Мы замечаем то о чем думаем
Иллюзия объективности: почему мы замечаем только то, что хотим
Каждый человек верит в свою объективность. Нам кажется, что мы достаточно наблюдательны, чтобы найти все доказательства против теории, которой мы придерживаемся — а раз этих доказательств недостаточно, то теория верна. Но что если мозг фильтрует любую — даже зрительную — информацию в соответствии с нашими убеждениями? Можем ли мы оставаться беспристрастными, или даже наша нейробиология противоречит этому? Журналист Том Вандербильт рассуждает о парадоксах восприятия в статье на сайте Nautil.us, вот его основные тезисы.
Палмер Филд, Принстон, 1951 год. Традиционный осенний матч по американскому футболу: непобедимые принстонские «Тайгерс», с их знаменитым тейлбеком Диком Казмайером, против команды Дартмута. В игре со множеством пенальти Принстону удалось одержать победу над «Биг Грин», но цена ее была высока: около дюжины игроков получили травмы, а сам Казмайер закончил матч со сломанным носом и сотрясением. Как мягко выразились «The New York Times», это была «грубая игра, приведшая ко взаимным обвинениям со стороны двух команд». Каждая утверждала, что соперники играли грязно.
Эта история появилась не только на страницах спортивных изданий, но и в «Журнале аномальной и социальной психологии». Вскоре после этого происшествия психологи Альберт Хэсторф и Хэдли Кэнтрил провели опрос среди студентов, показав им видеозапись матча. Они должны были решить, кто из соперников начал грязную игру. Но мнения испытуемых по поводу игры той или иной команды оказались невероятно предвзятыми, и исследователи пришли к неожиданному выводу: «данные свидетельствуют о том, что нет никакого отдельного явления «игры», существующей вне сознаний конкретных людей». Каждый увидел ту игру, которую хотел увидеть. Но как? Возможно, они оказались примером того, о чем говорил отец «когнитивного диссонанса» Леон Фестингер: «Люди воспринимают и интерпретируют информацию так, чтобы она удовлетворяла их собственным убеждениям».
Когда студенты смотрели и анализировали запись матча, они вели себя словно дети, увидевшие знаменитую иллюзию «утка-кролик». Если картинку показывали в пасхальное Воскресенье, дети чаще видели кролика, хотя в любое другое воскресенье большинство видело утку. Сама картинка может интерпретироваться двояко, и «переключение» с одного образа на другой требует усилий.
В эксперименте Элисон Гопник и ее коллег ни один ребенок в группе от 3 до 5 лет не смог самостоятельно переключиться с одного изображения на другое (им показывали иллюзию «вазы-лица»). В группе детей постарше, но все еще «наивных», переключение сделала треть. Почти всем остальным это удавалось, когда им намекали на двойственность изображения. Интересно, что дети, сумевшие распознать оба изображения, также лучше справились с заданием на «теорию разума» — способность осознавать субъективность своего восприятия по отношению к внешнему миру (например, детям показывали коробку цветных мелков, внутри которой на самом деле были свечи, а затем просили предположить, что подумает о содержимом коробки другой ребенок, увидевший ее).
Даже если вы сами не можете поначалу увидеть и утку, и кролика, не стоит расстраиваться: в любых подобным исследованиях обнаруживаются взрослые «вероятно обладающие более сложными репрезентативными способностями», неспособные «переключиться». Также нет единственно верной трактовки изображения: хоть и есть некоторая тенденция видеть кроликов, утиных людей тоже полно.
В какой-то момент все могут увидеть утку-кролика, но есть одна вещь, на которую неспособен никто: как бы вы ни старались, вы не сможете увидеть и утку, и кролика одновременно.
Я спросил Лизу Фельдман Барретт, главу Лаборатории интердисциплинарных аффективных наук Северо-Восточного Университета в Бостоне, не живем ли мы в некоем метафорическом утино-кроличьем мире. Ее ответ был краток: «Думаю, даже не в метафорическом». Наш мозг устроен таким образом, что внутренних связей между нейронами гораздо больше, чем тех, по которым сенсорная информация поступает извне. «Мозг сам снабжает неполную картину нужными подробностями», — говорит она, — «чтобы придать конкретный смысл неоднозначным сенсорным данным».
