Наезжают чеченцы что делать

the_third_way

Реакция энтомолога

Две Чеченские войны новейшей истории в прошлом. Вроде бы… Но чеченский бандитизм и шире, бандитизм инородческий, выраженно антирусский, в общем, никуда не делись – лишь несколько отступили с новостных лент информационных агентств, заслоненные более яркими событиями.

Проблема имеет глубокие корни – и исторические, и культурные, и социальные. Но решать ее надо. И, по возможности, скоро и кардинально.

Да, с точки зрения высокой европейской цивилизации, к которой относим себя и мы, с той стороны животная дикость. Но отчего мы позволяем этой дикости брать верх – ведь нас же в разы больше? И что сделать, чтобы эту дикость превозмочь?

Этой теме посвящены записки Сергея Масленицы. Материал жесткий, страшный. Но иного лекарства нет!

Они делают с нами лишь то, что мы сами позволяем с собой делать

А потом грянул 1991 год: в Чечне началась резня русского населения. Родители Сергея, а так же большинство его родственников погибли в той чудовищной резне, что учинили нохчи. В это время Сергей учился в рязанском воздушно-десантном училище и помочь им не смог. А затем, по окончании училища, он вернулся на родину — мстить. Пройдя обе чеченские кампании, получая ранения и высшие военные награды Российской Федерации, четыре раза он лежал в госпитале. В 2001 году ранение было очень серьезным, он заслонил своего бойца от пули, и эта пуля попала ему возле сердца.

После суда над Ульманом и его бойцами написал весьма хамский рапорт, назвав Путина «говнокомандующим» и ушел в запас, предварительно сдав все свои награды.

После службы активно и успешно занимался строительным бизнесом, перечисляя часть заработанного семьям погибших офицеров–спецназовцев. Параллельно занимался с «проблемными» подростками, наркоманами, беспризорниками, Снимая их с иглы, бутылки, занимаясь с ними спортом, обучал их русской истории, языку, ходил с ними в горы, считая это важнейшим делом своей жизни.

1 сентября 2010 года Сергей с супругой ехали по федеральной трассе, когда перед ними произошло ДТП, в результате которого одна из машин перевернулась и загорелась. Когда, вытащив двух пассажиров, он вернулся за третьим, перевернутый автомобиль взорвался.

У него было очень много друзей, на погребальную тризну приехали больше 500 человек. Приехали даже чеченцы, и вручили его сыну саблю чеченского амира.

Ниже публикуются воспоминания Сергея Масленицы о его жизни и войне.

«В 1991-1992 гг (еще до первой войны) в Чечне были вырезаны ДЕСЯТКИ ТЫСЯЧ русских.

В школе редкий день обходился без драк, причём драться мне практически всегда приходилось в меньшинстве. И это при том, что в моём классе на пять вайнахов было пятнадцать славян. И пока я один отмахивался от пятерых, остальные четырнадцать «гордых росичей» в это время внимательно разглядывали свои ботинки.

(В принципе, если вы пользуетесь общественным транспортом, то подобную картину должны были наблюдать неоднократно: один дебошир к кому-нибудь пристаёт, а полсалона мужиков в этот момент всенепременно начинают интересоваться собственной обувью).

На нас постоянно производилось психологическое давление, постоянно «щупали на слабину». Чуть прогнёшься — всё, конец: опустят так, что уже не поднимешься.

Вот с этого самого момента и началось моё «переобувание» или, если угодно, становление.

Потом настали «весёлые времена». Русских начали резать на улицах средь бела дня. На моих глазах в очереди за хлебом одного русского парня окружили вайнахи, один из которых плюнул на пол и предложил русскому слизать плевок с пола. Когда тот отказался, ему ножом вспороли живот. В параллельный класс прямо во время урока ворвались чеченцы, выбрали трёх самых симпатичных русских старшеклассниц и уволокли с собой. Потом мы узнали, что девчонки были вручены в качестве подарка на день рожденья местному чеченскому авторитету.

Я видел колонны автобусов, к которым из-за смрада нельзя было подойти на сто метров, потому что они были набиты телами зарезанных русских. Я видел женщин, ровненько распиленных вдоль бензопилой, детишек, насаженных на столбы от дорожных знаков, художественно намотанные на забор кишки. И это был 1992 год — до «первой чеченской» оставалось ещё два с половиной года.

