На чем ездили в старину
История личного транспорта: на чем ездили люди до появления первого автомобиля
Как вы думаете, сколько сейчас автомобилей на нашей планете? Статистики подсчитали, что их по состоянию на 2016 год было более одного миллиарда. И эта цифра за счет Китая и США постоянно растет.
Думал ли о том, к чему приведет развитие технологий, скромный пассажир паланкина, первого транспортного средства. Впрочем, не таким уж и скромным он был, раз мог позволить себе содержание слуг, которые его несли.
Паланкин
Итак, кто первый догадался ездить на человеке, неясно. История паланкина уходит далеко в глубь времен. Известно, что транспорт с человеком вместо двигателя существовал в Древнем Египте, Китае, Индии. Отличался он только по форме.
Позволить себе выезд в паланкине мог далеко не каждый. Для этого нужно было обладать особым статусом. В Египте так возили фараонов, в Индии — правителей, в Древнем Риме — членов императорской фамилии, богатых сановников.
Передвижение с помощью паланкина дожило до 20 века. Так перемещался папа римский, пока в 1978 году не пересел в «папамобиль».
В Средние века в паланкине перемещались в основном женщины, а в XIX веке такая повозка превратилась в экзотику.
Карета
О происхождении первого колеса сегодня ведутся споры. Колесо в Месопотамии датируется 4 тысячелетием до н.э. Оно представляло собой деревянный диск с отверстием посередине. Лошадь была одомашнена около 6000 лет назад. Когда появился гениальный человек, который соединил лошадь с колесом и изобрёл телегу, неизвестно, но запряженная повозка появилась уже в шумерских источниках.
В Месопотамии повозка была запряжена одной или двумя лошадьми и называлась колесницей. Время шло, колесница превратилась в карету. Вспомните сказку о Золушке. Карета у нее было что надо: запряженная шестеркой лошадей в яблоках, позолоченная, управлялась упитанным кучером, а на запятках ехали 6 лакеев в золотых ливреях. Если бы принц знал, на чем приехала на бал обладательница хрустальной туфельки, он искал бы ее с утроенной силой.
Количество лошадей, внешний вид кучера, количество лакеев и их ливреи, дизайн, материал из которого сделана карета, наличие герба — все эти детали могли много рассказать о пассажире-хозяине кареты.
У такого транспорта были серьезные минусы: карета часто застревала в дороге и ломалась, требовала серьезных затрат на ремонт, вытрясала из пассажира всю душу во время поездки. Постепенно транспорт совершенствовался, инженеры придумали подвески, рессоры, более комфортабельный кузов.
Карета не всегда была удобной с точки зрения безопасности. Если при покушении на Наполеона в 1800 году карета приняла на себя ударную волну, то Александра II уберечь не удалось.
Паровая машина
Принято считать, что изобретение парового двигателя относится к 18-19 векам. Однако стоит скорректировать это убеждения. История паровых машин начинается почти за 2000 лет до промышленной революции. В начале I века нашей эры греческий изобретатель по имени Герон Александрийский изобрел примитивную паровую турбину.
Но только в семнадцатом веке паровые машины начали находить практическое применение. Их использовали для удаления воды из затопленных шахт. До этого впервые додумался испанец, работающий в горнодобывающей промышленности Херонимо де Аянц. В 1606 году он зарегистрировал патент на свое изобретение. Но в 1698 году англичанин Томас Севери придумал, как вытягивать воду с помощью давления пара.
В общем, пар явился двигателем прогресса. Его применяли не только в промышленности, но и в мореплавании, военном деле, а железная дорога перед ним вообще в неоплатном долгу. Паровозы до сих пор используют во многих странах.
Самоходные паровые машины появились на лондонских улицах. В 1865 году парламент принял специальный закон, предписывающий, чтобы перед транспортом шёл специальный человек, размахивающий красной тряпкой и трубящий в дудку.
Появление автомобиля произвело настоящий переворот в истории человечества. Огромные расстояния сократились, появились новые профессии и возможности.
История карет
Вот этой хранящейся в Эрмитаже колеснице больше 2,5 тысяч лет! Найдена она на Алтае. Такой сохранности древних колесниц нигде в мире больше нет.
