, и место происходящих основных событий.
4. Проблематика произведения и его идейная нравственность. Жанровое своеобразие.
5. Центральные персонажи (система образов).
6. Анализ эпизодов и основные сюжетные линии произведения.
7. Характеристика художественного образа-персонажа.
8. Моя оценка (отклик читателя на произведение).
9. Место произведения в творчестве писателя.
Богомолов В. О. Момент истины
«Немногим, которым обязаны слишком многие». Таким эпиграфом предварил Владимир Осипович Богомолов свой opus magnum — роман «Момент истины», над которым работал более 20 лет, с 1951 года, когда у него впервые появился замысел приключенческой повести для юношества «Осенью сорок четвертого». Под этими «немногими» он имел в виду военных контрразведчиков, вклад которых в победу в Великой Отечественной войне был, на взгляд автора, недооценен в тогдашней советской военной литературе.
Главной причиной, побудившей автора написать такую книгу, и было желание «реабилитировать» военных контрразведчиков: «В советской художественной литературе, к сожалению даже у талантливых авторов… офицеры контрразведки — образы исключительно отрицательные, негативные… Между тем все четыре года войны офицеры военной контрразведки самоотверженно выполняли опасную, сложную и крайне ответственную работу, от которой нередко зависели жизни тысяч людей, судьбы целых операций… В своей повести я стремлюсь реалистически показать трудную, самоотверженную работу армейских контрразведчиков на фронте…».
Да, все вот так и начиналось — бывший военный контрразведчик Владимир Богомолов решил написать повесть, а в итоге написал большой роман, громкому успеху которого немало поспособствовала скрупулезность Богомолова в подборе фактов, его дотошность — по словам самого Богомолова, его подход к подготовительной работе над произведением был таков: «Как бы хорошо я ни знал материал, я не полагаюсь на память: любая информация, любая деталь мною обязательно подвергается перекрестной проверке и только после этого является для меня достоверной. Справочные и подсобные материалы для романа «В августе сорок четвертого…», как оказалось при разборке архива, состояли из 24 679 выписок, копий, вырезок различного характера».
Действие романа происходит в августе 1944 г. в Белоруссии. Советские войска готовят крупную наступательную операцию, однако в прифронтовой полосе работает группа немецких агентов, которые снабжают важной информацией немецкое командование. Перед оперативно-розыскной группой СМЕРШ 3-го Белорусского фронта стоит задача найти и задержать немецкую разведгруппу, причем дело берется на контроль Ставкой ВГК. И времени все меньше, а напряжение нарастает. Помимо решения непосредственной задачи, на кону стоит способность контрразведки выполнять свои прямые функции — предотвращение деятельности вражеской разведки. И репутация героев романа Богомолова — поэтому они прилагают все силы, все свои умения.
Герои разработаны тщательно. В своих рабочих тетрадях писатель подробнейшим образом наделил каждого своей лексикой, своим характером, внешностью, и оттого они выглядят совершенно реальными людьми, чего автор и добивался: «Наиболее частый недостаток современной приключенческой литературы — отсутствие человека, точнее — героя».
Вообще, у Богомолова деталям уделено если не решающее, то большое значение — чтобы добиться реалистичности в изображении места действия романа, Владимир Богомолов съездил на два месяца в Белоруссию и подробно записал — какие там стоят погоды в августе, какие деревья растут, какие характерные приметы местности, и так далее. Много фотографировал, из-за чего попал в курьезную ситуацию — был принят местным сотрудником органов за иностранного шпиона.
Такая подготовительная работа и двадцать лет работы над текстом дали результат —когда в 1974 году, после трехлетних мытарств по различным цензурным ведомствам, роман вышел в «Новом мире», он сразу получил широкое признание, и у коллег-писателей, и, конечно же, у читателей — ни на что не похожий в советской литературе роман, c захватывающим сюжетом, с подборками «оперативных документов», с подробно показанными методами и приемами следственно-розыскной работы по задержанию вражеских шпионов брал читателя в плен с первых же страниц и не отпускал до последней фразы.