Вот так нас, трусливых и глупых, вырезали поодиночке. Десятки тысяч русских были убиты, несколько тысяч попали в рабство и чеченские гаремы, сотни тысяч сбежали из Чечни в одних трусах.

Так вайнахи решили «русский вопрос» в отдельно взятой республике.

И удалось им это только потому, что мы были ничтожествами, полным дерьмом. Мы и сейчас дерьмо, правда уже не такое жидкое — среди дерьма начали попадаться стальные крупинки. И когда эти крупинки собираются вместе — происходят кондопоги. Их пока немного, но вайнахи — молодцы. Настоящие санитары леса. В результате их культурно-просветительской миссии в России русские бараны снова становятся людьми.

Вообще, тем, кто по жизни пересекался с чеченцами, есть за что их ненавидеть. А после такого их есть за что ненавидеть и тем, кто с ними не пересекался (Ролик удален ввиду его жстокости — ред.).

Это «один в один» ситуация с русскими в Чечне. Там мы вели себя точно так же. И нас точно так же вЫрезали.

Во время первой чеченской были захвачены видеозаписи, как развлекались с русскими женщинами несовершеннолетние вайнахи. Они ставили женщин на четвереньки и метали ножи как в мишень, стараясь попасть во влагалище. Все это снималось на видео и комментировалось.

Там же, на войне, судьба свела меня с одним евреем — Львом Яковлевичем Рохлиным. Первоначально наше участие в новогоднем штурме не предполагалось. Но когда была потеряна связь со 131-й мсбр и 81-м мсп, нас бросили на помощь. Мы прорвались в расположение 8 АК, которым командовал генерал Рохлин, и прибыли к нему в штаб. Тогда я впервые увидел его лично. И он мне с первого взгляда как-то не показался: сгорбленный, простуженный, в треснутых очках. Не генерал, а какой-то усталый агроном.

Он поставил нам задачу — собрать разрозненные остатки майкопской бригады и 81-го полка и вывести их к пвд рохлинского разведбата. Этим мы и занимались — собирали по подвалам обоссавшееся от страха мясо и выводили в расположение рохлинских разведчиков. Всего набралось около двух рот. Поначалу Рохлин не хотел их использовать, но когда все остальные группировки отступили — 8 АК остался один в оперативном окружении в центре города. Против всех боевиков! И тогда Рохлин выстроил это «воинство» напротив строя своих бойцов и обратился к ним с речью. Эту речь я не забуду никогда.

Самыми ласковыми выражениями генерала были: «сраные мартышки» и «п@дарасы». В конце он сказал: «Боевики превосходят нас в численности в пятнадцать раз. И помощи нам ждать неоткуда. И если нам суждено здесь лечь — пусть каждого из нас найдут под кучей вражеских трупов. Давайте покажем, как умеют умирать русские бойцы и русские генералы! Не подведите, сынки. «. (Льва Яковлевича давно нет в живых — с ним разобрались. Одним евреем меньше, не правда ли?).

А дальше был страшный, жуткий бой, в котором из моего взвода в 19 человек в живых осталось шестеро. И когда чеченцы прорвались в расположение и дело дошло до гранат, и мы поняли, что нам всем приходит п@здец — я увидел настоящих русских людей. Страха уже не было. Была какая-то весёлая злость, отрешённость от всего. В голове была одна мысль: «батя» просил не подвести». Раненые сами бинтовались, сами обкалывались промедолом и продолжали бой.

Затем мы с вайнахами сошлись в рукопашной. И они побежали. Это был переломный момент боя за Грозный. Это было противостояние двух характеров — кавказского и русского, и наш оказался твёрже. Именно в тот момент я понял, что мы это можем. Этот твёрдый стержень в нас есть, его нужно только очистить от налипшего говна. В рукопашной мы взяли пленных. Глядя на нас, они даже не скулили — они выли от ужаса. А потом нам зачитали радиоперехват — по радиосетям боевиков прошёл приказ Дудаева: «разведчиков из 8АК и спецназ ВДВ в плен не брать и не пытать, а сразу добивать и хоронить как воинов». Мы очень гордились этим приказом.