Первые повозки на конной тяге были найдены в кельтских захоронениях. Их кузов подвешивался на ремнях. В доисторической Европе также использовались четырехколесные экипажи с классической конструкцией в виде колеса и рессорной подвеской.
В I веке до н.э. римляне использовали подрессоренные колесницы для путешествий. Однако с упадком цивилизации, все секреты о изготовлении данного транспортного средства были полностью утеряны. Скорее всего, римляне использовали цепи или кожаные ремни в качестве некого подобия рессоры на что указывают раскопки древнеримской эпохи. Поскольку колесница являлась достаточно легким, быстрым и маневренным средством передвижения, то она хорошо зарекомендовала себя в боях. Воинов на колесницах легко можно было переправить из одного места сражения в другое.
В XV веке появился новый вид транспорта – карета. Это была повозка, кузов которой ремнями прикреплялся к изогнутой раме. Такое приспособление помогало смягчить толчки колес, но экипаж становился очень укачивающим. Кареты были дорогие и принадлежали только знати и титулованным особам.
В XVI-XVII столетиях развивалось внутренне удобство кареты. Появились кареты с кожаными боковыми тентами, жесткой крышей, а также застекленные (которые стали называться «берлинами»). Так как экипажи тех времен двигались медленно и путешествия занимали очень много времени, появились кареты с раскладными постелями. Они получили название «дормезы» – от французского «дормир» – «спать».
На Руси наиболее древним из колесных экипажей была колымага(колымажка). Словарь русского языка XI–XVII вв. определяет колымагу как «закрытый экипаж шатрового типа с кожаными пологами, закрывающими оконные отверстия». Эта ранняя форма колымаги свидетельствует о ее происхождении от колесных повозок кочевых народов. В более позднее время колымаги по внешнему виду мало отличались от карет. Наиболее ранние упоминания о колымагах относятся к XVI веку. Судя по контексту использования слов «колымага» и «колымажка», в этих экипажах передвигались женщины, больные, старики.
Колымага, Россия. 1640-е гг.
Карета царя Бориса Годунова, подаренная ему английской королевой.
Слово «карета» пришло в Россию вместе с немецкими каретами ( нем karette), когда, с середины XVII века, они стали в массовом порядке завозиться германскими купцами и становились все популярнее среди московской знати.
Однако уже в XVIII веке кареты из удобного транспортного средства превратились в элемент престижа, способ подчеркнуть свое положение в обществе. Среди знатных людей было принято именно «выезжать» в свет. Предпочтение пеших прогулок граничило с непристойным поведением и всячески порицалось. Подобное следование правилам света вскоре было доведено до абсурда. Ведь даже до соседнего дома полагалось ехать в полностью запряженном экипаже.
Карета Екатерины в Эрмитаже
Карета парадная четырехместная 1856 г. Санкт-Петербург, Россия
Во времена Онегина главным городским транспортом были кареты извозчиков. В Петербурге их было много, но стоил проезд в таких пролетках дорого.
В 1830 году появились омнибусы, это большие кареты типа нынешних автобусов. В них помещалось шестеро человек и столько же ехало на крыше кареты.
Средства передвижения — транспорт славян
Любор Нидерле. Славянские древности.
Книга вторая. Жизнь древних славян.
Глава X. Торговля.
Средства передвижения.
Сначала человек носил все необходимое на спине в кожаном мешке или в корзине. Однако вскоре он понял, что если поклажа тяжёлая, то её можно перевезти по земле с помощью гладких стволов, на которые клали поклажу и которые могли тянуть или сам человек, или тягловое животное. Таким образом появились сани. На своей прародине славяне пользовались только санями. Это был первый вид их транспорта, древность которого подтверждается тем, что сани являются у славян обязательным составным элементом некоторых старинных обрядов, например, похорон и свадеб, даже в летнее время, когда сани вообще не употребляются.
О конструкции древних славянских саней сведений нет, и единственная находка саней в кургане около Костромы ничего нам не даёт (83). Там были найдены остатки челна и саней, в которые был положен сожженный покойник.
Древнейший тип саней представлял собой примитивное сооружение из двух брусьев, соединенных на конце накрест (ср. русск. волокуша или чешек. vlaky), но в конце языческого периода этот тип был уже усовершенствован, приблизившись в общих чертах к тем саням, которые употребляются в глухих славянских деревнях, жители которых сами их делают.