Кстати, именно эта правдоподобность в описании работы контрразведчиков, а особенно ранее не встречавшиеся в советской литературе качественные имитации оперативных документов, шифротелеграмм с грифами «Совершенно секретно», «Воздух!», стала препятствием на пути публикации романа — Богомолова обвиняли в раскрытии профессиональных секретов, в искажении образа Сталина, в очернении советского генералитета (в романе генералы ведут себя как обычные люди, у которых могут быть, например, проблемы со здоровьем), в противопоставлении армии и органов и в разном другом. На все это Владимир Богомолов отвечал написанным им 40-страничным «пояснительным материалом», который подробно, со ссылками, объяснял, что откуда взялось в романе, и из которого было ясно, что все данные автором взяты из открытых источников — включая грифы документов и специфические профессиональные термины. А документы были сочинены автором. В это никак не верилось высокопоставленным рецензентам, отчего они и писали: «Кто дал право автору публиковать секретные документы?», «Кто разрешил снятие копий с оперативных документов и сводок?», «Кто разрешил опубликование этого документа? Об этом нельзя! Выбросить!», «Кто дал право автору на каждом шагу упоминать Ставку?» и т. д.
Пресс-бюро КГБ, отдел культуры ЦК КПСС, военная цензура Генштаба Минобороны — роман ходил по инстанциям, автора заставляли существенно изменить текст произведения — тем не менее, упрямый Богомолов не изменил в романе ни слова, и за три года продавил все необходимые заключения от всех необходимых (но ведь обошел все-таки) инстанций — и публикация состоялась в авторской редакции. Это, без преувеличения, можно считать очень редким, если не уникальным случаем.
Конечно, Владимир Богомолов немного лукавил, когда доказывал, что все документы были им «придуманы», потому что, не имей он в свое время доступа к подобным подлинным документам, не удалось бы ему ничего подобного придумать. К тому же во время работы он консультировался со своими друзьями и бывшими коллегами — начальником ГРУ НКО СССР в годы Великой Отечественной войны И. И. Ильичевым и писателем и разведчиком В. В. Карповым, активно работал в архивах, имея широкий доступ к материалам. Помог и личный опыт автора — служба в войсковой разведке, а потом и в контрразведке, в ГУК «СМЕРШ» НКО СССР.
Книга сразу стала чрезвычайно популярной, практически сразу вышло книжное издание, затем роман был переиздан более ста раз общим тиражом в несколько миллионов экземпляров, переведен на 30 языков, а в 2000 г. был экранизирован режиссером М. Пташуком (Богомолову экранизация не понравилась, и свое имя он из титров убрал).
Надо отметить, что хотя «Момент истины» и является самым известным произведением автора, он написал и другие, сразу замеченные и читателями, и коллегами, и критиками, книги: повести «Иван» (1957, экранизирована А. Тарковским в 1962 г. под названием «Иваново детство»), «Зося» (1963, экранизована в 1967 г. М. Богиным), а также военные рассказы и два неоконченных романа.
Что касается «Момента истины», то это отличное произведение и с точки зрения сюжета, и с точки зрения стиля: сказалась долголетняя работа, «вылизывание» текста и материала. Книга переросла замысел «повести о контрразведчиках», потому что хотя главные герои там и контрразведчики, можно объяснить словами К. М. Симонова: «Это роман не о военной контрразведке. Это роман о советской государственной и военной машине сорок четвертого года и типичных людях того времени».
На таких книгах в советские времена благодарные читатели от всего сердца писали «очень хорошая книга». Да и в наши времена роман включен в список «100 книг», которые Минобразования и науки рекомендует школьникам для самостоятельного прочтения.
Богомолов В. О. Момент истины. — М.: Эксмо, 2014. — 576 с. — (Pocket Book). — ISBN 978–5–699–72511–3.
МОМЕНТ ИСТИНЫ. ПОПЫТКА АНАЛИЗА
Роман чрезвычайно сложен по композиции, его структуру отличает смелость в использовании художественных приёмов, новаторство не только в отечественной, но и мировой литературе. Главных героев в романе три. Естественно, «главный герой» в данном случае – понятие условное. Однако композиционно автор выделяет: старшего лейтенанта Таманцева, чистильщика по прозвищу «Скорохват», чистильщика-стажера, гвардии лейтенанта Андрея Блинова, и старшего группы капитана Алехина Павла Васильевича. Именно в таком порядке и в таком качестве Богомолов представляет читателям группу капитана Алехина в отдельных главах, посвящённых каждому из них.
Кроме Таманцева, Блинова и Алёхина есть ещё герои. Например, именная глава есть у подполковника Полякова.
Кто есть кто в романе по традиционной классической схеме Лейстред – Ватсон – Шерлок – Майкрофт Холмсы? Да никто, в общем-то. Если Вайнеры слепо копируют Конан Дойла: Ватсон-Шарапов, Холмс – Жеглов (копируют не мировоззренчески, а чисто композиционно), то Богомолов выстраивает собственную пирамиду компетенций: Ученик-Подмастерье- Мастер-Наставник. Богомолов даёт видение каждого. Ученик – Блинов, Подмастерье – Таманцев, Мастер – Алехин, а Наставник, естественно Поляков.