С тех пор я наблюдаю и стараюсь брать на заметку всплески русского характера.

Динамика изменения, в принципе, приятная, но до полного переобувания русских на правильное ещё очень и очень далеко.

Но вот ТАКИХ «всплесков» русского характера, увы, гораздо больше. Дружно любуемся на «будущую надежду и опору» новой России: (ролик удален — ред.)

Здесь толпу русских пи@арасов нагибает даже не чеченец, а всего лишь армянин, причём «физика» у армянина — так себе (удар не поставлен и бросковая техника слабовата), но для баранов и этого достаточно: чтобы быть твёрже жидкого дерьма — достаточно быть всего лишь глиной.

Наверное, кто-то, увидев подобное, возненавидит этого армянина (или вообще всех «черножопых»). Но это только первая, самая простая фаза ненависти. Потом приходит понимание, что ни чеченцы, ни армяне, ни евреи, в сущности, не виноваты. Они делают с нами лишь то, что мы сами позволяем с собой делать.

Во время второй чеченской я как-то раз словил пару пуль. И этот жидёнок мою подстреленную стокилограммовую тушу вытаскивал на себе 11 километров. Хотите с этим жидом побороться? Не вопрос. Вот только сначала придётся побороться со мной.

Будь русские мужчинами — никаких войск и не понадобилось бы. Население Чечни к 1990 году составляло примерно 1,3-1,4 млн. человек, из которых русских — 600-700 тысяч. В Грозном — около 470 тысяч жителей, из них русских — не менее 300 тысяч. В исконно казачьих районах — Наурском, Шелковском и Надтеречном — русских было около 70%. Мы на своей собственной земле слили противнику, уступающему нам в численности в два-три раза.

А когда вводили войска — спасать было практически уже некого.

Задумайтесь над этим.

Кто отдал приказ воевать? И не говорите мне, что это сделал Ельцин-алкоголик. Все решения за него всегда принимались членами того самого организованного еврейского сообщества.

Ельцин — алкаш этого сделать не мог, а вот еврей Березовский с компанией вполне. Да и факты его сотрудничества с чеченцами общеизвестны.

Преступление же Ельцина не в том, что он ввёл войска в 1994-м, а в том, что он не сделал этого в 1991-м.

А вот когда к Рохлину притащились «правозащитники» и предложили сдаться чеченам под свои гарантии — Рохлин приказал поставить их раком и гнать пинками до передовых позиций.

В январе 1995-го Егор Гайдар в составе большой делегации «правозащитников» (руководитель — С.А. Ковалёв) приехал в Грозный уговаривать наших солдатиков сдаваться чеченцам под свои личные гарантии. Причём Гайдар светился в тактическом эфире как бы ещё не интенсивнее Ковалёва.

Под «личные гарантии» Гайдара сдалось 72 человека. Впоследствии их изуродованные, со следами пыток, трупы, были найдены в районе консервного завода, Катаямы и пл. Минутка.

У этого Умного и Красивого руки в крови не по локоть, а по самые уши. Ему повезло — он сдох сам, без суда и казни. Но настанет момент, когда, в русских традициях, его гнилую требуху вынут из могилы, зарядят в пушку и выстрелят на запад — ОНО недостойно лежать в Нашей Земле.

Я благодарен чеченцам как учителям за преподанный урок. Они помогли мне увидеть моего истинного врага — трусливого барана и пи@араса, который прочно поселился в моей собственной голове».

Источник

Русским о чеченцах: инструкция

Настоящий материал был написал в 2000 году для русских солдат и офицеров, отправлявшихся воевать на Кавказ. Краткость документа не может отразить ни всей полноты исторической правды, ни разнообразия причин межэтнической розни. Чтения данного документа может лишь побуждать к более глубокому осознанию проблем России.

Мы не установим «мира» в Чечне, пока не научимся понимать чеченцев.

Чеченцы серьезно отличаются от русских по своей психологии и образу мыслей. Как и все горцы, они быстро зажигаются какой-нибудь идеей и также быстро остывают. В то же время образованные чеченцы очень хорошо осознают свою выгоду и действуют только исходя из нее. Показная горячность позволяет их расположить к себе русского, который видит перед собой правдолюбие, дружелюбие, готовность к самопожертвованию и т.д. За всем этим надо видеть практическую цель, которую ставит перед собой чеченец.