Лиза Фельдман Барретт называет мозг «генератором помех». В соответствии с набирающей популярность гипотезой «прогнозирующего кодирования», восприятие генерируется нашим собственным мозгом и лишь корректируется внешней информацией. В противном случае ему пришлось бы обрабатывать слишком много данных. «Это нерационально», — говорит она, — «мозгу нужны обходные пути». Поэтому он постоянно прогнозирует. Когда «поступающая сенсорная информация не соответствует прогнозу, приходится менять либо прогноз, либо саму информацию».
Подобная связь между внешней сенсорной информацией и внутренними убеждениями и прогнозами давно интересует ученых. В ходе исследования, опубликованного в «Neuropsychologia», испытуемых просили решить, верно ли утверждение о связи цвета и объекта (например, “банан желтый”). При этом в их мозге активировались те же области, что и при обычном различении цветов. Для мозга не было никакой разницы, видит ли его обладатель реальный желтый цвет или думает о желтом банане. Такое «повторное восприятие» сходно с механизмом воспоминания (правда, исследователи отмечают «различную природу восприятия и воспроизведения знаний»).
Информация из внешнего мира поступает к нам через узкое окно восприятия и формирует наши убеждения. Но затем эти убеждения действуют подобно линзе, фокусирующейся на том, что им нужно увидеть. В прошлом году в Лаборатории психологии Нью-Йоркского университета группе людей была показана 45-секундная запись жестокой драки между полицейским и невооруженным лицом. Было неочевидно, корректно ли вел себя полицейский по отношению к человеку, которого он пытался скрутить. Перед показом участников исследования спросили, насколько они отождествляют себя с полицейскими в целом. После просмотра, в ходе которого отслеживались движения глаз испытуемых, они должны были решить, кто из дерущихся неправ. Естественно, строже осудили действия полицейского те, кто был менее расположен к нему изначально. Но так было только в том случае, если они дольше смотрели на него. Решение тех, кто смотрел на него меньше, никак не зависело от их изначального отношения к полицейским.
Но что влияет на подобную оценку ситуации? Сложно сказать наверняка. Во множестве исследований у испытуемых возникает характерный нейронный ответ при виде изображения человека одной с ними расы. Но что будет, если сказать, что люди на фотографиях — некая «команда», к которой принадлежит испытуемый? «Примерно первые 100 миллисекунд мы решаем проблему кролика-утки», говорит Джей Ван Бэйвел, профессор психологии в Нью-Йоркском университете. Кого вы видите — члена своей команды или человека другой расы? Исследование Ван Бэйвела обнаружило положительную нейронную активность в ответ на изображения «членов команды», в то время как расовая характеристика становится абсолютно незначимой (как и в случае с уткой-кроликом, мы способны лишь на одну интерпретацию в конкретный момент времени).
© Tim O’Brien
Впрочем, приняв то или иное решение, мы будем упрямо на нем настаивать. Отдав долг уважения утке-кролику, Балсетис с коллегами провели эксперимент, в ходе которого группе людей показывали изображения «морских животных» и «домашнего скота». Испытуемые должны были выбрать, которое из двух представлено на картинке: за каждый ответ они либо набирали баллы, либо теряли (примечание: одни получали баллы за «морских животных» и теряли за «домашний скот», другие — наоборот). Закончив игру с положительным счетом, они получали в награду упаковку мармелада. Если счет был отрицательным, им доставалась «банка жидкой консервированной фасоли». Решающий момент наступал в конце, когда испытуемые видели смутное изображение то ли лошади, то ли тюленя (тюленя было немного сложнее разглядеть). Чтобы не давиться злосчастной фасолью, им нужно было распознать то изображение, за которое они бы набрали очки. И большинству это удалось. Но что если они видели оба изображения и сообщили лишь о том, которое должно было принести им выигрыш? Эксперимент повторили с новыми участниками, но на этот раз отслеживались движения их глаз. Те, кому нужно было найти больше «домашнего скота» чаще смотрели на кнопку «домашний скот» (после ее нажатия ответ был бы засчитан и они перешли бы к следующему вопросу), и наоборот. Взгляд, брошенный на кнопку «правильного» (по их мнению) ответа выдавал их намерения безо всяких расчетов мозговой активности. В первую очередь выбор делало их зрение.