Для каждого из героев Богомолов прописывает сюжетную линию, к рамках которой каждый из них – главный. Но помимо сюжетов, выстроенных вокруг главных героев, есть ещё несколько, проработанных в подборках официальных документов.
Например, яркая и выпуклая фигура Мищенко на девяносто процентов даётся в розыскной ориентировке на него. И, наконец, сама история людей, которых самая страшная война истории захватила и перемолола, даётся то меткими наблюдениями, то запоминающимися деталями.
Ещё двумя коллективными действующими лицами романа стали СМЕРШ и Армия Крайова. Именно Богомолов ввел две эти организации в широкий обиход читателей военных детективов.
Любой, заинтересовавшийся историей Армии Крайовой хоть в малейшей степени, обнаружит многочисленные факты сотрудничества этой армии с немцами. В особенности это касается Восточных кресов бывшей Речи Посполитой, где с АК конкурировали «литовские» и «советские» партизаны.
Литовцев лондонские поляки считали сепаратистами, а советских партизан – бандитами. Для ситуации 1941 – 44 годов так примерно и было. Мы помним, что потерявшие управление советские подразделения вначале стремились сдаться в плен, за исключением тех случаев, разумеется, когда разрозненные группы бойцов всё же выходили к своим.
Можно было объявить себя украинскими повстанцами, советскими партизанами, белорусской краевой обороной, антисоветским русским правительством в болотах, кем угодно. Можно было себя никак не определять.
Об особенностях мы поговорим чуть позже, а сейчас вернёмся к ситуации 1941 – 44 годов. В сложившейся обстановке немцам были нужны какие-то если уж союзники, то нейтралы. Из наиболее управляемых, или, если точнее, наименее неуправляемых сил на как бы оккупированных территориях, были ОУН, АК и советские партизаны.
Вот, в частности в Западной Белоруссии, немцы предпочитали сотрудничать с Армией Крайовой, о чем сохранилось множество свидетельств и документов. Но как это могло выглядеть на местности? Понятно, что командиры вермахта ни с какими партизанами, будь то польские, советские, антисоветские вступать в контакты не могли. У них ни полномочий, ни квалификации, требуемой для таких контактов не было.
С АК контактировал абвер. Вопрос – на каких условиях. Кто был кучером, кто лошадью в их повозке?
С учётом того, что Канарис был связан с Лондоном непосредственно и находился в центре огромной паутины, хозяином ситуации был, конечно, абвер. В его руках была и немецкая, вполне легальная вооружённая власть, и влияние на оценку ситуации Лондоном. Но и Канарис действовал не от себя, он был лишь одним из центров силы. Кроме того, постоянно менялась ситуация и на фронтах мировой войны.
Поэтому в августе сорок четвёртого года никакой Мищенко старшим группы диверсантов, разыскиваемой «оперативно-розыскной группой» Управления контрразведки фронта в составе Блинова, Таманцева и Алехина быть, конечно, не мог. Старшим, скорее всего, был именно Павловский.
Что же мы имеем на Павловского? »Агент германской разведки Грибовский, он же Волков, он же Трофименко, он же Павловский Казимир, он же Иван, он же Владимир, по отчеству Георгиевич, а также Иосифович, 1915 г. р., урож. г. Минска, образование среднее, в прошлом член ВЛКСМ, инструктор и активист Осоавиахима«.
Сын, тем не менее, в 1936-м уже служил в РККА, так что, судя по всему, они с матерью остались на советской стороне и понятно почему: мать Павловского перед войной была осуждена за антисоветскую деятельность к 10 годам лишения свободы. Шпионка.
Как совместить членство в ВЛКСМ и прочий активизм с осуждённой матерью и переходом на сторону немцев? Вполне очевидно, что перед нами не предатель или дезертир, а активный деятель семейного шпионского гнезда. С юных лет в польском подполье, которое никогда не распускается по домам, существует в Польше всегда, существует и сегодня на случай внезапной оккупации.
А так, что как и братья Комарницкие, Павловский-отец никакой не немец, а обычный сотрудник польской беспеки, которому в преддверье войны выправили документы об арийском происхождении. Таких немцев Второе бюро Польского генштаба наштамповало немало, и у Богомолова, куда не глянь, увидишь Павловского-Комарницкого, по национальности немца, с наградами от абвера, шлющего радиограммы с позывными «В Лондон, главнокомандующему» о движении советских воинских эшелонов с «танками россыпью».
Зачем всё это?