Также и к чеченцам не должно открыто проявляться враждебности, пренебрежения или неприязни.

Вражды между русскими и чеченцами и без того достаточно, чтобы дальше ее умножать. Поэтому в отношениях с гражданским населением Чечни требуется внимательный подход, учитывающий особенности чеченского характера, а также внимание к «мелочам» в собственном поведении русских военных и государственных служащих, которое формирует у чеченцев представление о русском человеке и России.

Проявление неуважения к чеченцам может быть связано как с плохим знанием русского языка, акцентом, внешним видом. Любое подчеркивание своего превосходства со стороны русского будет оценено чеченцем как повод, чтобы найти либо негативные проявления в поведении русских, либо признаки превосходства в поведении чеченцев. На месте чеченцев мы реагировали бы на унижение точно так же.

Самое грубое проявление неуважения связано с низкой оценкой уровня развития определенной национальности. Говоря чеченцу, что считаешь его народ некультурным, неразвитым, варварским, ты наносишь ему смертельное оскорбление и готовишь для себя нового врага.

Уважения чеченца можно добиться, если показать ему, что знаешь некоторые местные обычаи лучше его самого. Зная бытовые требования ислама, можно благосклонно и без высокомерия обсуждать их с чеченцами и стараться обеспечивать им возможность для следования таким требованиям. Чем больше чеченец занят религией, тем меньше у него времени для ненависти.

Чеченцу следует напоминать о времени «до войны», когда они жили рядом с русскими без ненависти. Для старшего поколения эти воспоминания дают повод требовать возвращения к миру, для младшего дают надежду на преодоление сегодняшних страхов и неустроенности.

Больным для чеченцев является вопрос о сталинской депортации. Даже не зная ничего про этот акт, любой чеченец сочтет за оскорбление, если усомниться в том, что это был акт геноцида. В то же время, чеченцам надо напоминать, что не только они осваивали эти земли, что русские не виноваты в сталинских депортациях.

Гостеприимство чеченцев носит совсем не тот характер, который принят у русских. Гостеприимство может быть проявлено к совершенно незнакомому человеку, который может быть поражен радушием хозяев. Но это не означает установления каких-либо особых отношений, дружеских обязательств. Чтобы уберечь себя от внезапной ссоры и риска для собственной жизни, русскому необходимо осторожно относиться к многолюдным застольям и праздникам чеченцев, которые могут перерастать в серьезные столкновения.

Чеченцы более тщеславны, чем русские. Им очень важно чувствовать свою значимость. Поэтому они охотно занимают административные посты и получают символические вознаграждения, о которых потому смогут говорить с приятелями и родственниками. Поэтому для укрепления отношений с чеченцами, им необходимо оказывать знаки внимание. Лучше приглашать чеченца к себе в гости, чем ходить к нему. Нужно также понимать, что занимая административный пост, чеченец становится объектом для нападения боевиков, и этот поступок требует от него определенного мужества.

Чеченские женщины часто используются для создания всякого рода публичных скандалов. Отвечающие за наведения порядка становятся в тупик: либо порядок не будет установлен, либо в присутствии чеченцев их женщины будут оскорблены. В таких ситуациях надо искать мужчину, с которым и вести все переговоры.

По возможности не следует вести дела и даже какие-либо разговоры с чеченскими женщинами. Нужно постоянно стремиться к тому, чтобы все переговоры проводились с мужчинами, а женщины отстранялись от «мужского дела».

Чеченец, стремясь выглядеть перед собеседником достойно, часто преувеличивает свои достоинства и успехи. Причем, всегда верит в правдивость своих рассказов и реальность преувеличенных оценок. К этой черте необходимо относиться благосклонно, не оскорбляя ее иронией. Ведь и среди русских встречаются фантазеры.

Чеченец, не будучи сам глубоко религиозен, с уважением относится к верующим и сам не прочь подчеркнуть, что живет по законам аллаха. Чеченец с уважением отнесется не к разговорам о веротерпимости или истинности той или иной веры, а к проявлению живой веры у русских. Русский православный ритуал показывает чеченцам, что перед ними не завоеватели, а культурная нация, носитель одной из мировых религий.