Даже если в эксперименте имитировалась компьютерная ошибка и испытуемым говорили: «извините, на самом деле это “морские животные” спасли бы вас от жидкой фасоли», большинство все равно настаивало на своей изначальной интерпретации изображения — даже в свете новой мотивации. «Они неспособны посмотреть по-другому на изображение, уже закрепившееся в их сознании,» — говорит Балсетис. — «потому что если наделить неоднозначное явление конкретным смыслом, оно перестает быть неоднозначным».
Недавнее исследование Кары Федермайер показывает, что нечто подобное происходит при формировании воспоминаний. В нем рассматривалось ошибочное представление о программе политического кандидата — как в том случае, когда большинство людей полагали, что Майкл Дукакис, а не Джордж Буш собирается стать «президентом-просветителем». Исследования активности мозга испытуемых при помощи ЭЭГ обнаружили, что сигналы ложных и корректных воспоминаний практически совпадают. Личная версия произошедшего настолько закрепилась в сознании испытуемых, что стала правдой.
Подобное «закрепление» может происходить и неосознанно. В ходе опубликованного в «Pediatrics» исследования более 1700 родителей в США получили для ознакомления брошюры одной из четырех кампаний, призванных развеять мифы об опасности жидкой коревой вакцины. По результатам исследования ни одна из кампаний никак не повлияла на решение родителей делать прививку. Да, изначальные противники вакцины слегка усомнились в том, что она вызывает аутизм. Но вместе они еще сильнее убедились в том, что делать ЖКВ нельзя. Изображения опухших и покрытых сыпью детей лишь укрепили веру родителей в ее опасные побочные эффекты.
Пока неясно, как именно происходит это закрепление, и почему человек может внезапно передумать и переключиться с утки на кролика. Споры о том, как происходит переключение, ведутся уже давно и продолжаются по сей день. Одни доводы говорят в пользу того, что это «восходящий» процесс: нейроны, сообщающие, что перед вами утка, утомляются или «насыщаются», уступая место новой информации — о кролике.
Другой возможный механизм — «нисходящий» — предполагает, переключение происходит в выcших отделах мозга: если мы уже знаем что-то, то мы будем ожидать и всячески искать это. Если сказать человеку, чтобы он не пытался переключиться, то он скорее всего не будет это делать — в отличие от человека, которого попросят переключиться как можно быстрее.
Юрген Кормайер с коллегами из Института новейших исследований в области психологии и психического здоровья во Фрайбурге, Германия, предложил гибридную модель, совмещающую оба механизма. Как Корнмайер сообщил мне, даже в самом раннем возрасте активность глаз и визуальные системы влияют на «нисходящие» процессы, так что нельзя сказать, что информация воспринимается односторонне. Он предполагает, что даже если мы не заметили утку или кролика, наш мозг подсознательно распознал оба образа, но счел один ненадежным и не стал сообщать нам о нем. И тогда получается, что ваш собственный мозг в курсе происходящего, но сами вы так и остались в дураках.
[Когнитивочка] Феномен Баадера-Майнхоф и другие когнитивные явления, основанные на внимании, интерпретации и совпадениях
Феномен Баадера-Майнхоф — это когда вы узнали что-то новое, а потом видите это вообще везде. Выучили новое слово, а его теперь употребляют по телевизору и в песнях. Прошли игру, а про нее теперь выходит куча обзоров и мнений. Нашли отличный канал на Youtube и теперь в комментариях на DTF постоянно видите его упоминания.
Это мой первый пост по заявкам подписчиков, чувствую себя успешным блогером!