А затем, что абвер работает на Лондон, АК работает на Лондон, Штауфенберг со товарищи тоже работают на Лондон, бездействуют преступно Шелленберг и Кальтенбруннер, Геринг с Гиммлером сквозь пальцы смотрят на контакты Канариса с англичанами и ждут сепаратного мира.
И лишь фюрер в одиночестве старается лихорадочно оттянуть свой конец.
И, конечно, старший группы – Павловский Казимир. Он заброшен абвером, но действует от имени АК. От имени польских патриотов, сражающихся в Варшаве. В окрестностях Лиды он знает каждую тропинку и каждую лесную опушку, у него здесь обширные связи, даже любовница. Поскольку именно командир диверсионно-разведывательной группы принимает никем не обсуждаемые решения, то именно Павловский, в силу знания им местности, людей, наличия связей и должен был командовать диверсантами.
Момент истины книга о чем
Этот роман по явился в 1974 году. Он был напечатан в журнале «Новый мир» и сразу стал тем, что сейчас называют «бестселлером». В 70-е годы это слово почти не употребляли, но практически все задавали друг другу один и тот же вопрос: «А вы читали?» Причем, что именно читали, не уточнялось. И так было понятно, что речь идет о романе В. Богомолова «Момент истины. В августе 44-го…»
В Советском Союзе о войне писали много, выходили прекрасные романы и повести Василя Быкова, Юрия Бондарева, Бориса Васильева и многих других авторов-фронтовиков. Но такую войну, как Владимир Богомолов, еще не описывал никто. Он просто ворвался в литературу, опубликовав свой первый рассказ о войне «Иван», по которому Андрей Тарковский снял пронзительное «Иваново детство» . Уже тогда за Богомоловым закрепилась репутация человека, который знает о войне то, чего не знают другие. А потом были «Зося», «Первая любовь» и еще ряд рассказов, коротких, емких, цепляющих.
Что представлял собой реальный, а не мифический СМЕРШ? Основными его задачами было наблюдение за политическим и моральным состоянием боевых соединений, частей и подразделений на передовой и в тылу, выявление шпионов, диверсантов, дезертиров, «самострелов», «лиц, ведущих антисоветскую агитацию», проверка военнослужащих РККА, побывавших в плену. СМЕРШ не делал многого из того, что ему приписывалось людской молвой: не выносил смертных приговоров и не расстреливал. Этим занимались военные трибуналы. Даже право на арест имело свои ограничения. Санкцию на аресты смершевцы обязаны были получать в военном совете армии или фронта, а если дело касалось старшего и высшего комсостава – у наркома обороны, то есть, у самого Сталина. И заградотряды в компетенцию СМЕРШа не входили – этим ведали войска НКВД по охране тыла. Не занимался СМЕРШ репрессиями и депортациями.
Но мало кто знает, что СМЕРШ часто помогал армии в необычных и сложных ситуациях. Рядовые смершевцы участвовали в боях наравне со всеми, на передовой. Их опыт и особая подготовка позволяли им брать на себя командование, если погибал или был ранен кто-то из офицеров, найти выход из безвыходной ситуации. Еще одна область деятельности СМЕРШ – радиоигры, когда через захваченных ранее агентов противнику передается сознательная дезинформация, перекрывающая врагу доступ к советским военным секретам. В тылу противника сотрудники СМЕРШ вербовались в школы абвера и других германских спецслужб, чтобы получить возможность изнутри выявлять планы противника и действовать на опережение. К началу 1943 года работало около 200 немецких разведшкол. То, что их деятельность не смогла оказать серьезного влияния на ход войны – заслуга СМЕРШа. Как и срыв летом 1943 года немецкой наступательной операции «Цитадель». Советские разведчики получили и переправили в Центр данные о развертывании крупных танковых сил противника в районе Орла, Курска и Белгорода. Так что в победе на Курской дуге немалая их заслуга.
Это история о том, как оперативно-розыскная группа в составе капитана Павла Алёхина, старшего лейтенанта Евгения Таманцева и стажера, лейтенанта Андрея Блинова ведет изматывающую охоту в прифронтовой полосе 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов на вражескую агентуру в тылу советских армий. От результатов их работы зависит, будет ли сорвано готовящееся стратегическое наступление советских войск в Прибалтике, или агентов удастся обезвредить.
Роман захватывает с первых же строк: «Их было трое, тех, кто официально, в документах именовались «оперативно-розыскной группой» Управления контрразведки фронта». Читатель ждет головокружительных приключений, хитроумных оперативных комбинаций – это же разведка! Но вместо этого видит, как смертельно уставшие люди без отдыха, часто не успевающие поесть, сутками утюжат окрестные леса в поисках того, что называют иголкой в стоге сена, того, что в принципе отыскать невозможно, и, удивительное дело, находят! В густом лесу находят место, откуда шпионы передавали разведданные. Мелочи, на которые обычно не обращают внимания: след у ручья, количество гвоздиков, которыми подбит каблук, сломленная ветка, надкушенный огурец сорта, который не растет в этих местах, необычные крики птиц – все это несет важную информацию, но только для тех, кто умеет ее разгадать.