Разрешенный на словах спор для чеченца не разрешен. Даже если участники поединка определили, что чеченец слабее, и соперники пожали друг другу руки, это не значит, что чеченец через секунду не бросится снова в драку. Поэтому не следует давать отдельному чеченцу демонстрировать свое превосходство в силе. В то же время, применение военной силы или силы правоохранительных мероприятий должно быть последовательным, без всякой снисходительности. Любое послабление будет расценено чеченцами как новый шанс испытать силу противника.

Передвигаться по Чечне следует группами не менее 5 человек с хорошим вооружением или под охраной.

Попавшись в руки боевикам, необходимо всеми способами готовиться к освобождению. Если в условиях контроля боевиками практически всей территории Чечни побег был крайне опасен, то сегодня он может быть единственным выходом и спасением от смерти. Готовиться к побегу надо всячески усыпляя бдительность боевиков. Действовать нужно только наверняка.

Любые мольбы о пощаде, попытки задобрить боевиков лестью и услужливостью в равной мере могут возбудить в них жестокость. Такая же реакция может последовать при попытках взять высокомерный тон или высказать угрозу отмщения.

Важно уклониться от того, чтобы дать адрес своей семьи, родственников или друзей. Они могут стать объектом вымогательства и угроз. Если вынуждают, лучше дать неверный адрес.

Источник

Как вести себя в Чечне, чтобы не было проблем с чеченцами

Чеченцы народ достаточно гостеприимный, несмотря на все стереотипы, которые ходят о них в других регионах России. При этом регион по понятным причинам со своими культурными и бытовыми особенностями, которые гостям стоит, конечно, уважать.

Я бывал в Чечне, общался с местным населением и могу рассказать, как стоит себя вести, чтобы во время поездки не случилось никаких проблем.

Одежда

Конечно, самый первый момент, который стоит учесть перед поездкой в Грозный и вообще в Чечню. Чеченские девушки не носят джины и штаны, только юбки или платья, причем чем длиньше, тем лучше, чаще всего в Чечне можно встретить одежду «в пол», так следуют и одеваться приезжим девушкам. Естественно не стоит надевать шорты и слишком открытые платья, чеченцы не поймут, а местные женщины скорее всего сделают замечания, потому что в республике открытая одежда считается неприличной.

Но если с женской одеждой вроде бы все известно и об этом часто говорят, то вот с мужчинами все не так однозначно. Многие считают, что в исламском регионе у мужчин будет полная свобода и делать они могут все, что угодно. Это совсем не так, для мужчин в Чечне также есть ограничения в одежде, не стоит надевать шорты и майки, которые открывают плечи. Это будет считаться неуважением к местным.

Конечно, если приехать в Грозный и пойти гулять в шортах, то до драки скорее всего не дойдет, но местные обязательно тактично сделают замечание о том, что так принято. И это не потому, что они злые, просто другая культура и ее стоит уважать, ведь это не так уж и трудно и никаких проблем точно не возникнет.

Общаться стоит только с людьми своего пола

Общение женщины с незнакомым мужчинам в Чечне считается не очень приличным, стоит это всегда помнить и не забывать.

Если вы приезжий мужчина и спросите дорогу у девушки чеченки, то она, кончено, подскажет и никаких проблем не будет. Но вот обсуждать что-то большее или пытаться познакомиться не стоит, чеченцы очень берегут свои традиции и такое поведение считается недопустимым.

Тоже самое касается и приезжих женщин. Правильное будет искать контакт и общение с женщинами чеченками, а не мужчинами. Иначе для местных вы можете показаться не очень приличной девушкой.

В общем, незнакомые мужчины общаются с мужчинами, женщины с женщинами. При этом и чеченцы и чеченки всегда будут рады помочь гостям, проводят до нудного места, угостят и даже пригласят в гости. Если уважаешь чужие традиции, то уважают и тебя, такие чеченские принципы.

Не стоит курить и пить алкоголь на улице

Курение в Чечне не запрещено, но ничего хорошего местные о вас не подумают, если выйдете и закурите сигарету на крыльце, как это бывает в других регионах. Можно получить замечание от местных. Так что если сильно хочется, то лучше найти место подальше от других людей.