Мне кажется, что феномен Баадера-Майнхоф — это относительно известное явление, поэтому я решил расширить тему до когнитивных искажений, основанных на внимании, интерпретации и совпадениях. Хотя ключевая фраза здесь — «мне кажется». Мы же уже в курсе про эвристику доступности — очевидно же, что я неверно оцениваю известность явления.
Это не проблема плохой внимательности, а важная для выживания вещь. Вокруг человека проходит столько информации, что мозг просто не мог бы ее всю перерабатывать, очень сильно уставал и хуже работал в действительно важных задачах. Я сейчас даже не про fake news и соц-сеточки (их, кстати, мозг плохо фильтрует), а просто про обычные события: люди мимо проходят, птицы летят какие-то, кто-то по телефону говорит. Нам просто не нужна эта информация, поэтому она игнорируется.
Есть очень хороший эксперимент на эту тему.
Даже если это не очень-то и нужно лично вам.
Мозг очень легко настроить на поиск какой-то информации и фокусировку на этой информации. Классический пример — не думайте о белом медведе (эксперимент Вегнера). Скорее всего, теперь вам очень сложно не думать о белом медведе, потому что он уже есть у вас в контексте.
Или, например, когда Канеман в своей книге «Думай медленно… решай быстро» пишет «Вы бы могли параллельно с чтением легко считать количество слогов в словах, просто вы этого не делаете», то я замечаю, как начинаю читать чуть медленнее и обращаю внимание на слоги. К счастью, это проходит меньше, чем за минуту.
Еще один пример из моей жизни — я когда-то обратил внимание на то, что у одной из машин был номерной знак с буквами СС. После этого я еще где-то неделю пытался перестать смотреть на номера припаркованных машин. Зато я узнал, что буквы СС встречаются довольно часто.
В 1994 году в газете St. Paul Pioneer Press, издававшейся в г. Сент-Пол, штат Миннесота, опубликовали историю одного из читателей. В ней рассказывалось о том, как один знакомый автора дважды за день из разных источников услышал о «банде Баадера-Майнхоф» — немецкой леворадикальной террористической организации «Фракция Красной Армии», одними из лидеров которой были Андреас Баадер и Ульрика Майнхоф. Типа, никогда о ней раньше не слышали, какая-то местечковая организация, не на слуху вообще, а тут сразу из нескольких источников про нее говорили — вот же ж совпадение! После этого в газету от читателей пришло много писем, где они рассказывали о похожих историях. Так и закрепилось название: феномен Баадера-Майнхоф (the Baader-Meinhof phenomenon).
В 2005 году профессор Стэнфордского университета Арнольд Цвики предложил название «иллюзия частотности» (frequency illusion). Я до этого дня такого названия не слышал, в популярной культуре оно как-то меньше закрепилось. Хотя гугл говорит, что названия примерно одинаково известны.
Арнольд Цвики также предположил, что иллюзия частотности является результатом совместного действия двух когнитивных искажений: селективного внимания (selective attention) и склонности к подтверждению своей точки зрения (confirmation bias). Подробнее о них будет чуть дальше в этом посте.
В общем, суть феномена Баадера-Майнхоф в том, что люди начинают повсюду замечать то, о чем только что узнали или с чем имели дело недавно. У меня так бывает с английскими словами. Я узнаю в каком-то тексте или где-нибудь еще новое слово и после этого часто его замечаю в других текстах и видео. Но оно и до этого везде было, просто я его не замечал — видел незнакомое слово, понимал смысл из контекста и просто читал дальше.
Это не какое-то известное явление, а скорее просто мое личное наблюдение и моя собственная интерпретация какого-то известного искажения (возможно, того же феномена Баадера-Майнхоф). Оно проявляется в том, что если у тебя есть какая-то проблема, то решение может найтись абсолютно случайно. Например, на глаза попадается какое-нибудь объявление, или в соц-сетях появляется нужный пост, или кто-то неподалеку обсуждает такую же проблему.