Крестьянские сани из Лопеника в Малых Карпатах. Термин «сани» (мн. ч.) является древним славянским названием, и интересно то, что сходное слово встречается в древнем греческом языке у Гесиода в форме «синики» — σηνίκη («санки» — σανίκη); я полагаю, что это слово было заимствовано греческими купцами, приходившими в славянские области, теми самыми купцами, которые принесли в греческий и латинский языки славянские слова вевера – лат. viverra и куна – греч. καυνάκη — «кавнаки» (84). Новогреческое слово σανία — «санья», алб. saje, венг. szan, румынск. sanie являются славянскими заимствованиями более позднего времени.
Древним славянским термином для небольших полозьев, прикреплявшихся к ногам, было слово лыжи.
Повозки.
Относительно наличия повозки у древних индоевропейцев мнения расходятся. Славяне же, по крайней мере на своей прародине, едва ли употребляли их, но во всяком случае они познакомились с повозкой ещё в дохристианскую эпоху как на западе, у германцев и галлов, так и на востоке, у скифов и сарматов, которые приходили со своими повозками на границы славянской территории. В первые века нашей эры повозка римского купца была частым гостем в славянской земле. Весьма вероятно, что первые повозки появились у славян ещё до нашей эры, но письменные сообщения о них могут быть приведены лишь начиная с V века н. э.
В древних славянских погребениях повозка совсем не встречалась (85). Мне известна двухколесная повозка в России лишь из кочевнических погребений, например, из кургана у Бахмута и Афанасьевки. Терракотовая имитация скифских или сарматских повозок из Керчи (по Бепковскому) Первое упоминание о повозке встречается в описании ритора Приска своего путешествия в Венгрию в 448 году (86). Затем такие упоминания появляются все чаще, и уже в сообщениях X века, а также в хрониках и документах последующих веков упоминание о повозке встречается достаточно часто (87).
Обычным славянским термином для повозки были в то время кола или колесьница, а наряду с ними и возъ (88). Тюрко-татарское слово телега уже в то время также было известно русским; оно появляется уже в древнейшей части Киевской летописи. Было ли какое-нибудь существенное различие между этими терминами, неизвестно, но конструкции повозок были и тогда разнообразны. Во-первых, уже в то время существовали двух– и четырехколесные повозки, но в обоих случаях это были лишь тяжёлые хозяйственные телеги. Легких боевых двуколок славяне не знали. Используемые ими в войсках четырехколесные грузовые повозки были настолько тяжелыми, что из них можно было устроить укрепленный лагерь (89). Такой специальной повозкой с палаткой наверху была колымага, упоминаемая в Ипатьевской летописи под 1208 годом: «возратишася во колымагы свои и рекше во станы».
Только те повозки, на которых в X веке ездили на востоке славянские князья, были более легкими и имели кузов, свободно подвешенный на четырех подставках, чтобы предохранить сидящего в нем князя (или раненого) от чрезмерной тряски (90). О том, как впрягали в повозку лошадей или другой тягловый скот, мы говорили выше, когда речь шла о плуге. Волы и здесь тянули повозку под ярмом, а лошади с помощью ремня или хомута; погонялись животные заостренным шестом (остепь) или бичом (батогъ, бичь). Все эти термины древние и общеславянские.
Славяне не имеют таких находок ладей, какие известны у северных германцев, где ладьи из Нидама в Шлезвиге приблизительно 300 год н. э., а также из Туна, Гокстада и ладья из Озеберга в Норвегии, приблизительно 800–900 годы н. э., поражают своей сохранностью и конструкцией.
У славян не имеется стольких древних изображений судов, какие имеют германцы на скалах у Богуслена, на вотивных камнях острова Готланда или на ковре гобелене из Байе; нет у них и стольких письменных сообщений и лингвистического материала. Вследствие этого невозможно получить о древнем славянском судоходстве такое же ясное представление, какое, например, дал о скандинавском Яльмар Фальк в 1912 году (92).
Вид ладьи на стенописи в храме св. Климента в Старой Болеславе. Конец XII века.