Алкоголь в Чечне не стоит пить нигде, тем более и достать его в республике достаточно проблематично. Есть лишь один ресторан в центре Грозного, но поверьте, жить можно хорошо и радостно и без выпивки, местные чеченцы это доказывают. Если же привезти пиво с собой и сесть с ним на лавочку, то гарантированно вас попросят прекратить это дело.

Не стесняться спрашивать советы у местных

Местные жители живут в республике всю жизнь и всегда готовы помочь, если гостю что-то непонятно или есть какие-то вопросы. Стоит прислушиваться к любым их советам и не стесняться задавать вопросы.

Чеченку будет даже очень радостно помочь гостю и интерес к местной культуре вызовет большое уважение к вам, даже если ваши вопросы будут для них слишком простыми, ведь откуда вам знать местные особенности.

Вот такие простые правила поведения помогут избежать любых конфликтов в Чечне и обязательно расположат к вам местное население.

Источник

«Как меня насиловали чеченцы». Исповедь жертвы

Не моё, старое, но доходчиво объясняющая некоторые моменты национальных особенностей из серии «бросил банку в парня в автобусе» как происшествие за которое надо у жертв просить прощение и рассказывать об этом на всю страну.

Поразительно и то, что до сих пор почти никто не говорил честно о том, как молодые и ретивые чеченские парни еще в советские времена, до всех последних войн, в которых они сейчас обвиняют Россиию, обращались с русскими, или, правильней будет сказать, не своими, не чеченскими женщинами, когда им случалось до них «дорваться». Своих-то нельзя обидеть, потому что за это жизнью ответить можно, а вот чужих – запросто.

Мне в руки попало письмо, написанное 15 лет назад девушкой, которая столкнулась с подобным обращением. Тогда она пыталась обнародовать это письмо в московской прессе, но ей отказали во всех редакциях, куда она обращалась, аргументируя тем, что опубликование такого письма может оскорбить национальные чувства чеченцев.

Только теперь, когда пресса меньше стала бояться «оскорбить национальные чувства», появилась возможность опубликовать этот крик души. Вот он.

«Я коренная москвичка. Учусь в одном из московских вузов. Полтора года назад со мной случилась история, которую я только теперь могу рассказать без истерик. И думаю, что должна ее рассказать.

Моя подруга, которая училась в МГУ им. Ломоносова, пригласила меня в гости в свое общежитие, где она живет (оно называется ДАС – дом аспирантов и стажеров). Я прежде уже бывала там. Обычно пройти в общежитие было несложно, но на этот раз вахтерша категорически не хотела пропускать меня, потребовав оставить документ. Я отдала ей студенческий и поднялась в комнату подруги – назову ее Надя. Потом мы вместе с ней пошли в общежитское кафе на первом этаже, где заказали кофе и пару бутербродов.

Я сразу отказалась, объяснив, что уже время не раннее, и скоро пора будет домой. На что Руслан – так завали парня – возразил: зачем ехать домой, если можно остаться ночевать здесь, в комнате подруги? Мол, настоящая жизнь в общаге начинается именно ночью; неужели московской девочке не интересно узнать, как живут иногородние студенты? Ведь это свой очень самобытный мирок…

Мне и впрямь было интересно. О чем я ему и сказала. Добавив, что остаться, однако, все равно невозможно, потому что вахтерша забрала студенческий и строго предупредила, что забрать я его должна до 11 вечера, иначе она его куда-то сдаст.

— Какие проблемы? – сказал Руслан. – Я в два счета выкуплю твой студенческий!

И ушел. Пока его не было, я высказала подруге свои опасения: не опасно ли идти в комнату к незнакомому кавказскому мужчине? Но Надя меня успокоила, заявив, что Руслан – чеченец только по отцу, которого даже и не помнит, живет с мамой и вообще он тоже москвич.

— Почему же он тогда живет в общежитии? – удивилась я.

Тут вернулся Руслан, принес мой студенческий. И мы, накупив в кафе еды, направились к нему в гости (если можно так назвать посещение комнаты в общежитии). Решающим аргументом в пользу этого визита для меня стало, пожалуй, то, что парень выглядел привлекательным и не наглым. Естественно, общение предполагалось исключительно платоническое.