Принцип здесь тот же самый: все эти решения проблем появлялись всегда, просто пока не было проблемы, на них мало кто обращал внимание.
Иногда такие решения проблем приписывают божьей помощи, иногда — удаче (в эзотерическом смысле), а иногда — псевдонаучному принципу «мысль материальна» (фильм «Секрет» или книга «Трансерфинг реальности»).
Селективное восприятие — это склонность людей уделять внимание тем элементам окружения, которые согласуются с их ожиданиями, и игнорировать остальное.
Был такой эксперимент: зрители смотрели диафильм особо ожесточённого матча по американскому футболу между Принстонским университетом и Дартмутским колледжем. Зрители из Принстона заметили почти в два раза больше нарушений, совершённых дартмутской командой, чем зрители из Дартмута.
Она же «предвзятость подтверждения». Это склонность человека искать и интерпретировать такую информацию или отдавать предпочтение такой информации, которая согласуется с его точкой зрения, убеждением или гипотезой.
Грубо говоря (очень грубо, извините), можно привести пример в духе DTF: сонибои лучше замечают подтверждения тому, что SSD изменит игры, а биллибои — что терафлопсы. Извините за вброс, автор не призывает к платформосрачам, платформосрачи — это плохо, не делайте платформосрачи!
Одно из следствий из прошлых двух пунктов. Эффект враждебных СМИ (Hostile media effect) — одна из теорий массовой коммуникации, согласно которой человек с ярко выраженной позицией по какому-либо вопросу склонен воспринимать нейтральное освещение этого вопроса в СМИ как предвзятое и поддерживающее мнение его оппонента.
Это одна и причин, почему любая новость про SSD сейчас обречена на срач в комментариях. Автор не призывает к платформосрачам, платформосрачи — это плохо, не делайте платформосрачи!
Апофения — это склонность находить взаимосвязи там, где их нет. Изначально это считалось психическим отклонением, но сейчас в широком смысле это относится и к здоровым людям тоже.
Одно из широко известных проявлений апофении — это «Тёмная сторона радуги». Это теория, согласно которой альбом The Dark Side of the Moon (1973 год) группы Pink Floyd и кинофильм «Волшебник страны Оз» (1939 год) полностью совпадают и становятся единым художественным произведением, если включить музыку сразу после того, как в третий раз прорычит лев из заставки киностудии Metro-Goldwyn-Mayer. Фанаты заметили более ста совпадений между текстом и музыкой альбома и событиями фильма, но музыканты Pink Floyd всегда опровергали эту теорию.
Апофения и терминальная стадия склонности к подтверждению своей точки зрения вместе с некоторыми другими искажениями рождают страшное. Конспирологи, антипрививочники, ВИЧ-диссиденты, 5G-диссиденты — это все сюда. Прививки вызывают аутизм. ВИЧ не существует. 5G вызывает короновирус. Вакцинация — это прикрытие для чипирования.
Про феномен Баадера-Майнхоф есть отличное видео у Utopia Show. Там они большое внимание уделяют числам и нумерологии, что не удивительно, учитывая, что одно из направлений канала — это разрушение мифов про НЛО, приведений и лженауку. В видео говорится, что люди находят совпадения в числах просто потому, что их внимание отфильтровывает неинтересные для них числа и запоминает те, которые складываются в определенные последовательности.
Принцип невероятности (The Improbability Principle) — это принцип, который хорошо описывается фразой: «В мире происходит так много событий, что будет необычно, если в этот день не произойдет ничего необычного». Молния ударила два раза в одного человека за один день? Возьмите количество молний, которые случаются каждый день, и возьмите всех людей, которые есть в мире. Получится явно ненулевая вероятность.
The Improbability Principle — это книга, написанная статистиком David J. Hand. В ней он описывает 5 законов, которые приводят к принципу невероятности. Я бы выделил из них 3 наиболее интересных — один про статистику и два про когнитивистику.