Сколько этой информации нужно собрать буквально по крупицам, держать в памяти, быстро ее анализировать, моментально выхватывать из множества незначительных фактов тот один, самый важный. Кропотливая, канительная работа, часто заканчивающаяся безрезультатно. Нет, это очень хорошо, что два подозрительных человека, многочасовое наблюдение за которыми вела группа Алехина, оказались никакими не шпионами, а нормальными советскими офицерами, но сколько работы проделано впустую, а времени нет. У них только сутки, чтобы найти агентов и взять их живыми. Иначе – войсковая операция.
Задержаны на Московском железнодорожном узле литерные эшелоны с сотнями танков, идущие к месту будущего наступления. Алехин, Таманцев и Блинов не знают про литерные эшелоны, но они знают свое: войсковая операция, затеянная Сталиным, может, уничтожит вражескую разведгруппу и унесет еще множество жизней, но не решит проблемы, и замаскировавшийся враг «Матильда» будет продолжать свою разрушительную деятельность. Чтобы взять агентов живыми, Алехин идет на прямое нарушение приказа Ставки, рискуя быть наказанным по законам военного времени. Показывается работа командных структур вплоть до Ставки.
Роман просто нашпигован многочисленными официальными документами военного времени: приказами, рапортами, сводками, отчётами, ориентировками и другими тому подобными материалами, настолько достоверными, что эксперты, изучавшие роман, отмечали: «Публикуемые в материале документы, за исключением элементов привязки (фамилии и воинские звания участников событий, время и места действия, порядковые номера соединений и частей), текстуально идентичны подлинным соответствующим документам».
Казалось бы, такое количество документов может утомить и сделать роман суховатым. Но этого не происходит, потому что документы, перемежаясь периодами нагнетания тревожного ожидания и интриги, позволяют нам максимально вовлечься в происходящее на страницах романа. Динамичный сюжет заставляет все больше вникать в содержание, поражает внезапными острыми моментами, историческими вставками, внутренними монологами героев, достоверными деталями и нюансами работы оперативников СМЕРШ . Он запутан до такой степени, что держит в напряжении до самого финала и кульминационной развязки: «Бабушка приехала!»
Кстати, о «бабушке»: Богомолов познакомил читателей с профессиональным сленгом контрразведчиков-смершевцев, никогда раньше в печати не появлявшимся: «стрельба по-македонски» – стрельба с двух рук, одновременно поднятых на уровень плеч ( в середине 1980-х в одной из центральных газет автор статьи заявил, что «стрельбу по-македонски» Богомолов придумал. В ответ писатель прислал письмо, в котором изложил историю этого приема, указал, в каких странах он используется спецслужбами, и напомнил, что термины из «В августе 44-го. » перед публикацией изучались пресс-службой КГБ), и «качание маятника» – техника уклонения от пуль противника, и «момент истины» – активный допрос только что плененного противника, и ряд других терминов, и, конечно, « Гребёнка не нужна! Бабушка приехала!» От Богомолова пошло популярное в нынешних шпионских фильмах выражение – «чистильщик».
Сколько событий, сколько разных людей, отражающих разные грани времени и войны: разведчики, солдаты, местные жители – все образы яркие и запоминающиеся, все выпукло и убедительно выписаны, и главные герои, и второстепенные персонажи. Запоминаются даже эпизодические лица: крошечный «палтизан», искалеченный войной, стоит тысяч антивоенных митингов и воззваний. Читая роман, я не сразу обратила внимание на одну особенность: герои не делятся на положительных и отрицательных, это просто люди, не похожие друг на друга ни судьбами, ни характерами, у каждого своя история, свои убеждения, своя правда, своя судьба и каждый интересен по-своему. Даже когда речь идет о вражеских агентах, в самый острый и самый захватывающий момент романа, когда все решает только то, у кого крепче нервы, лучше выучка и счастливее звезда, Алехин, прогоняя в уме, как сейчас бы сказали, гигабайты информации, успевает подумать: «Хорошее лицо». Это о вражеском-то агенте. И этот маленький штрих вдруг очень ясно показал, что перед нами не шестеренки карательной машины, а люди чувствующие, думающие, живые. Мне почему-то тогда сразу показалось, что судьба их, скорее всего, будет печальна. Что награды за операцию будут получать совсем другие люди, те, что на виду, рядом с начальством. А группа снова будет на задании, и о них просто не вспомнят. А зная судьбу прототипов главных героев, понимаешь, что это задание, а может быть следующее, станет последним. Прототип Алёхина был убит при задержании вражеских агентов в декабре 1944 года в Польше; прототип Таманцева погиб зимой 1945 года бою при неожиданном прорыве немецкой танковой группы; прототип Блинова, который во время войны был артиллеристом и в контрразведке ни одного дня не служил, закончил войну Героем Советского Союза.