По дороге мы позвонили из автомата моей маме, и Надя заверила ее, что все будет хорошо, пусть она не беспокоится. Мама, скрепя сердце, разрешила мне остаться.

Когда было уже ближе к полночи, в дверь постучали. Руслан открыл без вопросов, и в комнату вошли трое молодых людей. Сразу возникла напряженная обстановка.

Однако вошедшие расселись по-хозяйски и о делах говорить не торопились. Зато стали бросать на нас с подругой недвусмысленные взгляды. Мне стало не по себе, и я обратилась к Руслану:

— Знаешь, мы, пожалуй, пойдем. У вас тут, наверное, какой-то серьезный разговор. В общем, спасибо за вечер.

Руслан хотел что-то ответить, но тут самый маленький из пришедших (хотя по возрасту он, судя по всему, был самый старший) громко перебил его:

— Ну что вы, девчонки, какие могут быть серьезные разговоры, когда вы здесь! Мы просто присоединимся к вашей компании – посидим, выпьем, поговорим о жизни.

Один из гостей позвал Руслана поговорить в коридор, а маленький продолжал вести с нами дружескую беседу. Через некоторое время «гость» вернулся с еще двумя друзьями, хозяина с ними не было. Мы с Надей вновь попытались уйти, хотя к этому моменту стало очевидно, что нам не удастся так просто это сделать…

Тут маленький закрыл входную дверь, положил ключи к себе в карман и запросто сказал:

— Пойдем-ка в ванную, девочка. И не советую сопротивляться, а то быстро личико попорчу».

Я испугалась и панически обдумывала, что же делать. А он продолжал:

— Ну что ты, дурочка, плохо слышишь? Я ведь могу тебе и слух подправить! Например, ушко отрежу.

Как мне не было гадко, я решила, что лучше перетерплю несколько минут секса, чем всю жизнь потом буду мучаться с обезображенным лицом. И пошла в ванную.

Там я сделала последнюю попытку пробудить человечность в этом агрессивном существе, даже имя которого мне было неизвестно, убеждая отпустить меня и Надежду.

Получив удовлетворение, сексуальный агрессор вроде как немного подобрел. По крайней мере, выражение его лица стало более мягким.

— У тебя нет желания присоединиться к своей подружке? – спросил он.

— В каком смысле? – поинтересовалась я.

— А что, у меня есть выбор? – обреченно спросила я.

— Ты права, у тебя нет выбора. Ты поедешь со мной ко мне домой. Если, конечно, не хочешь, чтобы тебе и твоей подружке было совсем плохо.

Я, естественно, не хотела. Вышла из ванной и, стараясь не смотреть в сторону кровати, на которой происходило что-то отвратительное, пошла к входной двери.

На выходе из общежития, увидев вахтершу и рядом с ней телефон, я решила воспользоваться этим, как мне показалось, шансом к спасению.

— Мне нужно позвонить домой! – громко сказала я, кинувшись к телефону.

— Куда же ты ее ведешь? – робко спросила вахтерша.

Он схватил меня за воротник и, рывком поднимая с пола, порвал на мне кофту.

Я бросила на бабушку взгляд, полный мольбы, когда маленький зверек уже выволакивал меня на улицу.

— Ты что, идиотка, жить не хочешь? Лучше не рыпайся! – прокомментировал он мою попытку освобождения.

И тогда я подумала: лучше просто перетерпеть этот ужас. Если, конечно, меня все равно, в конце концов, не зарежут.

Зверек поймал такси, шепотом сказал водителю место назначения, затолкал меня на заднее сиденье, залез рядом, и мы поехали.

Так я и лежала, не видя пути. А он – и это было совсем невыносимым издевательством – всю дорогу гладил меня по волосам. Если же я пыталась поднять голову, впивался пальцем в шею где-то в районе солнечной артерии.

Дом, у которого мы остановились, был самым обычным. На двери квартиры номер отсутствовал.

Открыв дверь своим ключом, он втолкнул меня в прихожую и следом вошел сам, громко сообщая кому-то:

— Кто хочет женщину? Принимайте гостей!

И добавил для меня:

— Здесь живут мои братья. Будь с ними поласковей.