Мы уже разобрали закон больших чисел в одном из прошлых постов про эвристику репрезентативности. Он утверждает, что при большом количестве экспериментальных событий среднее значение будет стремиться к математическому ожиданию. Закон действительно больших чисел утверждает, что если у какого-то исхода есть ненулевая вероятность, то при «действительно» большом количестве событий, оно обязательно случится, какой бы маленькой ни была вероятность.
Люди склонны не учитывать время при оценке статистики. Возьмем пример с молниями, ударившими одного и того же бедолагу два раза за день. Молнии бьют каждый день на протяжении лет, веков и тысячелетий. Значит, в вероятности помимо количества молний и людей нужно учитывать еще и время, что делает ее еще выше.
Склонность людей считать похожие события идентичными. Например, кто-то встретил своего знакомого в отпуске в другой стране. Вот это совпадение! А потом вернулся и встретил этого же знакомого опять, но уже в своем городе. А потом поехал в отпуск опять и встретил там еще одного знакомого. Эти три события не идентичны (разные люди, разные города), но они «довольно похожи». Поэтому фактическая вероятность увеличивается, но человек склонен объединять такие совпадения в одну группу.
Или, в примере с молниями — если одна из молний ударит второй раз не в человека, а в дерево рядом с ним, то люди все равно объединят эти события.
Мне очень нравится принцип невероятности и особенно принцип «довольно похоже». Они объясняют довольно много интересного и объединяют статистику с когнитивистикой. Феномен Баадера-Майнхоф может усугубляться, если человек не просто замечает идентичные явления, а «достаточно похожие» явления. Например, не упоминания игры, которую только что прошел, а упоминания ее разработчика или жанра. «О, я только что прошел Dishonored, а тут сразу статьи про Arkane Studios и про immersive sim, да вы следите за мной!».
Одна из крутых американских городских легенд, которая сильно опирается на нумерологию и совпадения, — это мистическое сходство жизни и смерти Авраама Линкольна и Джона Фицджеральда Кеннеди.
Разберем несколько совпадений с точки зрения когнитивистики и того, что мы сегодня узнали.
Остальные примеры можете посмотреть в википедии.
Итак, как это все работает? Для начала берем все возможные цифры, которые мы можем найти. Количество букв в имени, в фамилии, в именах жен, детей, домашних животных, преемников, друзей, секретарей, в названии родного города. Потом берем даты: родился, умер, стал президентом, женился, появились дети, получил промежуточную должность. Потом берем суммы чисел в датах и других цифрах (это вообще одна из самых бредовых тем в нумерологии, я считаю).
То же самое делаем с названиями. Имена президентов, их родственников, коллег, родных городов, любимой породы собак, машин, недвижимости в собственности.
Получаем огромное количество данных. Настолько огромное, что начинает работать закон действительно больших чисел. Не совпали даты рождения президентов? Зато в именах одинаковое количество цифр. Ну или фамилия одного совпадает с машиной второго. Что-нибудь обязательно совпадет.
Теперь возьмем принцип «достаточно похоже» и разберем некоторые факты конкретно, чтобы показать, как факты притягиваются к друг другу, если они немного похожи.
John Wilkes Booth и Lee Harvey Oswald — по пятнадцать букв
Сравниваются полные имена, включая среднее имя.
Lincoln и Kennedy — по семь букв
Сравниваются только фамилии. Имена разной длины.
Andrew Johnson и Lyndon Johnson — по тринадцать букв
Полное имя Линдона Джонсона — Lyndon Baines Johnson. Т.е. сравниваются длины не полных имен. Фамилии у них одинаковые, поэтому получается, что просто совпали длины первых имен: Andrew и Lyndon.
Здесь просто совпадение имен и названий. Линкольн человек сравнивается с «Линкольном» машиной. Театр Форда принадлежал Джону Томпсону Форду, «Форд Мотор Компани» — Генри Форду.
Оба президента любили сидеть в кресле-качалке. Кроме того, Линкольн был убит, находясь в кресле-качалке. То есть оба президента были убиты сидя, в креслах, и фактически в движении.
Сравнить кресло-качалку с автомобилем и говорить, что оба убиты в движении — это эталон принципа «достаточно близко», я считаю.