Русская ладья из рукописи «Сказания о Борисе и Глебе» (по И. Срезневскому) И все же относительно славян имеется вещественный письменный лингвистический материал, убеждающий нас в том, что северные и южные славяне к концу языческого периода научились строить и управлять ладьями настолько искусно, что могли отправляться на них далеко в открытое море и вступать в большие морские сражения со своими германскими и греческими соседями.
На своей прародине славяне имели совсем не сложные плавательные приспособления, такие, как плоты, а затем лодки, выдолбленные из цельного ствола, которые греки называли μονόξυλον — «моноксилон» — пирога и для которых у славян издревле было название, соответствующее русскому историческому термину однодеревка (93).
Уже на этих ладьях, целый ряд которых найден, кстати, в славянских землях, славяне плавали не только внутри своей территории, по спокойным рекам, соединенным волоками, но выходили в открытое море, в частности, в Чёрное море. (94) Главным образом в Чехии, Силезии, Польше и южной России.
По крайней мере из сообщения императора Константина известно, что русы, а с ними, конечно, и славяне отправлялись в плавание из Северного в Чёрное море на моноксилах-однодеревках, которые покупали у славян, живущих на среднем Днепре. Днепровские пороги они частью переплывали, если уровень воды был высоким, частью обходили, неся лодки на спинах, обычно по шести человек на лодку. По морю они доплывали на этих лодках до Царьграда и берегов Малой Азии (95). Особенно поучительно сообщение Никифора и Анонима о нападении на Царьград в 626 г. на моноксилах однодеревках.
Русы также имели большие морские суда, что видно из описания похода Романа Лакапена, в котором приняли участие 415 человек на семи русских ладьях (98). Другими древними видами русских судов были струг, судно, насад и скедий (скедь от греч. σχεδία) и др. Больше всего известно о судоходстве балтийских славян (99). В Чехии только грамота кн. Спитигнева 1057 года различает navis parva – mediocris – maxima (малые, средние и большие)
Из санскрита: Наф, нава — nau, nAva — корабль, лодка, судно. (родственные слова рус. яз.: Нева- nAva; Двина — dvi-nAva = две-Невы, навигация, навигатор …)
Навья — nAvya — судоходная река. (родственные слова в рус. яз.: Нева, навигация…,) Навика — nAvika — моряк, рулевой судна, лодки.
История славянских племён, живших на побережье Балтийского моря, начиная с Χ-ΧΙΙ веков полна сообщений о морских плаваниях и боях этих племён с датскими, скандинавскими и шведскими соседями. На Балтийском побережье – что ни поселение, то пристань, что ни житель, то торговец, а позднее и морской пират. Здесь не место для подробного описания истории этих морских боёв и пиратства славян – обо всем этом больше всего сообщений оставили нам Гельмольд и Саксон Грамматик (100).
Однако бесспорно, что славянские корабли в конце языческого периода не уступали развитым торговым и военным судам скандинавских германцев. Вне всякого сомнения, славяне научились у них строить большие суда и управлять ими на море. Поэтому то, что нам известно о скандинавском флоте, мы спокойно можем отнести и к славянским судам; вероятно, тут не было различия ни в конструкции, ни в размерах этих судов, и несомненно также, что суда, найденные на славянско-балтийских землях, имели славянское происхождение, хотя по своей конструкции они напоминают корабли викингов, и некоторые археологи считают их германскими. Таковы, например, ладьи, найденные в Баумгарте (Огродники) в Западной Пруссии, у Харброва в Померании или у Бржезна (Brosen) недалеко от Гданьска.
Все это были большие торговые суда, снабженные мачтой и парусом (101). Причиной пиратства славян, как и соседних германцев, была, конечно, прежде всего страстная жажда добычи, но была и другая причина, которую следует отметить и которую изложил в 1156 году сам Прибыслав, князь ободритов, епископу Герольду. Славяне, говорил князь Прибыслав, столько претерпели от немцев и настолько страдали оттого, что были лишены родной земли и всех жизненных средств, что для них не оставалось ничего другого, как только обратиться к морскому грабежу, чтобы иметь возможность существовать (102). Германцы, разумеется, жестоко мстили славянам за эти морские грабежи, и достаточно лишь прочитать у Саксона Грамматика, как датский Ярмерик расправился с экипажем славянского флота, чтобы получить представление о том, как германцы относились в те времена к славянам (103).