«Братьев» оказалось семеро. И по сравнению с ними тот, кто притащил меня сюда, показался просто карликом. Или, скорее, шакалом, заискивающим перед тиграми в желании им угодить. Это были здоровенные мужчины с мускулистыми фигурами и с таким лицами, какие, наверное, бывают у профессиональных убийц в нерабочее время. Они сидели на кроватях, которых в комнате было целых пять, смотрели телевизор и распивали вино. И еще я почувствовала какой-то неизвестный мне тогда сладковатый запах. Глядя на это «собрание», сквозь муки головной боли я поняла, что мне очень-очень-очень не повезло.

«Шакал» тут же стал суетливо что-то объяснять своим «братьям» на непонятном мне языке. «Тигр» тоже говорил на чеченском, но по голосу и выражению лица было ясно, что он недоволен. Потом к ним присоединились остальные, и их разговор перерос в спор. А мне оставалось только смотреть на них и молча молить Бога, чтобы этот спор закончился для меня удачно.

Когда препирательства завершились, несколько «тигров» стали укладываться спать, а один из них, самый молодой, повел меня в другую комнату. В этой маленькой комнате стояло только две кровати. Он стащил с них на пол матрасы, вместе с бельем расположил на полу, пригласил сесть, уселся рядом и принялся вкрадчивым голосом со мной беседовать. Я машинально отвечала, но думала совсем о другом – голова была целиком занята страхом.

Наконец, он приказал мне раздеться – и начался очередной сеанс кошмара. Нет, он не издевался надо мной откровенно и даже предоставлял некоторую свободу действий, но от этого мне не становилось легче. Все тело болело, голова раскалывалась и жутко хотелось спать. Я осознала, что если бы меня сейчас принялись охаживать ногами, это бы для меня мало что изменило. Мне очень хотелось потерять сознание – хотя бы на какое-то время, и еще я сожалела, что не покурила того, чего они там предлагали. Потому что самым ужасным было, как мое ясное сознание воспринимало абсолютно четко каждую деталь. И время длилось так медленно!

Когда «тигр» несколько раз «облегчился», он ушел, и я стала одеваться. Но тут в комнату заскочил «шакал», схватил мою одежду и, прикрикнув для верности, выбежал за дверь. И сразу появился следующий претендент на мое тело.

Но никакого дурмана в голове у меня в результате так и не возникло, только еще сильнее стало тошнить. И со столь же ясной головой я выдержала третий и самый мучительный сеанс использования моего тела. И лишь когда маленькому «шавченку» надоело изгаляться над беспомощной жертвой, он оставил меня в покое, даже разрешил слегка одеться и отправил на кухню мыть посуду, пообещав сломать руки, если я что-нибудь разобью.

Ах, какой добрый дяденька!

Я уже была готова к тому, что меня после всех этих развлечений просто убьют. Но меня отпустили. И «малыш» повез меня на такси, снова придавливая мою голову к своим коленям, и высадил рядом с общежитием.

Я зашла к подруге, чтобы сначала хоть как-то привести себя в порядок, а потом уже возвращаться домой к родителям. Надя лежала у себя в комнате, истерзанная еще больше, чем я, с разбитым лицом. Позже выяснилось, что ее насильники, помимо отвращения к мужчинам на всю жизнь, «одарили» ее еще и вензаболеваниями, причем, сразу триппером, трихомониазом и лобковыми вшами.

После такого Надя не могла больше оставаться в общежитии. В отличие от чеченцев, которые ее изнасиловали – они-то по-прежнему жили там препеваючи и, пока она не уехала, терроризировали ее: встречая где-нибудь в холле, обзывали проституткой и «заразной». Видимо, между собой они постановили, что это она их заразила. Так, естественно, им было удобнее – не надо было среди своих искать виновного. Только Руслан, который спровоцировал эту историю, извинился перед Надей и передал через нее извинения мне, но от этого было не легче.

Надежда забрала документы из университета и уехала в родной город. Там она сделала аборт и долго лечилась…

А я, получается, отделалась только испугом. Который теперь у меня, видимо, на всю жизнь. Когда я вижу мужчину кавказской внешности, меня начинает колотить. Особенно колотит при виде чеченцев – их от прочих кавказцев я могу отличить, что называется, невооруженным взглядом. Но лучше бы – вооруженным…»

Источник