Кстати, во время работы над примером с президентами я сделал перерыв на обед. Во время еды я смотрел видео от Corridor Crew (в переводе от Speak No Evil), где они в том числе разбирали, как с помощью компьютерной графики в одном кадре добавили Фореста Гампа и Кеннеди.
Кеннеди в тексте, Кеннеди в видео за обедом. Хм…
Мы получаем то, о чём думаем
Образ мыслей очень важен. Ведь мы постоянно о чём-то думаем. Сами того не замечая, мы притягиваем в свою жизнь всё то, что есть в наших мыслях. Это происходит из-за действия закона притяжения: подобное притягивается к подобному.
Как использовать силу мысли в своих интересах?
Об этом — в интересной статье СиЗОЖа.
Мы получаем то, о чём думаем
Что происходит, когда мы думаем? Мы посылаем в мир энергетические импульсы, которые притягивают то или иное событие в нашу жизнь. Всё просто: думаем о хорошем — в жизни становится больше хорошего. Думаем о плохом — получаем сплошной негатив и проблемы. Миру безразлично, чем с нами делиться. Он даёт то, что мы неосознанно просим своими мыслями.
Наверное, у каждого из нас бывали ситуации, когда стоило подумать о человеке, как он сразу же объявлялся. «Случайно» встречался на улице, или, быть может, писал письмо / звонил по телефону. Или когда вам срочно что-то было нужно, и это что-то вдруг появлялось в вашей жизни… Припоминаете? Ведь было такое, правда?
Случайности не случайны. Чем наблюдательнее мы будем, тем больше подтверждений существования закона притяжения мы встретим.
Дорогой читатель, если ты не любитель эзотерики, то вовсе не обязательно рассматривать силу мысли как какую-то магию. Существование силы мысли можно объяснить с точки зрения логики и прагматизма. Вот что получается: когда мы думаем о чём-то, то наш мозг автоматически фокусируется и находит в реальности всё то, что относится к объекту наших размышлений. Фактически, мы видим больше, чем обычно. Видим больше того, что нам нужно. То есть мы получаем всё то, на чём концентрируемся и на что обращаем своё внимание.
?? «У меня всё как плохо, как в такой ситуации можно думать позитивно. » — спросит читатель с большими проблемами. «Легко. » — ответим мы. И подробно разъясним свою точку зрения.
Как применять позитивное мышление в проблемных и критичных ситуациях?
Следует не просто упрямо мыслеформить, что всё хорошо, когда на самом деле жизнь катится в тартарары. Да, мыслеформы в какой-то степени помогут выправить положение с минуса на плюс, но скорее всего этого будет недостаточно.
Когда есть негатив в жизни, то его нужно преодолевать, действуя объективно.
Есть проблема? Если сама по себе она не решается, то её надо решить.
И тут важный момент. Нельзя думать о проблеме. Думать следует о решении проблемы!
Сравните две ситуации.
1⃣ Человек думает о проблеме, жалеет себя, переживает. Не может спать и есть. Но проблема всё усугубляется, а выхода из сложившейся ситуации не видно…
2⃣ Человек сразу же сосредотачивается на решении проблемы. Не ноет и не жалеет себя, а действует и ищет решение. Благодаря этому он рано или поздно находит выход.
Почему так получается? Когда мы думаем о проблеме, то не можем взглянуть на неё объективно. Мы словно заперты внутри неё. Но когда мы концентрируем своё внимание на решении проблемы, то получаем возможность увидеть ситуацию с высоты птичьего полёта. Согласитесь, с такого ракурса гораздо легче отыскать выход.
Друзья, сила мысли — реально работает. Не имеет значения, как мы к ней относимся. Признаём ли мы её существование или думаем, что всё это чушь собачья — абсолютно не важно. Сила мысли действует всегда и везде. Правда, её действие проявляется с задержкой. Поэтому, во избежание разочарований, начинать нужно с чего-то небольшого. Когда вы убедитесь в том, что это действительно работает, то без труда перейдёте на следующий уровень. Успехов!