Парусные ладьи и якорь с тремя остриями изображены на новгородских гривнах и на фресках храма XI веке в Старом Болеславе в Чехии.
Все судно известно было в то время под несколькими названиями; последние, очевидно, обозначали разные типы судов; из этих обозначений ладья (или олъдья) и челн (čьlnъ) являются славянскими названиями, корабль (от короб; чешск. koráb «выдолбленное дерево»; ит. саrаvеllа, франц. саrаvеllе, порт. саrаvеlа, исп. саrаbеlа) – название чужеземного, греческого происхождения, перешедшее, однако, довольно рано от черноморских греков к славянам, а именно до перехода β в новогреческое произношение ν (106). Хотя слова, соответствующие индоевропейскому: naus, navis, встречаются также в славянском языке, в старославянском: ηάν, ηάνα – лодка и термин навь в традиции о загробном мире.
Согласно Я. Фальку, славянские названия ладья и καράβιον, κάραβος перешли к скандинавским германцам (ellidi, ledja, karfi). Другие названия судов носят по большей части местный характер.
83 «Globus», 1900, № 21, 335.
84 См. выше, с. 495 и «Slov. star.», II, 165.
85 Записки русск. археол. общ., 1896, VIII, 44; Труды XIII археол. съезда, I, 115. Как выглядела такая кочевническая повозка, см. Minns, Scythian, 51 и Анучин, Древности. Труды Моск. археол. общ., XIV, 113.
86 Priskos, 8. См. П. Шафарик, Славянские древности, I, 53.
87 «Źiv. st. Slov.», III, гл. X.
88 Berneker, Etym. Wórterbuch, I, 548; Miklosich, Etym. Wórter buch, 124, 387. Лаврентьевский список, II. О других терминах см. Bruckner, Encycl. polska, IV, 2, 202.
89 См. также текст под 1251 годом. О происхождении самого термина см. Berneker, Etym. Wórterbuch, I, 546.
90 Masudi (ed. Rozen), 57.
92 H. Falk, Altnordisches Seewesen. В обзоре «Wórter und Sachen», V, 1 122 (1912). Другую литературу см. в «Źiv. st. Slov.», III, 457.
93 См. Nikef, Brev. (ed. Boor), 56.
94 О силезских находках см. Hellmich, Einbaume in Schlesien (Schlesiens Virzeit, Neue Folgę, VI.17, VII.127), о русских – В. Ляскоранский, История Переяславской земли с древнейших времен до половины XIII ст., Киев, 1903, 242, о боснийских – V. Curcić, Mitth. Wiss. aus Bosnien, XII, 497.
95 Const., De adm. imp., 9. Другие сообщения об этих нападениях см. Theophyl., VI.3–5; Nikef., Brev., 20. В; Theophyl. (ed. Boor), 487; Anastas, (ed. Boor), 195; Визант. аноним, в «Nova bibl. patrum», VI.430.
96 Const. Porph., 1, с. 31.
97 Const. Porph., 1, с. 30; Joannis, Chron. Veneta, 834 (Racki, Doc., VII, 335); Danduli Chron., VIII.3, 5; «Vita Hadriani II», ad 870 (Racki, Doc., 334, 361).
98 Const. Porph., De ceremoniis aulae byz., II.44. См. также Масуди и у Маркварта, «Streifztige», 336.
99 Friedrich, Codex, 1.55;. см. также грамоту Людовика IV (ibid., 1.35).
100 Эти бои прекрасно описаны на основании источников L. Giesebrecht, «Wendische Geschichten aus den Jahren 780 1182», Berlin, 1843, passim.
101 La Baume, Vorgesch. Westpreussens, Danzig, 1920, 97 (tab. 18). Mannus, XIII, 225; Reallexicon d. germ. Altert., IV, 104 (tab. 17).
103 Saxo (Mon. Germ. Ser., XXIX.59) (ed. Holder), 403.
104 Н. Аристов, Промышленность Древней Руси, СПб, 1866, 95.
105 Fadlan (Гаркави, указ. соч., 94).
106 Berneker, Etym. Wórterbuch, 1.567; Фасмер, Этюды, III. 96; St. Romański, Revue des Etudes Slaves, II.47. ; см. выше, с. 296–297, но неясно, насколько мы можем сопоставлять их с остальными индоевропейскими формами, не появились ли они позднее.