Роман достоверен до такой степени, что многие читатели, прошедшие фронт, были убеждены, что принимали непосредственное участие в придуманной Богомоловым и описанной им в романе военной операции «Неман». Один из читателей даже прислал ему свои подробные воспоминания об этом и фотографии «убитых в романе диверсантов».
Как удалось В. Богомолову показать своих героев такими живыми и такими созвучными своему времени? Может быть это результат принципа, который когда-то сформулировал он для себя: «Нужно писать только о том, что ты знаешь сам и знаешь эти проблемы лучше всех… делай только то, что кроме тебя никто не сможет». В одном из современных изданий романа напечатаны архивные материалы: дневники писателя, письма, рабочие заметки. Читая их, понимаешь, какую огромную работу он проделал. «Как бы хорошо я ни знал материал, я не полагаюсь на память: любая информация, любая деталь мною обязательно подвергается перекрестной проверке и только после этого является для меня достоверной. Справочные и подсобные материалы для романа «В августе сорок четвертого…», как оказалось при разборке архива, состояли из 24 679 выписок, копий, вырезок различного характера».
Откуда же он мог знать так досконально все эти особенности и тонкости разведывательной работы? Судьба самого Владимира Богомолова, его фантастическая биография – это готовый сюжет для детективного романа. В истории писателя Богомолова удивительно многое, если не все. Вокруг его имени было столько мифов и тайн, как ни у одного другого писателя, начиная с самого имени: до войны его звали Владимиром Иосифовичем Войтинским. Его отца репрессировали в 1937 году. По его собственным рассказам, на войну он ушел мальчишкой, трижды был контужен, тяжело ранен, награжден, пять раз лежал в госпитале. С 1943 года – сплошные загадки, которые писатель не помогал разгадывать, а еще больше запутывал. Согласно документам, служил в военной контрразведке на Чукотке, Камчатке, ловил военных преступников и бандеровцев на Западной Украине, служил в аналитическом отделе ГРУ по американской оккупационной зоне в Западном Берлине. Капитан Разведуправления Штаба ГСВГ (Группы советских войск в Германии) или ГШ (Генерального штаба).
В Германии был арестован с обвинением: агентурная работа на врага.13 месяцев провел во внутренней тюрьме МГБ вместе с оуновцами, полицаями, бандеровцами, с теми, на кого охотился совсем недавно. Из тринадцати месяцев девять – в карцерных одиночках. В тюрьме его сильно били. Отбили почки, легкие. Но и там его прямая натура брала свое, и однажды он ударил офицера, избивавшего его, наручниками по голове. После освобождения послал телеграмму Сталину: «Тринадцать месяцев не получаю служебного довольствия, ни за что отсидел в тюрьме, прошу навести порядок». Через два дня все было решено: срок пребывания в тюрьме по решению Военной прокуратуры зачтён как офицерский стаж, комиссован со II группой инвалидности, получил в бухгалтерии за все тринадцать месяцев порядка сорока тысяч, огромную сумму. Но обида и горечь от того, как несправедливо с ним поступили, помогли ему принять решение: ни при каких обстоятельствах не входить в контакт ни с какими государственными и общественными структурами – не служить, не вступать в партию, вообще никуда. Этому решению он следовал всю жизнь.
Закончив школу рабочей молодежи, поступил в МГУ на филологический факультет. Тогда же он стал Богомоловым. Почему, никто не знает, а сам Владимир Богомолов об этом молчал. Он вообще не очень много рассказывал о себе, и то, что рассказывал, многими ставилось под сомнение. Даже те, кто лично знал его, не могли ответить на вопрос о том, служил ли он в СМЕРШе. В переписке с читателями писатель утверждал следующее: «Я действительно в юности был участником Отечественной войны, с 1943 года занимался разведкой, и не только войсковой. », и лишь вопрос о СМЕРШе оставлял без прямого ответа, не отрицая, что знаком с принципами его работы. А иногда добавлял путаницы, вдруг заявляя в ответ на настойчивые вопросы: «Я все придумал». Как будто предвидел, какая вакханалия начнется после его смерти вокруг его имени и заранее издевался над «желтой» прессой.
История публикации романа – это еще один детектив, роман о романе, который не мог выйти несколько лет. Его читали во всех редакциях толстых журналов, восторгались, но… не печатали. Это было необъяснимо. Никто не мог понять, в чем дело. Были только догадки: возражает кто-то из высокопоставленных чиновников. Лишь тридцать лет спустя все объяснилось. Главный редактор журнала, в котором должны были напечатать роман, отправил письмо в КГБ. Он сообщал, что получил для издания новый роман Владимира Богомолова и просит консультации в этой связи. Роман отдали для прочтения экспертам. Тогда же была задумана и экранизация фильма. Рукопись прочел сам шеф КГБ СССР Юрий Андропов. « Автор обожает розыскников, и не нравиться они не могут. Они профессиональны, достоверны и несравненно привлекательнее Верховного Главнокомандующего и его окружения. В результате возникает противопоставление младших офицеров старшим. Начальство – перепуганное, задерганное и малокомпетентное. Оно готово наделать глупостей. Надо ли тиражировать это противопоставление средствами самого массового вида искусства – я не уверен. Я вам не говорю «нет». Я вам высказываю свои соображения ». Это было почти приговором.
Интересно, будь В. Богомолов фантазером-шизофреником, смог бы он отстоять свое детище? Сомнительно. Но Богомолов был бронированным фронтовиком, бескомпромиссным и упорным в отстаивании своей позиции. И началась его личная операция «Неман» – за то, чтобы книга пришла к читателю. Главный военный цензор, генерал-майор И. Болдырев вызвал к себе писателя и потребовал конкретизировать название. Так к «Моменту истины» добавилось «В августе 44-го». Далее рукопись на Лубянке читали и визировали девять спецов в чине полковников, вернулась она к писателю вся исписанная вверху, внизу и посредине грозными указаниями: «Выбросить!», «Необходимо изъять!», «Опустить!», «Какое имел право!», «Снять!», «Выбросить целиком!» или «Выбросить полностью!» Богомолова обвиняли в раскрытии профессиональных секретов, в искажении образа Сталина, в очернении советского генералитета, в противопоставлении армии и органов и еще во многом.
К счастью, у Богомолова нашелся покровитель из ЦК. Прочитав рукопись, он связался с большими людьми из КГБ, и началось спасение романа. Покровитель давал ему снять ксерокопии с отзывов экспертов. Богомолов делал ксерокопии, добивался приема в органах, вынимал ксерокопии из портфеля. На паническое: «Как, откуда?», следовал краткий ответ: из инстанций. «Инстанциями» назывался ЦК. Когда начинали хамить, напоминал, что у него в мозгу остались два капсулированных осколка: догадывайтесь сами, какие неадекватные действия возможны. Много месяцев длилось это противоборство. «Я не уступил в романе ни одного слова, не поступился ни одним сокращением, не согласился ни на одну, даже минимальную купюру, не изменил ни одного термина», – так писал Богомолов о завершении долгой, мучительной эпопеи. Наконец, она получена, долгожданная бумага: « Военная цензура рассмотрела роман. Сведений военного характера, запрещенных к открытому опубликованию, нет. Возражений против его публикации не имеется».
«Момент истины. В августе сорок четвертого» имел успех во многих странах, выходил миллионными тиражами, выдержал более ста изданий. Он был переведён на множество иностранных языков. Его читали во Вьетнаме, Иране, Португалии. Испании, Норвегии, Болгарии, Монголии, Венгрии, Финляндии, Чехии, Великобритании, США, Австралии, Новой Зеландии, Германии, Австрии, Китае, Японии, Корее и других странах. И только в Польше роман не стали переводить с русского. Щадить чувства поляков писатель не стал, рассказал о деятельности Армии Крайовой так, как видели ее советские солдаты, которым эти польские «патриоты» стреляли в спину. При этом он изложил такие подробности, которые было невозможно выдумать и отказывался от переводов на иностранные языки, если в тексты пытались внести «корректирующие» в отношении описываемых событий правки. В этом был весь Богомолов, прямой, бескомпромиссный, ни в грош не ставивший награды, премии и прочие знаки отличия: он отказался от двух Государственных премий, от гонораров за фильмы, от орденов, не признававший над собой никаких авторитетов, не следовавший общепринятым правилам и никогда не поступавшийся своими принципами. Так, он принципиально не вступал в Союз писателей, объясняя это тем, что не мог позволить себе участвовать в постоянных проработках не угодных руководству литераторов: «Это при моем характере обязательно плохо кончится. ».
Богомолов не был доволен экранизациями своего романа и конфликтовал вплоть до снятия своего имени из титров с кинорежиссерами. Первая экранизация была предпринята сразу после выхода книги, в 1975 году. За нее взялся известный литовский режиссер Витаустас Жалакявичюс, снявший до этого знаменитую картину «Никто не хотел умирать». Но фильма не получилась. Отснятый материал не понравился ни генеральному директору «Мосфильма» Николаю Сизову, ни самому писателю. Вторая попытка экранизировать роман оказалась более удачной – в 2000 году известный белорусский режиссер Михаил Пташук снял ленту «В августе 44-го».
Роман «Момент истины» давно перешел в разряд культовых. Владимир Богомолов еще при жизни признан одним из лучших писателей в русской литературе. За гуманизацию жестокого военного ремесла книги Богомолова были оценены ЮНЕСКО как вклад в мировую литературу Его последняя награда – медаль ЮНЕСКО за творчество. Почетный диплом ему привезли на дом за три недели до кончины.
Последние годы жизни Богомолов работал над романом «Жизнь моя, иль ты приснилась мне…» и публицистической книгой «Срам имут и живые, и мертвые, и Россия…», в которой рассматривались издания, как говорил сам писатель, « очерняющие Отечественную войну и десятки миллионов ее живых и мертвых участников». Он так и остался солдатом той войны и до последнего своего дня продолжал воевать с теми, кто пытался фальсифицировать историю, перекладывал вину за развязывание войны на Советский Союз и русских, уравнивал Советский Союз и гитлеровскую Германию. «Когда пишешь или даже упоминаешь о цене Победы, о десятках миллионов погибших, ни на секунду не следует забывать, что все они утратили свои жизни не по желанию, не по пьянке, не в криминальных разборках или при разделе собственности и не в смертельных схватках за доллары и драгметаллы, – они утратили свои жизни, защищая Отечество, и называть их «пушечным мясом», «овечьим стадом», «быдлом» или «сталинскими зомби» непотребно, кощунственно».
Умер В. Богомолов 30 декабря 2003 года. На его могиле на Ваганьковском кладбище лежит раскрытая книга с надписью: «Момент истины».
Аннинский Л. Богомоловский секрет /Дон. – 1977. – № 8. – С. 156-159.
Кучкина О. «Момент истины» Владимира Богомолова / Нева, 2006, №1.
Лазарев Л. В литературе тоже есть породы / Знамя, 2007, № 5.
Север А. «Смерть шпионам!». Военная контрразведка СМЕРШ в годы Великой Отечественной войны / А. Север. – М.-2009.
Юлия Брюханова, зав.сектором отраслевой литературы Центральной библиотеки им. А.С. Пушкина
2 комментария:
Спасибо огромное за содержательный рассказ. Когда роман был опубликован, я училась на филологическом факультете университета. Мы выступали перед школьниками и студентами с обзором книг о Великой Отечественной войне. И я рассказывала о романе В.Богомолова. Мне самой эта книга очень нравится. Очень серьёзно и глубоко автор показывает не только специфику работы контрразведчиков, но и сложность отношения жителей Белоруссии к военным, непростую обстановку на территории республики. Дуйствительно. писатель показал такую войну, о которой мы ничего не знали. Работая в школе, я читала и обсуждала с детьми рассказ «Иван». Никого он не оставлял равнодушными. И здесь тоже совсем особый взгляд на войну. А экранизация романа «В августе 44-го» мне не понравилась.
Людмила, большое спасибо Вам за Ваш комментарий. К сожалению, сейчас чтение постепенно переходит в разряд развлечений, и таких книг, как «Момент истины», книг, которые заставляют думать, сопереживать, анализировать, становится все меньше. И все меньше становится читателей, способных такие книги воспринимать.
Буквально на днях столкнулась с отрицательной реакцией читательницы на пародийное стихотворение одного известного и интересного поэта. Она была ужасно возмущена и темой, и тем, как поэт эту тему преподносит. Мы долго с ней разбирали суть ее претензий, пока до меня не дошло, что, не почувствовав иронической интонации, читательница приняла это стихотворение за точку зрения и убеждение поэта, и была возмущена «его беспринципностью». И это стало для меня полной неожиданностью. Получается, что наше молодое компьютерное поколение, привыкшее к готовым решениям и конкретным ответам на вопросы, просто перестает воспринимать в книгах то, над чем надо раздумывать и делать собственные выводы. Очень грустно, что так обедняется их духовная жизнь, и мимо них проходит целый пласт книжной культуры.